Андрей Васильев - Замок на Вороньей горе Страница 68

Как трогательно и как поднимает самооценку. Только этого мне еще и не хватало!

— Фон Рут, скажи, а ты знаешь что-то такое, чего остальные не знают? — с неподдельным интересом поинтересовался у меня Гарольд. — Чего эти трое вокруг тебя вытанцовывают с таким энтузиазмом? Ну, одна-то понятно, у нее теперь выбора нет, а остальные-то чего? Мастер, вы с ним никакой специфической магией не занимались? Он вроде как не красавец писаный, однако же за него скоро битва начнется. Я тоже так хочу!

— Дурак! — одновременно отозвались на эту реплику сразу три девичьих голоса.

— Вы другие слова знаете? — поинтересовался Ворон у участников перепалки. — Если я его первым сказал, то это не означает, что только им и надо пользоваться. Ни к чему это бездумное копирование. Проявляйте больше фантазии, особенно если перебиваете своего учителя во время занятия.

Глупее всех чувствовал себя я. Речь вроде как обо мне идет, но при этом я ни слова вставить в эту перепалку не мог, просто не успевал. И остановить ее — тоже.

Впрочем, по большому счету мне было еще и приятно. Любая из этих трех девушек еще полгода назад на меня бы и не взглянула, просто в силу того, что я для них не существовал вовсе как разумное существо, я для них был бы не более чем грязь под ногами. Вот ведь какая забавная штука — выходит, титул делает человека человеком. Стоило только назваться бароном, и все, ты существуешь. Значит, слово сильнее разума и чувств?

Вот было бы забавно, если бы сейчас они узнали, кто я!

В это время ко мне пришла помощь, причем оттуда, откуда я ее совершенно не ждал.

— Эй, Монброн, — окликнул Гарольда Мартин, — значит, говоришь, подрезал бы мне язык? Ну, платка у меня нет, мы люди дикие, неотесанные, пальцами сморкаемся, но специально для тебя вот завел себе какую штуку.

Он, привстав, достал из кармана порток некую тряпицу и завязал на ней узел, в точности копируя движения моего друга, те, что он проделывал накануне.

— Нет, все-таки какая у вас жизнь насыщенная! — с завистью сообщил нам Ворон. — Любовь, ненависть, кровопускания по поводу и без. Эх, где мои семнадцать лет! Ладно, это все здорово, но вернемся к изначальному вопросу. Фон Рут, так что там с магией и девушками?

— Девушки — это прекрасно, — отозвался я. — И магия — тоже. Одно с другим связано неразрывно.

— Н-да. — Ворон почесал ухо. — Иногда мне бывает очень сложно понять другого человека. Вроде на одном языке говорим, а все равно чушь какая-то выходит. Фон Рут! Боги с ними, с девушками. Вы дальше собираетесь учиться или нет? Если нет — берите мистресс де Фюрьи, лошадок своих и отправляйтесь в путь к большому личному счастью, пока стоит зима с морозами и дороги не развезло. Если да, то заканчивайте размышлять о личном в то самое время, когда я делюсь с вами знаниями. Это нужно не мне, это нужно вам. Кстати, касается всех. И вас, де ла Мале, и вас, и вас…

Ворон встал с кресла и принялся тыкать пальцем в моих соучеников.

— Те из вас, кто дотянет до инициации и переживет ее, должны знать основы нашего ремесла. Я не буду их снова повторять тем, кто вернется сюда осенью, поскольку подразумеваю, что мои ученики их знают и помнят. И еще — обретение печати мага не означает, что вы получили право на ошибку или незнание основ. Это всего лишь возможность приоткрыть дверь, но не право переступить порог дома, который за ней находится. Это — мой дом, и мне решать, кто будет в нем жить, а кто нет. Да чего далеко ходить. Вы в курсе, что после того, как у вас на груди появится печать, я, как ваш наставник, получу право над вашей жизнью и смертью до самого конца обучения, до того момента, когда вручу вам посох? Сейчас у меня его нет. Вы вольны уйти отсюда навсегда в любой момент, и я не вправе вас остановить, а вот после инициации это будет возможно только в том случае, если кто-то из вас будет изгнан мной. Или убит, причем мною же. Так что поверьте, сейчас вы живете прекрасно и легко. Осенью те, кто сюда вернется, эти дни будут вспоминать, как счастливые и беззаботные.

— Мне почему-то стало страшно, — сообщила всем Гелла, не особо сообразуясь с тем, что наставник еще не закончил речь.

— И это правильно, — одобрил ее фразу Ворон. — Это значит, что у тебя, моя дорогая, все в порядке с рефлексами. К слову, вот к Гелле претензий нет. Учится, слушает, работает неустанно, кашу хорошо варит. Чудо, а не ученица. Фон Рут!

— Да, мастер-наставник! — Для приличия я вскочил и выпятил грудь колесом.

— Меньше думай о всякой ерунде, больше — об учебе. — Ворон успокоился и сел в кресло. — И гляди у меня!

— Гляжу, мастер-наставник. — И я уставился на него.

— Вот и правильно, — одобрил тот.

— Наставник, — снова подала голос Гелла. — А правда, что не только у вас будет власть над нами, но и у нас будет официальное право на… эмм… непослушание. Хотя это не то слово.

— Я понял, о чем ты, девочка, — кивнул Ворон. — Да, это так. Любой из тех, кто станет обладателем печати мага, будет вправе вызвать меня на магический же поединок. В том случае, если победа будет не за мной, этот ученик обретет почетное право на три желания, которые я буду обязан выполнить. Ну или на мое имущество, если я в этом поединке буду убит. Предваряя вопрос — желания любые, даже невыполнимые. Если я погибну в процессе их исполнения, то опять же этому везунчику достанется мое имущество. И долги! Это право учеников освящено богами, и не мне с ними спорить.

— Ого! — Народ запереглядывался. — Ох ты! Впечатляет.

«Вот и еще один способ избежать смерти от руки мастера Гая», — подумал я, плюхаясь на лавку. Вызвать Ворона на поединок, победить и заставить отобрать у старого приятеля пузырек с моей жизнью. Жаль, что это почти невыполнимо и граничит с безумием.

— Да, только помните, — деловито продолжил маг. — Если меня ученику убивать необязательно, скажем так, это остается на его усмотрение, то мне наглеца убить предписывают установленные правила. В любом случае, даже если я сам этого хотеть не буду.

Вот тебе и вызвал Ворона на поединок… Не знаю, кем надо быть, чтобы нашему учителю вызов бросить.

Остальные явно придерживались той же самой точки зрения, это было заметно по скептическим улыбкам, которыми они обменивались.

— И это не все сюрпризы, которые припас вам ваш добрейший наставник. — Костистое лицо Ворона озарилось отеческой улыбкой. — После инициации мно-о-ого интересного будет. Да и до того — тоже.

Тут все призадумались, потому как состояние «до того» — это ведь день сегодняшний. Куда же еще интересней? Нам и сейчас не скучно, не сказать грубее.

В этих разговорах был один позитивный момент — про меня все забыли. И то радость. Впрочем — не все. Вечером, уже после занятий, когда я в компании Жакоба, Фюнца и еще нескольких ребят и девчонок отбыл свою трудовую повинность, проще говоря — вычистил нужник (как-то, после многочасовой ругани, было решено составлять график на месяц, причем те, кто делал эту работу в предыдущем месяце, в него не попадали. Состав определял жребий, работы производились раз в неделю), произошло кое-что любопытное.