Ольга Хараборкина - Гнев гор (СИ) Страница 60

Куда мне было идти в этом лабиринте воспоминаний умерших гномов, я не знала.

— Все бежишь, Ярогнева? — тихий женский голос раздался чуть в стороне от меня. Резко обернувшись, я попыталась найти его источник. В этом городе меня не знал никто.

— Даже сейчас ты бежишь, — продолжила говорить неизвестная. Я же расталкивая гномов, стремилась попасть туда, откуда слышался голос. — Предначертанное не изменить.

В какой‑то момент мне показалось, что гномы вокруг расступились, и я увидела ее. Старуха. Никогда прежде не попадались старые эльфийки. Где же вечная юность и красота? Почему она в городе мертвых? Вопросы, вопросы, а ответов нет. Я вновь посмотрела на нее. Взгляд совершенно выцветших глаз пугал. Седые волосы, что спутанной гривой закрывали тощее сгорбленное тело, едва заметно шевелились, будто от легкого ветра. Балахон, который заменял ей одежду, был похож на грязную, серую тряпку. От женщины веяло такой древностью, что перехватывало дыхание. Тронь ее и она рассыпаться, как песок. Ее принадлежность к эльфам я определила, по миндалевидному разрезу глаз, и остроконечным ушам.

— Кто ты? — закономерный вопрос слетел с моих губ.

— Я мать того Сердца, что бьется ради первородных, — глухо произнесла она. — Я, как и моя дочь, устала от проклятия Создателей.

— Кто ваша дочь?

— Разве ты еще не поняла, Ярогнева? — в ее вопросе были слышны укоризненные нотки.

Ненавижу людей и нелюдей отвечающих загадками. Чего они этим добиваются? Мне, например, захотелось развернуться и уйти, помешали только обстоятельства: я все еще была заперта в проклятом мире. Эта старуха единственная заговорила со мной. Поэтому приходилось терпеть.

— Нет, — пожала я плечами.

— Дерзка, — недовольно произнесла старуха. — Впрочем, все люди таковы.

— Так, кто вы? — вновь задала я свой вопрос.

— Ты слышала обо мне легенду, Ярогнева.

Терпение все‑таки не самая сильная моя сторона. Мне захотелось прибить старуху, что продолжала говорить ни о чем. Ведь она прекрасно понимала, что проклятые миры вытягивают жизненную силу из тех, кто попал в них. Чем дольше в них находился несчастный, тем слабее становился. Я чувствовала, как утекало мое время. В голове раздавался отчетливый звук падающей воды: "Кап, кап…".

— Злишься, — усмехнулась она, обнажив кривые, почерневшие от времени зубы.

Я невольно содрогнулась от отвращения. Кто мог сотворить подобное с эльфийкой?

— А теперь тебе противно, да? — спросила она. — Идем! — тощая рука с длинными ногтями вцепилась мне в предплечье и потянула за собой. Удивительное дело, если мне приходилось уворачиваться от встречных прохожих, то старуху они обходили стороной.

— Когда‑то я полюбила гнома, — начала свой рассказ эльфийка. — Давно это было, Ярогнева. Очень давно. Вы, пришлые, тогда еще не ступили на земли нашего мира.

Последняя фраза старухи натолкнула меня на странную мысль.

— Знаешь, как это бывает, когда в сердце полыхает огонь. Хотя о чем это я. Ты не знаешь, ты слишком рассудительна и ожесточена. Твоя любовь спокойна, как морская гладь во время штиля. Мне даже жаль тебя и Айрдгала.

— Не стоит, — сухо бросила я в ответ.

— Обиделась? — спросила она. — Ты уж прости старуху, что она так болтлива. Но здесь, — она обвела свободной рукой город, — мне не с кем поговорить. Мертвые не любят живых.

— Раз речь пошла о мертвых, то не расскажите, где мы? — я вновь попыталась добиться от старухи хоть каких‑то ответов.

— Дельбергар — город Обреченных.

Мне ее ответ не сказал ничего. Я не знала названий городов гномов, не знала их истории, ничего не знала.

— Дельбергар когда‑то был городом мастеров. Совет собирался только здесь. Еще в древние времена многие мастера не видели смысла в существование ветви воинов, — начала свой рассказ старуха. — Все возвращается к истокам. Сейчас только несколько кланов сохранили традиции и изначальные законы. Заветы Предков чтут единицы из мастеров. И вновь моя дочь поможет Наместнику пробудить его.

— Ваша дочь?

— Великая Мать моя дочь, — разоткровенничалась она.

— Богиня? Богиня ваша дочь?!

— Чему ты удивляешься? Рожденных богов очень мало, но они есть, — спокойно заметила она. — Моя дочь Сердце этих земель. Проклятое сердце.

— Знаете, все это очень интересно, но причем здесь я? — вопрос получилось задать спокойным тоном, хотя все внутри меня протестующе бурлило. Игры Богов. Да ни один человек в здравом уме не станет в них вмешиваться — это, как изощренное самоубийство, только еще больнее. Обычно смертные в подобных обстоятельствах теряют все. Для богов мы всего лишь разменные фигуры.

— Не ты, так кто‑нибудь другой. Смирись и живи, как жила, — потребовала уже ненавистная старуха.

— Зачем я здесь? Ведь не просто так недры перенесли меня сюда? — требовать умела и я.

— Моя дочь, я и муж мой прокляты. Каждый из нас несет свою ношу, но мы устали, — тяжело вздохнула она. Я же внимательно на нее посмотрела. Неужели вечная старость и немочь часть ее проклятия?

— Нет, ты ошибаешься. Мой внешний вид заслуга братьев и сестер, — будто читая мои мысли, злобно произнесла она. — Эльфы возомнили себя властителями этого мира. Глупцы! Законы Создателей незыблемы! Так было и будет! Из‑за них я стала дряхлой развалиной! Но ничего они заплатили и еще заплатят за все! — распалялась эльфийка.

Я же смотрела на нее, как на редкий случай в моей жизни. Как и любому целителю, мне стало интересно, что с ее телом. Я даже осмелилась взглянуть на ее ауру, о чем горько пожалела. Утонуть в чужих страданиях и боли не самая лучшая участь, но я смогла "вынырнуть" из них. После чего с уважением посмотрела на старуху. Жить так и не сломаться, я бы, наверное, не смогла.

— Очнулась? Тогда идем дальше! — оказывается меня настолько поглотили чужие страдания, что я замерла на месте. Спутница же спокойно ждала, когда меня "отпустит" ее "жизнь".

— Куда мы хоть идем? — горло предательски свело, и голос прозвучал хрипло. Вроде мир иллюзорный, а все, как вживую.

— В зал Совета. Именно там находятся души тех, кто прогневал воинов и нарушил Заветы Предков.

— Зачем?

— Что зачем? — усмехнулась она, я же вновь брезгливо отвернулась. Будучи целителем мне приходилось смотреть на многое, но старуха выигрывала в состязании самых отвратных зрелищ.

— Зачем нам туда? — эти разговоры по кругу уже начали раздражать. Надо мной тонко издевались, я же ничего не могла сделать в ответ.

Только они смогут отпустить тебя, — снизошла старуха до ответа.