Елена Ларичева - Тара Страница 68

Обошлось. Журналист разомлел, расслабился, после третьей рюмки согласился, что ведьм на свете нет и быть не может, заверил председателя, что уважает его за проделанную работу, да так и уехал заполночь... Зато Анфисе, не смотря на восьмой месяц беременности, досталось по полной.

- Ты что, змеюка, хочешь отца под суд отправить? Ты о себе подумала? Там же очутишься! Прямо дитя неразумное! - тормошил дочь Валентин Игнатьевич. И если бы не Настасья, вступившаяся за девку, отлупил бы Анфису отец.

Слухи дальше райцентра пока не поползли. Но в самом райцентре бояться Таре было некого. Двое самых влиятельных партийных начальников уже лечились у девочки, и курс их лечения был до-о-олгим, что давало юной ведьме немалые гарантии.

Так прошли зима и весна, настало лето. Настасья вышла замуж за председателя. У Анфисы родился сын Женечка. Дед Яков... Даже он, казалось, смирился с тем, что живёт бок о бок с ведьмой. Тем более, что ничего плохого, кроме хорошего о ней не говорили.

А потом в селе появился он. Ещё до полудня ясного июльского дня прямиком к дому ведьмы Владленовны подъехала заляпанная грязью машина. Если не обращать внимания на разводы земли с глиной на боках, можно было разглядеть - машина новенькая, ещё не битая, от рождения светло-бежевая. За рулём сидел мужчина лет тридцати пяти, городской наружности, в очках, клетчатой рубашке. Притормозив у самой калитки, он вышел, не спеша осмотрелся вокруг, втянул длинным носом чистый воздух, отчего-то поморщился и только тогда распахнул заднюю дверь.

- Приехали. Кажется, тут. Я зимой был, но не промахнулся. Её изба.

- Не верю я в неё, - отозвался второй мужчина, неторопливо вылезая из авто. Был он лет сорока пяти на вид, одет совсем уж не по-деревенски. Отглаженные светло-коричневые брюки, чуть-чуть примятые на коленках, белая рубашка с застёгнутым на все пуговицы воротом, галстук...

Завидев таких видных гостей, вешавшая бельё тётка Варвара чуть было не уронила на землю полотенце, но вовремя опомнилась, пригнулась к кусту красной смородины, затаила дыхание - что дальше будет.

А дальше второй мужчина наклонился, бережно вытащил из машины чернявую девочку лет пяти и понёс к ведьминому дому. Шофёр открывал этим двоим калитку, стучал в выкрашенную в белый цвет дверь, потом в высокое окно. Наконец, дверь отварили, и мужчины вошли внутрь.

Тётка Варвара ещё пару минут постояла, пригнувшись, а потом, бросив в тазу на грядке чистое бельё, кинулась к соседке - рассказывать.

Открывшая гостям Тара впервые не знала, что делать. Сегодня снов ей не было. И по этому случаю она планировала грандиозную уборку. Разные люди приходят. И мысли у них не всегда чистые. Надо иногда от них убирать жильё...

Одета ведьма оказалась неподобающе случаю. На девочке была старая застиранная юбка, на которой угадывался цветочный узор, да кофта размера на три больше положенного. Светлые густые волосы сдерживала чистенькая беленькая косынка.

- Я вас помню, - бросив взгляд на водителя, сказала ведьма. - Вы в марте приезжали, убеждали меня дела бросить, как все советские дети об учебе думать.

- А сейчас помощи приехал просить, - ответил водитель, пропуская в избу мужчину с девочкой.

- Вижу, - нахмурилась Тара. - Обождите тут, пока вам комнату помою. Койку мне поможете принести от соседей, а я на печи посплю пока.

- Разве ты вылечишь её? - без всякой надежды в голосе спросил второй мужчина, прижимая к груди не реагирующую на окружающее дочку. Её зелёное нарядное платьице примялось, лента из черных волос норовила выскользнуть на пол. Широкоскулое лицо было бледным и безжизненным. Кукла, по жилам которой бежала кровь, а тело нуждалось в еде и постоянном уходе, безразлично смотрела в потолок.

- Я пока не отказывалась. Подумать надо! - ответила Тара, взяла с пола тяжелое ведро и тряпку и отправилась в указанную комнату мыть полы.

Гости прошли к печи, присели на широкую скамью, переглянулись, помолчали. Взгляды их скользили по чистому столу без скатерти, украшенному букетом полевых цветов; по полочкам с посудой, наполовину завешенных алой шторкой; по стопке журналов про кино, лежащих на тумбочке... И не скажешь, что ведьма живёт...

- Она последняя, к кому я согласился поехать! - заявил измотанный отец. - Уж если в Москве все отказались... Я, руководитель лаборатории, надзирающий за всеми этими колдунами, магами... Тьфу! Со всего Союза провидцев собирали, ни один не помог!

- Игорь Михайлович, не горячись. Я не знаю, поможет ли нам эта девочка, но попробовать стоит. Она хромого вылечила, за месяц слепому глаза выправила... Ты хочешь вытащить Киру?

- Да я ради неё...

Он замолчал, ибо из комнаты вышла ведьма, вынесла в огород грязную воду, вымыла руки у железного умывальника, подсела к мужчинам, потрогала ладонью ледяной лоб девочки.

- Ничего обещать не могу, - осторожно сказала она, не глядя отцу в глаза. - Здесь подумать надо дня два. Только тогда отвечу - способна ли я ей разум вернуть.

- И ты даже не спросишь ни её имя, ни отчего такое с ней случилось? - шепотом спросил Игорь Михайлович. Но даже так в его голосе сквозило недоверие, точно холод зимой прокрадывается в комнату через раскрытую форточку.

- Захотите, сами поведаете, - пожала плечами Тара. - Комната за вами, а я пошла о кровати договариваться.

И она привидением выскользнула из избы.

Весь день и весь вечер Тара думала, как ей поступить. И дело было не в отсутствии подсказок со стороны пожилой помощницы. За полгода опыт в ведьмовстве был накоплен немалый. Дело было в девочке. Её боялась старая Тара. Боялась браться за этот случай, ибо для того, чтобы ребёнок смог самостоятельно ходить, говорить и отвечать за свои поступки требовалось попросить помощи оттуда, из Запредельного...

"Тара, он москвич, - повторяла про себя юная ведьма. - Он мой шанс. Я не желаю закончить свои дни в этой глухой уральской деревне. Я хочу больше жизни, света, блеска... Я создана для этого!"

Та, старая Тара показала ей другую жизнь - сытую, красивую, полную интересных событий и встреч, пусть и не очень счастливую. Но разве сиротка Маша была когда-либо счастлива?

Чтобы добиться чего-либо следовало дождаться совершеннолетия, чтобы уехать в столицу поступать в театральный, окунуться мир чудес, мир сцены и кино... Уж там бы она со своими талантами блистала... Ради этого стоило закончить школу, накопить денег. А москвич - это хоть какая-то зацепка за ту жизнь...

Винить в Тариной мечте следовало восстановление сельского клуба. Как только клуб привели в приличный вид, из соседнего села по четвергам стал приезжать киномеханик, крутить фильмы о далёкой, такой заманчивой жизни. Жизни, которую, наверняка, вела когда-то помогавшая ей старуха...