Урсула Ле Гуин - Всегда возвращаясь домой Страница 62

Хейя, хей, хейя, хейя, хейя.

Отправься мы в другой город или в другую хейимас, или к другому сказителю, то, без сомнения, смогли бы услышать и другой космогонический миф, но пока что давайте лучше поблагодарим Красное Перо (которая улыбается украдкой) и отправимся в верхнюю часть Долины, миль за восемнадцать отсюда, в Вакваху, святой город на Горе-Прародительнице, туда, где находится центральный Пункт Обмена Информацией.

«Циклы» в пятьдесят лет и «круги» в четыреста пятьдесят лет, которые упоминаются в некоторых документах и используются архивистами как система хронологических координат, видимо, в повседневной жизни значения не имеют. Большая часть людей может, правда, сказать вам, какой сейчас год цикла, и эти данные безусловно полезны для того, например, чтобы узнать, насколько выдержанным является вино, когда у человека день рождения, каков возраст того или иного здания или сада, и тому подобное — в точности как и у нас; однако эти цифры не имеют своих собственных исторических характеристик, подобно некоторым нашим датам: 1984, двадцатые годы, тринадцатый век и тому подобное, как не празднуется здесь и первый день Нового года. На самом деле существует даже некоторая путаница насчет этого дня. Формально первым днем Нового года считается сороковой день после зимнего солнцестояния (сорок первый в високосный год, то есть в каждый пятый); однако в Обществе Сажальщиков о Новом годе говорят в дни весеннего солнцеворота; а согласно народным верованиям и фольклору год начинается тогда, когда прорастает молодая трава и холмы становятся зелеными, то есть в ноябре или декабре. Люди редко знают, какой сейчас день года (дни считаются подряд, начиная с первого до триста шестьдесят пятого), если только им не поручено совершение какого-нибудь ритуального действа, которое должно начинаться в строго определенный день и продолжаться строго определенное количество суток; но и тогда они чаще всего считают по лунным месяцам — от одного полнолуния до другого. Начало Великих Танцев определено как солнечным календарем, так и лунным; вся остальная общественная деятельность — заседания советов Обществ, Цехов и тому подобное — обычно определяется по договоренности: встретимся снова, скажем, через четыре дня, или через пять, или через девять, или после следующего полнолуния. Иногда же кто-то специально просит о таком собрании. И все-таки год, цикл лет и цикл циклов существуют, и благодаря им, как системе отсчета, мы, конечно, можем попробовать разместить Долину в историческом континууме — разумеется, с помощью Обмена Информацией.

Единственный человек, которого мы находим в ПОИ в данный момент, — это Сборщик; ему лет шестьдесят, и он всю жизнь посвятил одной-единственной страсти — извлекать из компьютера данные относительно деятельности человека в Долине Реки На. Наконец-то мы встретились с тем, кто мыслит историческими категориями! Теперь-то уж точно до чего-нибудь докопаемся! Однако тут же возникают новые проблемы. Сборщик с радостью демонстрирует нам программы, которые составил для получения данных — ошеломляющего их количества, — и даже помогает раздобыть бумагу, чтобы мы могли все это распечатать и взять с собой; но материал он воспринимает отнюдь не «исторически». Полученную информацию он располагает даже и не по хронологическому принципу. Для него, по всей видимости, хронология — это изначально искусственное, даже произвольное расположение событий, нечто вроде алфавита по сравнению с предложением.

Но ведь информация в банках Памяти хранится безусловно в хронологическом порядке?

Да, это одна из систем классификации данных; но ведь существует так много иных систем, все они перекрестно-индексированы, и если вы не знаете, как похитрее обозначить свою собственную программу, запрос тех или иных сведений в хронологическом порядке по поводу даже самого незначительного культурного явления, например, по поводу этимологии слова ганаис, «источники», или по поводу переработки желудей, предшествующей их употреблению в пищу, может окончиться получением с принтера нескольких сотен страниц текста, почти полностью состоящего из статистических данных. Но где же среди этих данных нужная нам информация? Сборщик потратил всю свою жизнь только на то, чтобы выяснить, как ее там искать.

Его хобби — архитектура жилища. Он член Цеха Дерева. Похоже, что он не слишком много сам занимался строительством и интерес у него чисто интеллектуальный, почти абстрактный; он восхищается формальной значимостью и повторяемостью тех или иных архитектурных элементов и пропорций. Именно это он выискивает в тысячелетиями накапливающемся море данных, в биллионах триллионов битов информации, заключенной в Памяти.

Он вызывает для нас на экран монитора прекрасный, разработанный компьютером план жилого дома: отчетливые тонкие черные линии на матово-белом фоне — отлично напечатанный чертеж размером примерно в квадратный ярд; если имеется цветной дисплей, то изображение будет в цвете. Изображение меняется до тех пор, пока Сборщик не устанавливает его под таким углом, который его устраивает. Так, чтобы и мы увидели все в определенных пропорциях, прочли математическую формулу конкретного строения, которое представляется ему идеалом. Нам потребуется немало постараться, чтобы увидеть то, что он хочет, однако же мы и так видим, что жилище это прекрасно, и очень радуем Сборщика, когда подтверждаем это единогласно и выражаем свое полное согласие с ним в том, что этот дом совершенно отличен ото всего, что мы до сих пор видели в Долине. Через некоторое время мы, естественно, спрашиваем:

— А когда же был построен этот замечательный дом?

— О, очень давно!

— Лет пятьсот назад?

— О нет, гораздо раньше, по-моему… но дат я не записывал… — Он начинает волноваться, чувствуя наше разочарование и воспринимая его как неодобрение. Видимо, он боится, что мы сочтем его «самым обыкновенным человеком». — Я должен был бы тогда все перепрограммировать… Конечно, это не так уж и сложно, просто понадобится некоторое время… я просто не… — Он просто не думал, что дата постройки может представлять какой-то интерес. Мы уверяем его изо всех сил, что это действительно не так уж и важно. — Ну вот, — говорит он, — по-моему, на эту информацию я вышел с чисто хронологических позиций. — И, полный уверенности, что заслужил наше одобрение, выводит на экран еще несколько планов и эскизов жилищ; потом — очаровательный небольшой замок. — Наземная хейимас, — поясняет он. — Это — дайте-ка взглянуть — вот здесь, ага, да!.. — И на экране мелькают наборы каких-то геометрических фигур и цифр, и куда быстрее, чем нетренированный глаз может успеть воспринять. — Вот! — провозглашает он. — Две тысячи шестьсот два года назад построена в Реквите! Ну, то есть там, где теперь Реквит, я хочу сказать.