Елена Ларичева - Охотник И Его Горгулья Страница 62

- Что за вещь?

Можно поиграть. Я действительно не знаю, какие из множества отобранных на складе безделушек впихнули внутрь милые коллеги. Самому интересно.

- Мое спасение, - просто ответил человек из детства. - Мои потерянные слава, власть, доброе имя.

- Не ведаю, чем сентиментальный хлам погибшего папочки может быть вам полезен? - отозвался я, переставляя короб с коленей на стол. "Воздушная сеть" развеялась с тихим свистом, на прощание легонько стегнув по запястью.

- Открой и узнаешь. Я заплачу тебе, - человек напротив волновался, хоть и пытался скрыть это. Но выступившая на залысинах испарина оказалась красноречивее дрожи в голосе.

А ведь он не чародей, вдруг понял я, не ощутив и толики силы. Самая дремучая деревенская знахарка сильнее и искусней его, я уверен. Дар растрачен, но каким образом? И значит ли это, что можно наглеть?

- Чем заплатишь? Украденными у меня деньгами? Жизнью Сварлига и его подельников? Дириин Блас и Энафар уже расплатились сполна. Ассельна тоже. Твои ставки упали в цене.

Я не желал затягивать разговор, потому был прямолинеен.

- Правдой о смерти Дильтара Гареса, твоего отца, - предложил он обмен. Не скрою, не равноценный.

Я подозревал, что папочка отправился на свидание с Всевеликим не просто так, не по стечению обстоятельств. Сердце отдалось болью. Не за себя, беспамятливого. За мать, искренне скорбевшую.

Братья отца не поверили ее слезам, оставили без крова, отсудили дом и вышвырнули на улицу с маленьким ребенком. Всевеликий покарал их позже, спалив в загородном особняке вместе с семьей. Мать в то время была уже далеко, не попыталась вернуть отобранное имущество.

Она отказалась от помощи храма, вернулась к прежнему ремеслу, забытому ради отца. Она покрывала вышивкой платья богатых горожанок, а вечерами пела на улицах и в трактирах. На наше счастье во время одного из выступлений она разглядела в толпе слушателей русую голову Солева, сама подошла познакомиться…

Не дело. Что-то я слишком часто проваливаюсь в воспоминания.

Я решительно протянул руки к коробу, сосредоточился и приказал открыться. Как мы с Ньего и планировали, "наследство" поддалось не сразу. По ладоням разлилось покалывание. Подушечки пальцев словно вмерзли в кусок льда. В глазах задвоилось, желудок свело резкой болью.

Я помотал головой, растер виски и продолжил. Ньего от души старался, точно для родного сыночка заговаривал. Я выругался, поднажал и вскрыл-таки короб, забери его вурдалаки.

Створки распахнулись наподобие цветка, обнажая четыре предмета и свернутое в трубочку письмо. Человек напротив жадно полез разбирать сокровища.

Всевеликий, не дай заржать! Тирель исполнил свой коварный замысел, подсунул жучок от мух! А за компанию молитвенник, амулет-прокладчик пути и единственную ценная вещь - золотой солнечный диск, инкрустированный рубинами.

На лице моего преследователя отразилось намного больше, чем отчаяние. На нем читалась тотальная безысходность приговоренного к смерти. Пальцы торопливо развернули письмо.

Тарвис, я в тебя верю. Ты должен был надиктовать бумаге шедевр. Хоть ты не проклинатель, магия слов порой дается тебе легче водной. Весь Манеис это знает и ценит. Глубоко в душе. Очень глубоко…

Чем дальше человек из детства продвигался в изучении семистраничного литературного произведения, тем более безжизненным становилось его лицо. Кажется, я даже слышал, как оборвалась в его душе последняя тонкая ниточка надежды.

О чем поведал бумаге мой говорливый коллега - самому интересно, аж жуть.

- Что там? - подался я вперед.

- Он считал, что гораздо правильнее перед богами - честно нести слово веры в дикие земли, пользоваться данной Всевеликим силой, а не магическими штучками иноверцев, - прошептали обескровленные губы. - Твой отец до последних дней остался идиотом, верным уставу!

- Не смей пятнать его имя! - оскорбился я, непроизвольно сжимая кулаки.

Неужели слово веры несли подобные ничтожества? Неудивительно, что истинная вера до сих пор не завоевала сердца всех жителей Шеехра!

- Я выполнил свою часть договора. Теперь ты исполни свою.

Мое требование проигнорировали. Человек из прошлого словно окаменел, потемнел лицом. Только пальцы мяли листочки письма. Не распознал бы подлога!

В булочную входили и выходили люди, унося с собой ароматную выпечку. Тарвис заказал уже третий кувшин хмельного напитка. Кто там сидит рядышком с нашим болтуном? Уже собеседника нашел? Нет, молчит (просто диву даюсь, отчего), на нас смотрит. Молчать Лягушонок способен только в присутствии начальства. Значит, Ньего собственной персоной пожаловал разговоры послушать. Это хорошо, в присутствии Главного мне спокойней.

Я перевел взгляд на соседа по столику. Скорее уже решайся на что-нибудь, человек из детства. Ты так долго к этому стремился. Разработал изощренный план со множеством участников. Поначалу Энафар с Ассельной и Сварлиг. Потом Дириин Блас. Интересно, что ты пообещал ему, если княжеский племянник (по свидетельствам родственников до этого тихоня тихоней) решился на заговор? Власть? Богатство?

- Что должно было там находиться? - не выдержал я. - Ради чего ты все затеял?

- Мы с Дильтаром были друзьями. Вместе обучались при храме, вместе путешествовали.

Голос проповедника звучал так, как будто его обладатель как минимум час рыдал навзрыд. Глаз на меня он так и не поднял, изучал листочки бумаги.

- Сам знаешь, юго-западные земли хоть и принадлежат формально Шеехру, непроходимы и дики. Туда не то, что мы - люди веры… даже жадные до наживы маги дотянуться неспособны. Во время путешествия по одному из таких мест мы прослышали, что в джунглях, ставших непроходимыми за три века, лежит вымерший от неизвестной болезни город.

Про город читал в письме учителя. Дальше давай, не делай пауз в повествовании.

- Ходили слухи, будто сокровища его до сих пор не тронуты грабителями, но никто не отважился проверить так ли это на самом деле, - продолжал человек проповедник. - Странствующие артисты, к которым мы ненадолго присоединились, поведали эту историю во время одной из стоянок. И мы с Дильтаром по хмельному делу поспорили, что доберемся до города и лично проверим. Молодые были, глупые…

- Это ты о себе?

Рука с огромном изумрудом на пальце опустилась на плечо моего собеседника. Тот прогнулся, вжался в стол, закряхтел под гнетом. А что вы хотели, чтобы Мастер-дракон его по головке погладил и пирожных в утешение заказал?

Оказывается, это Сальвадор все время сидел рядом с Тарвисом, прислушивался. Какова его выгода в этом деле?