Татьяна Умнова - Вампиры замка Карди Страница 63

Граф не поведал мне, когда именно решился признаться во всем своей любящей супруге. Но в конце концов он решился. Она пыталась помочь ему как могла. Молилась за него, но молитвы не помогали. Эсперанса уговорила Раду попробовать пить кровь животных. Но от бычьей, свиной и птичьей крови графу было неизменно и одинаково плохо, он чувствовал себя вялым, сознание его притуплялось. Чтобы жить, графу Карди отныне надо было пить человеческую кровь. Эсперанса предложила ему попробовать очиститься. Но граф не смог войти в церковь, а прикосновение к святой воде сильно обожгло его пальцы, так что кончики их оставались словно оплавленными даже спустя много лет, когда мы с ним снова встретились. Очиститься от скверны оказалось невозможно: священные предметы отныне отторгали графа, и он не мог даже поцеловать жену, когда на ней была цепочка с нательным крестом.

Граф понял, что ему придется покинуть жену и сына. Ибо рано или поздно его бы заподозрили: ведь он никогда не выходил днем! А если бы расправились с ним — жена и ребенок пострадали бы так же, как неизменно страдали во все времена родственники колдунов и преступников.

В тот день, когда граф Карди покинул свою Эсперансу, она надела траур и пообещала не снимать его никогда. Полагаю, она выполнила свое обещание. Все, что я слышал о ней, свидетельствует о ее необыкновенном благородстве и духовной силе. В утешение ей остался сын. Я надеюсь, что в том благодатном климате мальчику удалось вырасти и повзрослеть, и, быть может, сейчас на земле Мексики живут потомки Раду Карди.

Сам же граф Карди еще долго путешествовал по Мексике. Возвращаться в храм к Женщине-Змее он не хотел. Он мечтал переплыть океан и вернуться в Европу. Но для этого ему нужен был слуга. Не простой наемный слуга, а особый: смертный слуга упыря, который будет стеречь его гроб от рассвета до заката. Чтобы получить слугу, упырь должен совершить некий обряд, в сущность которого граф меня не посвятил. И еще надо было найти подходящего человека, который пожелает служить упырю.

Граф нашел такого. Его звали Бернардо, он был метис, ребенок индианки, рожденный от белого человека, который надругался над ней. Мать не пожелала его воспитывать и отдала в приют при монастыре. Бернардо стал монахом, но не по призванию, а потому, что не видел иного пути. Он был слаб, а граф дал ему силу, дал ему чувство защищенности, которого не хватало этому несчастному. И Бернардо сопровождал гроб графа через океан, а потом во время путешествия по Европе.

На корабле граф страдал от голода, но мог только пить по нескольку глотков крови, добровольно отдаваемой его слугою, чтобы поддерживать в себе жизнь. Только во время бури, настигшей корабль в середине пути, граф позволил себе засосать насмерть одного из матросов, чье тело он сбросил за борт, а команда сочла его смытым волною.

В Европе граф пережил немало приключений, которые я даже не стану описывать в своем повествовании, ибо они не так уж важны, а важно то, что узнал он о потаенном от смертных мире упырей. Граф узнал, что в каждом крупном городе есть свое сообщество упырей, подчиняющееся одному верховному упырю. И что европейские упыри соблюдают некий закон, согласно которому они не убивают людей, а только берут немного крови: столько, сколько нужно для поддержания жизни. Жертва чувствует себя больной, но постепенно выздоравливает, а про нападение не помнит. Закон этот принят упырями после того, как церковь по-настоящему серьезно взялась за выявление упырей, их слуг и колдунов и прочей нечисти и заметно в этом преуспела. Цель нынешних упырей — заставить людей забыть о том, что упыри существуют, и это им почти удалось: ведь многие так называемые просвещенные люди считают, что упыри — не более чем легенда, которой пугают детей. И это знание правды об упырях я считаю главным из того, что поведал мне мой бедный друг…

Граф Карди вернулся в свой замок спустя двадцать два года после того, как покинул его. Сын его Мирче к тому времени скончался, скончался и внук его Раду-младший, и другие внуки, рожденные в его отсутствие. Проклятье нависало над несчастной семьей: в живых осталась только Мария, первенец Мирче и Урсулы.

Граф покинул свою внучку, когда ей не исполнилось и четырех. Теперь же она стала женщиной, такой же красивой, как ее мать. Она была замужем: за австрийцем Фридрихом Драгенкампфом, который согласился взять фамилию жены — Карди. У нее было двое детей: Карл-Фридрих, которого называли Карло, и маленькая Люсия.

Граф также застал в живых своего дядю, Мирче Морузи, и свою невестку Урсулу.

И меня, своего исповедника и друга.

Но не я, а Урсула первой поняла, что теперь представляет из себя граф Раду Карди. Она обратила внимание на то, что он появляется только после заката, на его бледность и удивительную моложавость: он мало изменился с тех пор, как мы расстались! Я по наивности своей приписывал это благодатному солнцу Мексики, но Урсула привлекла мое внимание к тому, что граф избегает солнца и что в дневное время слуга Бернардо охраняет его покои яростно, как Цербер.

К тому же в окрестностях вдруг начали бояться упырей. В своих землях граф не желал соблюдать законы европейских упырей и убивал по своему желанию, преимущественно молодых и здоровых. Он навещал избранную жертву несколько ночей подряд, и она начинала чахнуть, а потом умирала. Несчастных жертв упыря пробивали колом, им отрубали голову, а рот набивали чесноком. Сколько страданий такие ужасные похороны приносили их близким! Мало того — пережить смерть родного человека, так еще и наблюдать надругательство над телом.

…Урсула поделилась со мной своими тревогами. Сначала я не хотел верить ей. Но потом и меня охватили сомненья. И тогда я решился поговорить с самим Раду. Я пришел к нему после заката и признался в своих подозрениях. Я не упоминал Урсулу: взял все на себя, на случай, если граф разгневается. Но он, к моему великому ужасу и изумлению, рассказал мне обо всем. Несколько ночей подряд он исповедовался мне. Это была кошмарная исповедь…

Я тогда в первый раз нарушил тайну исповеди, рассказав Урсуле, что ее подозрения верны. Я просто не знал, что делать. Мы оба чувствовали себя совершенно потерянными. Выдать графа Карди? Но как это скажется на всех нас, его домочадцах? Не устроят ли крестьяне бунт, во время которого пострадаем все мы? Рассказать правду только Фридриху, единственному молодому и сильному мужчине в доме? Но вдруг это повлияет на его отношение к Марии? Фридрих обладал тяжелым характером и, хотя обожал жену, был пугающе фанатичен во многих вопросах. В том числе и в религиозных.

И тогда мы решили предоставить дело в руки Божии и ждать проявления Его воли.