Евгений Константинов - Факультет рыболовной магии Страница 64

На посыпавшиеся от опекунов вопросы Эразм Кшиштовицкий не смог дать ни одного вразумительного ответа, потому что и сам ничего не знал. Сказал он только, что помочь им всем сможет ни магия, ни какие-то планы, ни какой-то расчет, а лишь интуиция, случай, везение.

Да-а-а… Случаев за последнее время произошло больше некуда. Везения, правда, никакого не наблюдалось. Однако с тройками существ, которые должны были быть приняты под опеку, многое прояснилось. Компания подобралась довольно разношерстная, но, наверное, в этом и был какой-то скрытый смысл. Без всякого сомнения, подопечными кота Шермиллы оказались лекпинка Ксана и вампир Курт, а вот имя третьего было пока неизвестно. В тройку Малача входил и его соплеменник Мухоол, гном Четвеерг и некая особа, находящаяся сейчас в его мансарде. Троицей Воль-Дер-Мара стали лекпины Железяка, Тубуз и тролль Пуслан.

Вот только Воль-Дер-Мар в своем нынешнем состоянии вряд ли мог выполнять роль опекуна. Впрочем, что в себе несет это опекунство, было неясно. Возможно, со стороны лично его, Малача, это было то, что он решил собрать всех вместе в своем доме. Из всех известных ему избранных отсутствовали только Курт и Воль-Дер-Мар, но и они должны были появиться с минуты на минуту. Малач посмотрел на часы. Приближалась полночь.

– Внимание! – обратился он к присутствующим. – Мне необходима помощь двоих из вас. Я прошу пройти со мной уважаемого Четвеерга и… вас, уважаемый Железяка.

– Гр, я тоже мог, – сказал тролль.

– И я, – в один голос сказали Тубуз, Мухоол и Ксана.

– Спасибо, я ничуть не сомневался в вашем желании помочь, – улыбнулся Малач. – Но вы пока отдыхайте и набирайтесь сил. Мухоол, я оставляю всех на вашу ответственность. В дом никого не пускать, словно здесь и нет никого. Все понятно?

– Да, господин профессор.

Малач с Четвеергом и Железякой покинули кухню и из холла поднялись по винтовой лестнице на самый верхний этаж, где было единственное помещение – мансарда, дверь в которую оказалась закрытой с наружной стороны на щеколду. Малач открыл ее, пропустил вперед своих помощников, вошел вслед за ними и запер дверь на щеколду внутреннюю.

– Профессор? – раздался голос из темноты, показавшийся Железяке очень знакомым.

– Это я и со мной наши друзья, – сказал Малач. – Вы подготовились?

– Да. Все, как вы говорили.

– Не замерзли?

– Нет, здесь тепло.

– Очень хорошо. Все должно занять не более шести часов. Иначе… Никаких иначе! – осек сам себя Малач. – У нас все получится. Не может не получиться. А теперь учтите – все, что я скажу в этой мансарде, должно выполняться беспрекословно и немедленно. У каждого из нас проявится сила, и каждый должен будет использовать эту силу ровно настолько, чтобы не переусердствовать. Никаких лишних движений, никаких слов. Итак, приготовились!!!

С этими словами эльф, последний раз глянув на часы и увидав, что до двенадцати осталось ровно три минуты, распахнул окно. Мансарду залил лунный свет, в котором перед Малачом, Четвеергом и Железякой во всей своей юной красоте предстала полностью обнаженная Зуйка. Она стояла с закрытыми глазами, расставив ноги и раскинув руки, груди с острыми сосками были похожи на две маленькие пирамидки. Вспомнив рассказ приятеля, Железяка перевел взгляд пониже спины ведьмочки и увидел, что над ее округлой попой торчит хвостик с пушистой кисточкой.

– Четвеерг, Железяка, возьмите ее за руки, как можно крепче, чтобы ни в коем случае не вырвалась! – скомандовал Малач.

Они машинально исполнили приказ, и Алеф неожиданно для себя почувствовал, что руки у Зуйки сильные, просто налиты мускулами, и, вздумай она вырваться, удержать ее будет непросто. И в то же время он осознал, что и сам далеко не слабак, что способен справиться не только с ведьмочкой, но и таким серьезным соперником, как тот же Четвеерг.

Он и гном, словно распиная, потянули на себя руки Зуйки, и тут она открыла свои глазищи, зыркнула ими сначала на Четвеерга, потом на Железяку, а потом уставилась на луну, и ночное светило зажгло золотым светом ее зрачки. Это было и прекрасно, и жутко одновременно.

Железяка не мог отвести глаза от лица ведьмы и поэтому не видел, как правая рука Четвеерга потянулась к Зуйкиной попке, как легла на нее, и как тут же хвост с пушистой кисточкой как бы играючи ее погладил, оставив при этом на запястье глубокую резаную рану в виде зигзага, из которой хлынула кровь. Не видел лекпин и того, как на фоне круглой луны появились две черные точки, как они стали быстро приближаться по словно возникшей в воздухе лунной дорожке, как обрели очертания двух летучих мышей и, наконец, как эти мыши влетели в распахнутое окно мансарды.

Увидел он их, когда летучие мыши оказались перед самым его носом, когда они впились своими маленькими коготками в Зуйкину грудь. Они расцарапали нежную кожу, и лекпин с ужасом увидел, как ближняя к нему мышь, раскрыв свою маленькую, ощеренную блеснувшими зубами пасть, потянулась к выступившим под коготками каплям крови…

События нескольких последующих минут повергли Железяку в полное изумление, за это короткое время он успел несколько раз дать себе мысленный приказ проснуться, и все никак не мог поверить, что происходящее – явь…

– Не дайте ей вырваться – иначе она убьет их! – крикнул Малач.

В ту же секунду вынырнувший из темноты профессор схватил обеих мышей и оторвал их от Зуйки. А ведьма, бывшая до этого словно загипнотизированной лунным светом, вдруг вся напряглась и с хрипом рванулась к едва успевшему отпрянуть эльфу.

– Не пускайте!!! – еще громче закричал Малач, но его крик словно придал Зуйке силы.

Несмотря на буквально повисших на ней, упирающихся ногами в пол Четвеерга и Железяку, она, подавшись вперед всем телом, тащила их за собой к эльфу, отступающему к окну и держащему в поднятых руках бьющих крыльями летучих мышей. Она приблизилась почти вплотную, а гном и лекпин, сколько бы ни прикладывали, никак не могли остановить ее порыв.

Вдруг Малач очень спокойно сказал что-то на непонятном Четвеергу и Железяке языке, но те его поняли, словно по команде одновременно отпустили Зуйку и та, потеряв равновесие, грохнулась на пол. Обретя свободу, Зуйка прыгнула на Малача, но он успел подбросить к потолку одну из летучих мышей – ту самую, которая собиралась испить крови, – и остановил ведьму, схватив за горло. Зуйка захрипела, сделала безуспешную попытку оторвать руки, но сразу как-то вся обмякла и опустилась к ногам эльфа.

И тут же сверху, из темноты потолка на освещенный пол опустился… Курт собственной персоной. Вампир потянул носом воздух и, не удосужив взглядом лекпина, повернулся к Четвеергу, который держался левой рукой за правую. Только сейчас Железяка посмотрел на гнома и с удивлением обнаружил, что руки Четвеерга перепачканы чем-то черным. «Так это же… – лекпин перевел взгляд на Курта, на его расширенные зрачки, – это же как раз то, что нужно вампиру!» Он бросился к Четвеергу и закрыл его собой от Курта, выставив перед собой Изымс с открытым лезвием.