Ксения Чайкова - Светлым по Темной Страница 60

Пронзительный мужской вопль, набатом прокатившийся по комнате, организовал Иннате далеко не самую приятную побудку. Светлая девчонка в слабых бликах импровизированного ночника увидела мое искаженное во время трансформации лицо, быстро покрывающееся чешуей и уже хищно щелкающее длинными клыками, и недолго думая заорала, да так, что неурочный посетитель не удержался на подоконнике и с повторным криком рухнул вниз (я все-таки пребываю в непоколебимой уверенности, что так напугал его именно вопль Иннаты, а не мой скромный видок), а в комнате секунд через двадцать собрались все ночевавшие на постоялом дворе. То, что дверь была закрыта на крючок изнутри, они, кажется, и не заметили, без особых хлопот вырвав его вместе с петлей и болтами.

Нет, я охотно уступила бы честь победы над полуночным визитером Иннате, сумевшей спихнуть его вниз одной только силой своих легких, но у собравшихся в комнате было несколько иное мнение по данному вопросу. Хозяева и прислуга решили, что невероятное хищное чудище, сидящее на кровати, уже сожрало одну из девушек (а иначе с чего бы ее не видать нигде?!) и теперь коварно подбирается ко второй. Поэтму лишь заступничество Шерринара, Айрэка и Айлайто, своими спинами преградивших подход к дорогой темной покупке, спасло мое видоизмененное тело от близкого знакомства с вилами и кольями, на которые радикально строенные селяне были полны решимости меня поднять.

Неурочный посетитель оказался соседским парнем, которому, видите ли, очень понравилась Инната. Так что это не с какими-то грязными намерениями, а в любви ей признаваться лез на второй этаж по приставной лестнице. Во всяком случае, именно так объяснил свои действия непосредственный виновник ночного переполоха, охая и держась за сломанную лодыжку на клумбе с петуньями под нашим окном. В доказательство этой версии под окном валялся «очаровательный» букетик, лично у меня не вызвавший каких чувств, кроме отвращения — цветы были вялые, слегка подгнившие, с зелеными травяными блохами. Я такую гадость даже козе или корове не стала бы скармливать, опасаясь отравить животину. А он — поди ж ты — к понравившейся девушке с сим чудом лез! Честное слово, если бы парень заканчивал факультет управления внутренними резервами в Темной Школе, я бы точно подумала, что он перся в окно с исключительно гастрономическими намерениями — пообедать, вернее, с поправкой на время суток, поужинать кем-то из приглянувшихся девиц. Был в Валайе подобный случай, лет этак тридцать назад: свел один из школяров знакомство с хорошенькой горожаночкой, и в гостях у нее бывал, и с родителями знакомился, а потом как-то темной ненастной осенней ночью перекинулся в боевую ипостась, влетел в окно своей обожэ, разорвал ее на части и съел — на почве недостатка в организме животных жиров и белков. Не целиком конечно, кости там все-таки остались, обглоданные и изгрызенные изрядно, да еще левая рука каким-то чудом уцелела — именно по колечку с мизинца скелет дочери и смогли опознать ее до последнего не верящие в случившееся родители. Скандал тогда разразился страшный, после чего не способного любить и не ведающего, о такое романтика, студиозуса выдали страже, судили за убийство и казнили на главной площади Валайи под личным присмотром тогдашнего Мастера, а в меню школьной столовой появились специальные блюда для учеников с факультета управления внутренними резервами. Вот такие мрачные, полные негатива и жестокости истории и создают плохую репутацию всем жителям Темной Империи вообще и искусникам в частности, хотя подобных буйнопомешанных среди нас, — вполне нормальных, разумных и рассудительных парней и девушек, — один на тысячи.

Нет, скандал, последовавший за попыткой несанкционированного проникновения в комнату сквозь открытое окно, конечно, замяли, но не сей секунд. Пока Инната, не зная, что сказать, бестолково болтала, рассказывая всем и каждому о жутком пробуждении посреди ночи; пока Шерринар при помощи своей говорливой ученицы лечил сломанную лодыжку стонущего и охающего незадачливого ухажера, а потом лично зачаровывал окно, дабы отвадить неурочных посетителей, буде таковые еще найдутся; пока ахали и повизгивали хозяева постоялого двора, перебивая друг друга; пока прибежавшие на шум и крики родители ночного визитера отчитывали свое непутевое чадушко, а светлый искусник великодушно просил не наказывать недоумка слишком строго; пока Айлайто вполголоса расспрашивал меня об истинных событиях, произошедших в душной спальне, а потом тянул жадные ручки, пытаясь обнять и утешить… Короче, успокоилась свистопляска едва ли не к рассвету. Поэтому неудивительно, что на следующее утро абсолютно все участники ночных событий пребывали в далеко не самом лучшем и уж точно не самом светлом расположении духа, злились и огрызались почем зря. Впрочем, в селе мы задерживаться не стали — наскоро позавтракав, передвижной цирк под названием «Светлые и темная» пустился в дальнейший путь. Мои сопровождающие очень хотели поскорее добраться до Лайлэры.

ГЛАВА 7

Лайлэра, один из самых больших городов Светлой Империи, меня здорово удивил. Уж казалось бы, Империя-то Светлая, значит, население в ней доброе, милое и непорочное. Или хотя бы должно казаться таковым. Так зачем же тогда на улицах столько стражи в одинаковых светло-синих мундирах и поддетых под них кольчугах?

Так или иначе, обилие бравых блюстителей спокойствия и безопасности граждан ничуть не способствовало правопорядку. Когда стражники, громко топая (ходили они только солидными группами, человек по пять, не меньше, — чтобы злоумышленники не напали), торжественно маршировали по улице, ворье, жулье и прочие асоциальные элементы поспешно бросали свой неправедный разбойничий промысел, дабы со спокойной совестью к нему вернуться, как только отряд пройдет. На моих глазах какой-то подозрительно опухший и слегка косящий на левый глаз тип попытался ограбить одинокую женщину с коромыслом, но, получив душевный отпор (одинокая не всегда означает беззащитная), торопливо отполз в канаву прямо из-под ног стражи (которая величественно не обратила на него внимания) и вскоре уже пробовал цепляться к следующей жертве. Боевитая же женщина, гордо подобрав ведра и нацепив их на расписную палку (воистину, коромысло в умелых руках — страшное оружие), величественно удалилась с места побоища, и не подумав предать напавшего на нее преступника в руки блюстителей порядка.

— Дивейно, поправь вуаль, — то и дело дергал меня эльф. Ну а что поделать, если я, впервые в жизни попав в большое светлое поселение, горела желанием получше его рассмотреть и то и дело машинально отбрасывала с лица мешающую обзору сетку?! Приходилось негодующе фыркать и раз за разом одергивать вуаль, которую я уже вскоре тихо возненавидела; отрицательные чувства только подкреплялись осознанием, что в ближайшие пять лет мне от этого гадкого предмета не избавиться. Да еще все члены делегации начали упорно именовать меня на свой, светлый манер, что не прибавляло мне спокойствия и оптимизма.