Кукольная королева (СИ) - Сафонова Евгения Страница 60

— Что здесь произошло? — дэй спешился. — Не хочу накликать беду, однако… быть может, ночью мы это узнаем.

Таша угрюмо следила, как он идёт к дому. И ведь даже не повернёшь назад, чтобы поехать дальше и поискать трактир; если «хозяину» плевать на количество жертв, а в рукаве у него наверняка припасён ещё не один фокус… им определённо безопаснее будет ночевать вдали от всех, кто может из-за них пострадать.

С другой стороны, вряд ли им встретится что-то, с чем не сможет справиться ни Джеми, ни Арон. А крыша над головой есть крыша над головой.

Дэй уже подошёл к двери, однако открывать её не спешил. Изучил взглядом порог, сделал одному ему известный вывод. Вернувшись к понурому Серогривке, снял Джеми с коня — и, подтащив мальчишку к двери, положил ладонь на его макушку.

Спустя пару секунд Джеми, бледностью способный поспорить с пушицей, разлепил веки.

— Ааах, — широко зевнул, мальчишка встал на разъезжающиеся ноги. Завертел головой. — Где мы, святой отец?

— Относительно кэнов — в безопасности. Пока. Будем в ещё большей безопасности, если откроете дверь.

Джеми оценивающе осмотрел дверную ручку. Пробежался по ней кончиками пальцев, и тусклая медь на миг блеснула из-под покрывшей её зелени.

Тихий щелчок — после которого дверь скорбно скрипнула.

— А защита сильнее, чем я думал. Это чары ещё ослабли… хозяин явно не профан, — Джеми оглядел запущенный двор и печально добавил, — был.

Поднял ладонь, удивлённо взглянув на вздувшиеся там волдыри.

— Святой отец, а почему…

— Я оттягиваю на себя вашу боль. Поэтому вы ничего не почувствовали.

— Оттягиваете боль? Да я потерпел бы!

— Ожог — да. — Арон отнял ладонь от его волос. — А вот это — нет.

Схватившись за виски, Джеми рухнул, словно ему подрубили ноги. Скрючился на подмятом вереске с искажённым мукой лицом, не то стеная, не то поскуливая, жадно хватая губами воздух.

Потом отполз от порога, и его вырвало.

— Что с ним? — Таша в ужасе соскользнула с седла. — Арон, что с ним?!

— Последствия отравления. — Дэй толкнул дверь, заглянув внутрь дома. — Закрой ворота, будь добра.

— Что делать?!

— Закрой ворота, — повторил дэй. Дождавшись, пока Джеми откашляется, заботливо подхватил его под руки и повёл в дом.

Таша замерла, растерянно глядя им вслед.

— А коней куда?..

— Я о них позабочусь. Не задерживайся на улице.

Таша последовала совету весьма охотно.

Когда она вошла в избушку, свет исчезавшего дня, просочившись сквозь дверной проём, обрисовал девичью тень на дощатом полу. Дэй уже уложил Джеми прямо на пушистый ковёр, ворсившийся светлой шерстью, и тянулся к светильнику на столе. Волшебный огонёк в жёлтом стекле озарил комнату до самых дальних углов, а вместе с углами — печку, кресло-качалку, большое зеркало и стол, покрытый вязаными салфеточками. На окнах виднелись ситцевые занавески в цветочек, над печью на полке белели декоративные тарелочки с пёстрой цветочной росписью на донцах.

Ещё в комнате были травы. Сухие пучки мяты, зверобоя, липового цвета, сушёной малины и ромашки свешивались с балок потолка, наполняя комнату уютным ароматом разнотравья. Душистым, сладким, восхитительно пряным.

И что-что, а уединенное жилище отшельника дом напоминал весьма отдалённо.

Интересно, почему нежилая комната находится в очень даже опрятном виде? И пыли не видно…

— Где же достопочтенный магистр спал? Белья-то на печи нет, — достав эмалированный таз из резного буфета у дальней стены, дэй сунул его Джеми. Потом открыл дверь подле зеркала. — А тут ванная… интересно…

Таша не смотрела на мальчишку, но издаваемые им звуки были даже хуже зрелища.

— Арон, что нам делать?

Дэй вернулся к буфету, зачем-то любуясь на его боковые стенки. Снова открыл резные дверцы. Прошёлся кончиками пальцев по ровным рядам кастрюль, чашек и тарелок, вертикально стоявших в подставке.

— Ну, для начала ему неплохо было бы нормально лечь.

Ухватив одну из тарелок за край, Арон потянул её на себя — и шкафчик, вздрогнув, с негромким звяком отъехал в сторону.

За буфетом расположилась спаленка: широкая кровать в центре и пара тюфячков в углу, рядом с одеялами и подушками, тщательно свёрнутыми.

— Видимо, не мы первые приняли решение проситься к магистру на ночлег, — вытащив один тюфяк в гостиную, Арон постелил его рядом с печью. Помог постанывающему Джеми перебраться на лежанку. — И, видимо, хозяин дома был столь великодушен, что пускал к себе даже путников, не обладавших моим даром убеждения. Будь милостива к душе его, Пресветлая…

— Как помочь Джеми?

— Таша, рвота — это хорошо. Защитная реакция организма. Вот если б он не пришёл в себя, тогда я бы забеспокоился.

Дэй присел рядом с тюфяком, коснулся ладоней мальчишки и прикрыл глаза; а когда встал, волдыри на пальцах Джеми бесследно исчезли.

Впрочем, после всех святых фокусов, что Таша уже видела в его исполнении, она даже не удивилась.

— Только нервничать не надо. — Арон серьёзно взглянул на неё. — Вылечим, обещаю.

Она покладисто кивнула.

Вскоре они уже принесли дров из поленницы, растопили печку, нанесли воды и вскипятили дутый чайник. Потом дэй достал из буфета шкатулку с какими-то порошками — видимо, арсенал магистра целебной волшбы, — и, изучив пергаментные ярлычки, позаимствовал один из пакетиков с лекарскими порошками. Пригляделся к травам под потолком, отщипнул от того, от сего, бросил листья в кастрюльку с кипятком и принялся размешивать, мелодично постукивая ложечкой по стенкам.

— Зверобой, мята, мелисса… ромашка, подорожник… и репешок? — принюхавшись, определила Таша.

— Верно. — Дэй всыпал в варево горстку порошка. Помешав ещё немного, зачерпнул чашкой полученное зелье. — А теперь ему нужно очень много пить.

Следующие полчаса он пичкал Джеми целительным отваром. Поначалу выпитое само возвращалось обратно в таз, но постепенно рвота становилась всё реже, а потом и вовсе прекратилась. Тогда Арон развёл пару других порошков в тёплой воде — и, придерживая мальчишке голову, осторожно напоил его снадобьем; тот вяло попытался отобрать у дэя чашку, но в трясущихся словно с перепоя руках она казалась непосильным грузом.

— Будете принимать это каждые полчаса, и скоро оклемаетесь, — сказал дэй, отставив пустую чашку на стол. — Таша, как ты отнесёшься к ужину?