Северянин. Трилогия (СИ) - Лей Влад Страница 61

Лично я от такой подачи в лучшем случае вырубился бы, в худшем отправился бы к Асам, пьянствовать с Одином. А вот парнишка, стоит отдать ему должное, остался в сознании. Лежал на земле, держался за ушибленную челюсть и с удивлением глядел на Эйрика. Похоже, тот в глазах парнишки был авторитетнее меня, и спорить с ним не стоило.

— Как ты смеешь так говорить со своим форингом? (прим. автора: вождь набега, похода или их организатор) — прорычал Эйрик. — Как ты смеешь уничтожать нашу добычу? Кем ты возомнил себя, дренг? (прим. автора: младший воин дружины).

— Я… — начал было парень, но Эйрик его перебил:

— Заткнись! — Эйрик со всей силы пнул его в живот, от чего парнишка взвыл. — Ты не можешь ничего и ни от кого требовать! Ты ‒ никто! И если я замечу за тобой нечто подобное еще раз — клянусь, ты никогда не пойдешь в набег. Ты будешь сидеть на острове, собирать ягоды и ловить рыбу. Ты никогда не возьмешь в руки щит или топор! Ты понял?

Видимо для того, чтобы парень лучше усвоил урок, Эйрик пнул его снова.

— Так должен вести себя ты, — буркнул Эйрик уже мне, проходя мимо.

Ну да…тут он прав. Парнишка мой авторитет роняет, прежде всего. И я все время забываю, какая здесь эпоха — увещевания не работают. Да и вообще, это удел слабаков и трусов, во всяком случае, так считает большинство.

— Прости, форинг, — просипел парнишка, — жажда боя захватила меня…

— Бывает, — проворчал я, протягивая парню руку и помогая ему встать, — но если ты ослушаешься меня или начнешь спорить — я тебя убью. А затем отрежу голову и брошу собакам. Ты никогда не попадешь к своим любимым богам. Да и им будет на тебя плевать — какое им дело до собачьего корма?

Сказал я это вполне спокойно, обычным тоном, но парень проникся. Глаза его расширились, и он мелко-мелко закивал.

— Да, форинг…

Глава 25

Преступление и наказание

Когда бой закончился, мы принялись за работу. Я приказал увезти повозки в лес, но в первую очередь приказал убрать трупы и засыпать кровь пылью.

— Зачем? — удивился Стеки.

— Скоро здесь пройдут другие караваны. Они не должны видеть, что здесь что-то произошло. Если мы собираемся напасть на них — они не должны быть к этому готовы. Если же мы их пропустим, они рано или поздно дойдут до поселения и расскажут, что по пути видели место боя.

— И что? — все еще не понимал Стеки.

— То, — терпеливо ответил я, — что сюда заявятся воины, и нам придется с ними биться.

— И что? — вновь упрямо спросил Стеки.

— Я ведь уже говорил, — со вздохом ответил я, — биться ради славы и во имя богов — это хорошо. Но я предпочитаю биться ради добычи. Мы сюда пришли не ради славы. Пока нет.

— Ты думаешь, мы не справимся с южанами? — хмыкнул Стеки. — С чего ты вообще взял, что их будет много? Убьем всех и продолжим резать торговцев!

— А как ты думаешь, если первый отряд не вернется, пошлют ли второй?

— Пошлют, — кивнул Стеги.

— А как думаешь, будет ли он больше первого? Как бы поступил ты? — допытывался я.

— Послал бы больше людей. Или вообще всех, что у меня есть, — хмыкнул Стеки. — Но это же я.

— А с чего ты взял, что южане глупее? — хмыкнул я.

— Да они же трусы, они даже биться не умеют! — возмутился Стеки. — Вон, тот торговец, он ведь откупиться от нас хотел!

— Он думал, что мы просто шайка грабителей. Впрочем, он не так уж и не прав, — улыбнулся я. — Но если следовать твоей логике, что южане трусливы, то что это значит?

— Что? — повторил за мной Стеки.

— Что как только они узнают о нас, то пришлют сюда столько воинов, чтобы наверняка нас перебить. Оно нам надо?

— Я с радостью отправлюсь к нашим богам, — Стеки явно хотел покрасоваться перед другими, но я ему не позволил.

— И когда ты предстанешь перед ними, знаешь, что они скажут? — спросил я и, не дав ему ответить, продолжил: — Что ты глупец, Стеки!

— Почему? — Стеки изменился в лице. — С чего им считать меня глупцом?

— А как еще назвать человека, который своим мечом добыл целую гору добра, но затем погиб в бою, ослепленный своей жадностью, не сумев понять, когда нужно уходить и радоваться жизни, тратить все добытое?

О! Стеки проняло. Он замолчал и задумался.

— Я понял тебя, форинг, — наконец буркнул он и молча отправился к ближайшему трупу, схватил его за ноги и утянул с дороги.

Всего за пятнадцать минут мы убрали тела, засыпали лужи крови, скрыли следы боя. Затем утащили телеги в лес.

— Что будем делать дальше, форинг? — спросил Олаф.

— Я бы предложил отнести добычу на корабль, но не хочется терять время. Вы вообще смотрели, что мы добыли?

А добыли мы не мало. Среди товаров торговца был шелк, всякие безделушки, начиная от статуэток, заканчивая очень даже не дешевыми на вид женскими украшениями. В некоторых тюках нашлись шкуры отличной выделки, аккуратно сложенная кожа, металл весьма неплохого качества (это уже Магнус его оценил), а также куча всевозможного цветного тряпья (наверняка это все очень любили местные дворяне — почему-то мне казалось, что подобная одежда вряд ли будет по карману обычному крестьянину).

Мои соратники радовались добыче, как дети, расписывая, кто куда потратит или что сделает из добычи.

Но истинные сокровища нашлись у покойного торговца.

В его мешочке была целая гора серебряных монет. Килограмма два в мешке было точно. А помимо серебра нашлось еще и два десятка золотых монет.

Викинги взвыли, когда я высыпал содержимое мешка на землю.

Все бросились набивать собственные кошели монетами, но я это быстро пресек.

— Зачем вам ходить с таким грузом? Оставьте. По дороге домой разделим все поровну.

Мои соратники виновато переглянулись и ссыпали монеты в общую кучу. Ну, ведь хватило мозгов додуматься делить деньги сейчас? Еще бы тюки поделили и прямо на тюках в засаду залегли. Или того лучше — пошли бы в бой, увешанные этими торбами. Ой, зря на евреев наговаривают — остальные нации ничуть им не уступают.

В тот день мы ограбили еще два каравана. Один был даже чуть крупнее, чем тот, с которого мы начали. Правда, все и прошло не так гладко — старик и паренек оказались ранены. Ну да это нормально — почти два десятка охранников перебили.

Но оно того стоило — в трех возах нашлось столько зерна, что наверняка его хватит с лихвой, чтобы наш клан (или, что точнее — кланы) пережил зиму. А кроме зерна было еще и вяленое мясо, копченая рыба, какие-то овощи. Но я не обнадеживался — наверняка большая часть этого испортится, прежде чем мы увидим берег Длинного острова.

Пропустив два каравана, мы едва не встряли в неприятности — с восточной стороны по дороге проскакал немаленький отряд воинов. Все были в полной сбруе, броне, и они явно кого-то искали.

Уж не нас ли?

Но участок дороги, напротив которого на холме засели мы, воины проскочили быстро, без задержек: следы своих нападений мы скрывали умело.

Мы выждали целый час, и лишь затем напали на еще один караван, причем весьма странный. В его составе не было ни одного воина. Все сопровождающие большую телегу были одеты в коричневые рясы, в руках держали четки, а на их до блеска выбритых головах красовались причудливые шляпы — квадратные, закрывающие уши.

Хоть я в жизни не видел подобных клоунов, сразу догадался — либо паломники, либо же просто представители местной религии, какие-нибудь монахи. Ну, а мои соратники вообще не разбирались в таких тонкостях — увидели, что кто-то идет, и сразу захотели напасть.

Я не стал им мешать. Во-первых, пусть поймут, почему нужно слушать меня: я сомневался, что у монахов найдется что-то ценное. Хотя чего там: я вообще сомневался, что у монахов найдется хоть что-то, А во-вторых, соратники уже порядком мне надоели своим нытьем о «хорошей битве» и о моей глупости, из-за которой мы упустили два каравана, прошедших по дороге до монахов.

И ведь всем совершенно плевать, что первый караван шел налегке, наверняка из города, распродавшись, а во втором снова-таки были крестьяне, с которых брать особо было нечего. Больше умаешься, чтобы следы нападения заметать, чем что-то ценное получишь.