Ольга Егер - Черствое сердце (СИ) Страница 65

— В мастериц-рукодельниц они тут играют, — Римма никому обещаний не давала, и мигом выдала мужские секреты. — Один штопал другого. Вон, видишь, кровищи сколько!

В тазике под столом отмокали багровые полотенца. Хозяин квартиры робко пнул ногой емкость, надеясь спрятать ее от моего пытливого взгляда.

— Куран, — выдохнула я. — Что ж тебе покоя то нет? Оставался бы во Франции и проблем не знал!

Его лицо вытянулось. Рот приоткрылся. Вампир готовился к излитию на меня потока ругани, но я взмахнула рукой, ставя звуковой барьер. И усмехнулась. Когда парень вдоволь выбесился, сняла ограждение и подошла ближе.

— Почему ко мне не пришел? Ты же знаешь, что я быстрее справлюсь с твоими ранами и без иголок.

Он прикусил губу. Мне вспомнилась фраза, брошенная им в студийке, когда я пыталась накормить его своей кровью, — о помощи предательницы и т. п.

— Садись, — указала на табуретку я, и Даниэль, кривя душой, все-таки присел. — Саш, я его подлатаю, а ты поищи для меня в своих книгах полезную информацию.

— Какую? — сразу же заинтересовался друг.

— Мне нужно заклятие или проклятие. Серьезное. Чтобы избавиться от человека.

Маг нахмурился. Снял очки, сдул с них воображаемую пыль — этот жест всегда заменял предисловие к лекциям на тему "Магия детям и ведьмам не игрушка!".

— Ты же знаешь, что последствия могут быть… — заикнулся он, и пришлось оборвать его речь.

— Тогда подыщи такое, чтоб не убить, но отправить далеко и безвозвратно!..

— Окей, — кивнул маг и увел за собой жену в другую комнату.

Остаться тет-а-тет с Кураном в маленьком помещении было больно. В смысле, внутри меня сразу же появлялось такое мерзкое чувство, от которого хотелось плакать. Стиснув зубы, и убедив себя в собственной стойкости к проблемам, сердечным мукам и прочей ерунде, я сосредоточилась на лечении вампира. Сняла с него рубашку, пропитанную кровью и разорванную едва ли не в лоскуты. Оценила очередной шедевр его дядюшки. Не могла понять, мсье Дорье что, на спине Курана собирался в крестики-нолики играть? Глубокие раны составляли узор решетки. Оставалось только нарисовать символы и начать партию…

— Признайся, ты ведь не оставишь свою затею поквитаться, даже если это будет стоить тебе жизни или здравого разума? — наверное, мне очень хотелось услышать отрицательный ответ, хоть и знала правду.

— Что он принес тебе? — вместо "Да" или "Нет" Даниэль предпочел выяснить причину, по которой его дядя заходил ко мне.

— Приглашение почить в муках. Выразилось это в шестнадцати лилиях. Исчерпывающе?

Мои руки стали полупрозрачными и немного красными. Приложила их к отметинам на его спине, затем к плечам, ребрам, пояснице. Края ран постепенно стягивались. Вампир стойко терпел и не дергался.

— Даниэль, расскажи мне, почему Поль охотился на твоих родителей?

— Хочешь услышать историю семьи, от которой отказываешься? — съязвил он, скрывая злость и горечь от выбранной темы.

— Эта семейка, точнее, ее остатки, гоняются за мной и не понятно, чего хотят!

— Спроси у Марка. Он все знает. Он участвовал в одном мероприятии. — Отослал меня Куран, поднялся, не дождавшись, когда я закончу лечение, и удрал на охоту.

— Дин, вот это подойдет? — выскочил в коридор Саня, потрясая листком с заклинанием. Проводил взглядом хлопнувшего дверью вампира. — Ты понимаешь, что делаешь? Уверена в себе?

Я кивнула, отвечая на оба его вопроса. Точнее на все — заданные, и те, которые он подразумевал, но не произнес.

Глава 29. Страница семейного альбома

Луна застала нас на одной из самых высоких точек города — памятнике жертвам фашизма. Мы не собирались осквернять светлую память или что-то в этом духе. Просто колдовали, надеясь, что похороненные в кургане под нами, поймут.

Стоя наверху, укрылись невидимостью, оставив демонов на страже. Ведь тот, против кого было направлено колдовство, мог явиться и все испортить. Припомнив некогда брошенные Константином слова о том, что сестры земли увеличивают силу будучи вместе, я позвала Люсю. В принципе, Жанна тоже очень хотела присоединиться к нам, но ее удержал дома авторитет мужа… или наручники — Юл грозился приковать любимую к постели. Наверное, так и поступил.

— Причем ей это понравилось, — рассмеялась близняшка. — Ладно, давайте уже начнем. Холодает.

— Предупреждаю в последний раз! — завел свою шарманку маг. — Это опасно. За вход на ту сторону, у нас могут потребовать что-то взамен.

— А можно уточнить, что именно? — спохватилась Люся. Она впервые участвовала в серьезном колдовстве. Дома ей подобное запрещали, и Константин тоже не позволял баловаться магией, по крайней мере, без него. — Деньги?

Ее надежда лопнула, как мыльный пузырь. Сашка покачал головой и многообещающе провел большим пальцем у горла.

— Дискотека для самоубийц! — брякнул внизу Марк.

— Очень смешно! — откомментировала я. — Не переживай Люся.

— Правильно, — соглашался демон. — Будешь переживать, когда не досчитаешься глаза.

Девушка поперхнулась. Слова — "Извини, я кажется забыла чайник на плите" — застряли у нее в горле.

— Не бойся, с тебя спрос невелик, — подмигнула ей. — Я знаю, что ему предложить.

Сашка бросил мне кинжал и, прикрыв глаза, встал спиной к лестнице. Протянул руки к давно не горящему "вечному огню", и воодушевленно принялся бормотать слова обращения к духам, призывая тех в помощники.

— Ты же не в зубах будешь этим колупаться? — проронила Люся, и поняла, что все гораздо серьезнее: я полоснула себя по ладони, вознося окровавленный кулачок над жерлом, где, отзываясь, вспыхнуло пламя.

Растерянность подруги сменилась магическим помешательством. В миг, когда веки Александра поднялись, открывая обозрению сплошные белки без радужки, и я, и Люся попали в ловушку его разума. Наши голоса слились в один, равно как и мысли. Мы говорили на непонятном языке, не вдумываясь в произносимое. Просили отвести от нас беду, защитить, прогнать неугодного, отвести угрозу, воздать ему по заслугам.

"Чтоб не видел, чтоб не нашел, чтоб прочь ушел!.." — лейтмотивом пронеслась на фоне колдовской тарабарщины мысль-желание.

Не знаю, чем закончился наш обряд. Да и что было после того, как кровь перестала стекать с моей руки в огонь и утихли слова, — короче говоря, случившееся восстановлению в памяти не подлежало. Знаю лишь, что я витала где-то во тьме, уютной тьме. И когда из ее ласковых объятий выглянула в реальный мир, с изумлением обнаружила себя распластанной на каменных плитах местного памятника. Первое увиденное — языки пламени.