Александр Марков - Пирровы победы Страница 63

— Вот он! — наконец воскликнул он радостно и упал на колени, точно помолиться захотел.

Он вытащил из-под тела кочевника щит, из которого торчало две стрелы, а на одной стороне железные полосы были вмяты в дерево несколькими мощными ударами. Инквизитор взвесил его в руке, закрылся, точно готовился к нападению, потом выпрямился во весь рост, оказавшись на полголовы выше Дориана Хо. На лице его заиграла улыбка.

— Он же сломан почти, — сказал Дориан Хо, — найди себе другой. Тут полно хороших щитов, почти не поврежденных.

— И что с того? — спросил инквизитор. — Вот они-то своих хозяев не защитили, а мой хоть и чуток поломался, зато столько стрел от меня отвел, столько ударов, что легко могли бы они не меня одного на тот свет отправить. Я его не брошу. Починю.

— Твое дело.

Выходило, что к щиту своему инквизитор относится как к талисману.

— Сражение то мы проиграли или нет? — спросил он, оглядевшись. — Меня оглушили, когда храмы уже горели и основание подковы кочевники смяли.

— Меня еще раньше подранили, — сказал Дориан Хо.

— Точно, — стал что-то вспоминать инквизитор, — мне кажется, я видел, как ты упал. Просто смотрю, вроде наши по полю ползают, раненых да убитых осматривают. Вот и подумал, что поле за нами осталось, а кочевников мы прогнали.

— Вперед они, скорее всего, ушли, кочевники-то. Спешили… Не стали даже трупы грабить.

— Не похоже на них.

— Да и то, что они на нас ночью напали, тоже не их тактика.

— Ночью вообще мало кто сражается. Ну если только внезапно напасть не думает. Они, выходит, хотели на нас внезапно наскочить, да не вышло?

Дориан Хо кивнул только, не стал ничего говорить. Он сделал два шага, нагнулся, ухватил за древко одну их хоругвей, ту, которую заприметил, когда с инквизитором разговаривал, попробовал ее поднять. Вот только не мог он объяснить, зачем понадобилась она ему сейчас. Ноги подогнулись. Хоругвь повлекла его к земле…

— Повезло все же нам, — протянул инквизитор. Он подошел к Дориану Хо, помог ему поднять знамя. Ветра почти не было. Оно висело тряпкой, как мертвая птица, которую проткнули копьем. В глазах инквизитора появилось разочарование. Он, наверное, подумал, что если поднимет хоругвь и ее расправит ветер, то к нему вернутся силы. Но они и так к нему возвращались. Лицо его казалось бледным только из-за того, что вокруг были предрассветные сумерки, клубился густой туман, укрывавший место сражения, как одеялом, вернее, как саваном, который набрасывают на мертвецов, перед тем как предать их земле. Никто их не будет хоронить.

Дориану Хо вдруг показалось, что туман — это души воинов — инквизиторов и кочевников, покинувшие свои тела. Но их слишком много. Там на небесах еще не решили, кого куда отправить, и они ждут своей очереди между небом и землей.

Горизонт запылал. Не от пожаров, там уже все выгорело, а оттого, что поднималось солнце. Лицо инквизитора, пропитываясь светом, стало наливаться кровью. Он как будто вбирал этот свет, как это делают растения. Дориан Хо понял вдруг, зачем ему была нужна хоругвь — на нее удобнее опираться, чем на посох. Но люди, что ползали по полю, подумали, что командир созывает их под свое знамя.

Туман стал бледнеть. Сортировка душ, видимо, пошла на небесах побыстрее. К хоругви брели десятка три калек, шатаясь, падая, вновь вставая, помогая подняться тем, кто без чужой помощи с этим бы не справился. Не все были инквизиторами. К счастью, и не кочевниками, потому что тем-то надо было бежать подальше от этого знамени. К нему потянулись и беженцы. Им ведь некуда было деться.

«И что я им скажу? Что нас разбили?» — успел подумать Дориан Хо.

Но ведь не это хотели от него услышать. Если он скажет им правду, то даже у самых стойких руки опустятся. Надо придумать что-то другое.

А люди тянули к хоругви грязные ладони, будто это святыня какая-то, дарующая исцеление. «Может, так оно и есть?» — Дориан Хо посмотрел на полотнище.

Оно стало трепетать, будто просыпалось. С одного края оно обгорело, а в центре растеклось огромное пятно крови, почти замазав вышивку.

Дориан Хо стал вспоминать, что на ней было изображено? Лик святого Себастьяна — покровителя инквизиторов…

— Ты когда-нибудь сожжешь весь город, — сказал король.

Он не обернулся, заслышав шаги главного инквизитора, не посмотрел в его сторону, но узнал его безошибочно. Король стоял возле сводчатого окна и смотрел на отблески далекого огня сквозь разноцветные стекла. Из-за этого казалось, что лицо его раскрашено. То ли как у варвара перед сражением, то ли как у бродячего актера перед представлением.

— Туда съехались все пожарные команды города. Мне докладывали, что им едва удается сдерживать огонь, чтобы он не перекинулся на другие строения. Ты что, демонов там прятал и теперь они хотят в этот мир ворваться? Что там горит?

— Нет, не демонов. Твоим пожарным их было бы не сдержать.

— Твои инквизиторы смогут?

— Да. Но там нет демонов.

— Я знаю. Горит красиво, — протянул король задумчиво. Огонь притягивал его взгляд.

На покои короля было наложено заклинание, давным-давно, когда он еще не родился, а правил в этих землях один из его предков. Маг, что работал над заклинанием, постарался на славу. Сила заклинания с годами ничуть не ослабела. Если кто хотел скрытно пронести оружие, спрятав его в одежде, а стражники, которые стояли при входе и обыскивали всех, не находили его, — в королевских покоях оно нагревалось докрасна.

Лет пять назад король с интересом наблюдал, как корчится на полу один из его потенциальных убийц. Тот проник к правителю под видом гонца с пограничных укреплений. Он спрятал кинжал во рту. Глубоко, глубоко, почти в глотке. Как уж он собирался его доставать — уму непостижимо. Может, он долго тренировался? Уроки у факиров в цирках брал? Те такие длинные кинжалы и даже мечи глотать умеют. Еще они могут огнем дышать, совсем как драконы. Вот только для этого факирам приходится выпить воспламеняющейся гадости. Вряд ли драконы ее пьют.

Кинжал, раскалившись, стал буквально выжигать бедолагу изнутри, спалил ему гортань, так что тот и кричать даже не мог в полный голос, а только хрипел и плевался кровью. Король на всякий случай отошел на безопасное расстояние. Он не боялся, что кровь окажется отравленной. Его часто пытались отравить, но в покоях любой яд нейтрализовался. Просто он боялся испачкать свою одежду кровью.

На пороге королевских апартаментов с людей спадали любые маски, никому еще ни разу не удалось пробраться туда под видом кого-то другого. Обмануть стражников — полбеды, а вот нейтрализовать заклинание за прошедшие годы еще никому не удавалось. Жаль, что имени мага, сотворившего это заклинание, не сохранилось. Впрочем, две-три сотни лет для чародея не такой уж большой срок. Он мог еще жить, причем не сильно состарившись внешне. Он мог специально сделать так, чтобы имя его забыли, времена-то неспокойные наступили.