Ник Перумов - Черное копье Страница 62

Древней силой дышало это лицо, и казалось: какие армии дерзнут встать на пути таких воителей? Однако он точно знал, что таковые нашлись и время отсчитывает последние часы до великой стычки Могучих, и на миг ему показалось, что жар исполинского, захватившего всё сущее пожара опаляет ему лицо…

На поляне смирно стояли несколько коней; из зарослей бесшумно вышли трое эльфов; они заговорили между собой на странном языке – это был не Квенея и не Синдарин – какой-то совсем особый, очевидно, самый древний из эльфийских языков, язык Вод Пробуждения.

Спустя несколько минут всадники уже мчались сквозь ночь; Фолко сидел на крупе коня позади столкнувшегося с ним эльфа; под пальцами была необычайно мягкая, шелковистая, но в то же время необычайно прочная ткань его плаща; странный пряный запах, необычный, терпкий, слегка дурманил голову; Фолко пытался заглянуть вперёд, и ему казалось, что под копытами лошадей стремительно развёртывается серебристый светящийся ковёр, тотчас сворачивающийся у них за спинами.

Они скакали недолго. Из мрака донёсся предостерегающий свист; эльфы ответили и осадили коней. Фолко ощутил на плече тонкую, но необычайно сильную руку своего спутника – казавшиеся слабыми пальцы готовы были в любой миг парализовать любое его движение.

Они выехали на поляну – тёмную, закрытую густыми кронами вязов от бледных лунных лучей. По краям её хоббит разглядел несколько десятков неподвижно застывших фигур, высоких, стройных, облачённых в слабо мерцающие плащи. Рука провожатого мягко подтолкнула Фолко к стоящей в середине тесной группе; перед ними смутно темнели сложенные костром поленья. Хоббит не мог увидеть лиц, разобрать какие-либо детали оружия или украшений, да это и не было нужно – он безошибочно ощутил истекающую от молчаливых воителей силу, и те несколько, к которым его подвели, казались сильнее всех. Эта их сила предстала мысленному взору хоббита подобием исполинской хрустальной стены, одинаково противостоящей и жаре, и холоду, и пламени, и льду…

– Подойди ближе, невысоклик, – раздался негромкий, исполненный достоинства голос, чистый, низкий и спокойный. – Подойди, нам нужно получше разглядеть друг друга.

Эльф-предводитель шагнул вперёд и откинул капюшон; на хоббита в упор смотрели чуть заметно светящиеся изнутри глаза с огромными тёмными зрачками; волна чужой воли захлестнула сознание Фолко, круговерть зелёного и голубого взвихрилась перед его взором – однако он не уступил.

«Кто бы ты ни был – даже из числа Валаров, – с невесть откуда взявшимся упорством мысленно проговорил он, сжимая зубы, – я не дам тебе хозяйничать у меня в голове!»

Хоббит был уверен, что его услышат – и его услышали. Подбиравшиеся к тайникам его помыслов волны утихли, отступили; эльф-предводитель негромко вздохнул.

– Однако ты упорен, половинчик! – Он говорил на Квенее. – Но садись же ближе к огню.

Произнеся это, эльф указал на чурбак возле груды дров. Фолко насторожённо покосился вправо, влево – и неспешно опустился; эльф сел напротив него, простёр над костром руку.

Что-то горячее вдруг забилось в висках Фолко, словно крови стало тесно в жилах; он впился глазами в протянутую над костром ладонь эльфа, длинную и узкую – и наяву ощутил волнами расходящуюся от неё теплоту. Послышалось шипение, потянуло дымком; спустя мгновение по чёрной коре уже сновали сине-алые язычки пламени, а ещё через минуту костёр уже вовсю горел, но особенным, никогда не виданным раньше Фолко пламенем – оно давало мало света, и совсем не было дыма.

– А теперь говори же, Знающий Второе из Наречий! – повелительно зазвучал голос предводителя. – Говори, ибо я – Форве, сын Орве, сына Ильве, Верховного короля Куивиэнена! Говори, что ты делаешь среди служащих Ночи? Как попал к ним? Куда направляется отряд? Кто им водительствует? Где главные силы этого воинства?

– Я понимаю, почтенный Форве, сын Орве, сына Ильве, что «вопросы задаёшь здесь ты», и всё же я дерзну спросить тебя: а кто вы? Ибо я из дальней страны на крайнем западе Средиземья и думал…

– Не прикидывайся простаком! – усмехнулся Форве. – Ты прекрасно знаешь о Разделении эльфов в дни До-предначальной Эпохи, когда те, кого впоследствии назовут Нолдором, ещё и не помышляли о возвращении в Средиземье! Ты прекрасно знаешь, кто мы, но если хочешь, я скажу. Мы – Авари, Невозжелавшие, отвергнувшие дарёный Свет и отыскавшие свой собственный. Мы не за Силы Арды, но против Тьмы. Итак, говори!

И Фолко начал свою повесть. Она заняла немало времени, он даже охрип, когда наконец завершил её. Он рассказал им об Олмере и о Пожирателях Скал, об очнувшихся орках и поднявшемся Морском народе вкупе с дунландцами и людьми Могильников; он рассказал, что Олорин назвал Олмера «остриём Копья Тьмы»; он описал, как мог, цитадель и служащих Вождю людей; добавил, что до сих пор никто не догадался, где корень его силы; и под конец изложил всё, что знал о планах и намерениях Короля-без-Королевства.

Эльфы слушали его бесстрастно. Когда он замолчал, тяжело дыша и потирая пересохшее горло, Форве коротко взглянул ему в глаза и молча протянул покрытую причудливой резьбой флягу; там оказалось вино, лёгкое, ароматное, бодрящее; от него чуть кружилась голова, но по телу разлилось приятное тепло.

– Он поворачивает на запад… – задумчиво проговорил Форве, обводя взглядом товарищей, словно бы приглашая к разговору. – Что ж, не он первый – и не он последний. Но останавливать его всё равно придётся, ибо если мы не остановим его сейчас… Все помнят, чем обернулось наше промедление в прошлый раз! Я благодарю тебя, половинчик! Тебе уже не раз, наверное, говорили приятные слова, хваля твою храбрость, и не стану их повторять, ибо, по моему разумению, вы взялись за заведомо невыполнимое и гибельное дело. Вы не убьёте его, а сами либо погибнете, либо, что ещё хуже, попадётесь ему в лапы и под пытками расскажете всё, что знаете, и тем немало повредите тем, кто действительно способен противостоять ему. Мой вам совет – уходите! Уходите и дайте завершить дело тем, у кого для этого достаточно сил.

– Мы не будем знать ни сна ни покоя, если бездумно отдадим это дело в чужие руки, – возразил хоббит. – Да и где вы отыщете его?

– У Дома Высокого, как ты сказал, – пожал плечами Форве.

– А если я ошибся? Или меня обманули? Или он изменит намерения?

Форве улыбнулся – снисходительно и с оттенком превосходства.

– Предоставь нам размышлять над этими материями. А ты, житель далёкой страны, лучше возвращайся к себе на родину.

– Это моё дело, – упрямо нагнул голову Фолко. – А ты, почтенный, не хочешь рассказать мне – в награду за сведения – что-нибудь о Доме Высокого? Отчего так стремится туда Олмер?