Михаил Исхизов - Надо Помочь Бабушке Страница 69

   - Конечно дурак! Брахатата!

   - От дурака слышу! - Точильщик отбросил нож, вскочил и ударил обидчика кулаком в подбородок. Тот упал, но тут же поднялся и схватил противника за горло. Упали оба. Их окружили и стали спорить, кто из противников победит. Давали советы, и одному, и другому. Потом кто-то из советчиков сказал другому советчику, что он думает о его ушах. Тот, не задумываясь, достал кулаком ухо первого советчика. А у первого советчика был друг, который обиделся за своего друга. И пошло...

   На этот раз заклинание Агофена сработало именно так, как джинн его задумал: никаких лепестков роз... Может быть, опасаясь неудачи, он даже несколько перестарался в дозах.

   На правом фланге шла драка, в которую постепенно включались все новые кикиварды. А на левом один из воинов бросил ножи и начал плясать, выкрикивая что-то понятное только ему одному. Глядя на него пустился в пляс еще один кикивард, за ним третий. Зазвучала песня. Здесь было весело.

   Гарпогарий, как и положено сотнику, держался долго. Он смотрел то на танцующих, то на дерущихся и думал о том, что сейчас непременно надо что-то сделать. Но не мог вспомнить что?

   - Ты меня уважаешь? - спросил он у проходящего мимо десятника.

   - Я тебя уважаю, - доложил десятник. - А ты меня уважаешь?

   - И я тебя уважаю, - сообщил Гарпогарий. - Но твой десяток должен сейчас наступать, - вспомнил он. - Надо захватить этот замок и разрушить его. Брахатата! Почему твой десяток не наступает?

   - Почему?.. - десятник икнул и с отвращением посмотрел на замок. - Там стражники, - сообщил он. - Они нас не уважают. Они размахивают мечами и не дают нам пройти. Я их поэтому... - десятник снова икнул, - я их поэтому не уважаю. И не хочу я с ними никакого дела иметь. Брахатата! Плевать я на них хочу! - и он плюнул в сторону стражников.

   Гарпогарий посмотрел на пролом в стене. Там не было ни одного кикиварда, но защитники замка по-прежнему стояли.

   - И я на них плюю! - заявил Гарпогарий и тоже плюнул в сторону замка. - Они меня не уважают, а я на них плюю. Вот! Брахатата!

   - Пойдем танцевать, - предложил десятник.

   - Не могу, - отказался Гарпогарий. - Я сотник. Не Знающий Себе Равных в Мудрости завтра сделает меня тысячником. Меня все уважают, - он посмотрел в сторону пролома и увидел там Брамина-Стародубского. - А барон меня не уважает.

   От того, что барон его не уважает, сотнику стало очень грустно. Он сел и заплакал. Крупные слезы стали орошать его широкую грудь.

   - Почему барон меня не уважает? - жаловался Гарпогарий. - Я попросил его отдать мне пленников, а барон их не отдает. Брахатата! Никто меня не уважает. Генерал Гроссерпферд меня не уважает, барон меня не уважает, лошади меня не уважают. Великий и Могучий Вождь Серваторий, Съедающий Четырех Баранов тоже меня не уважает. Я даже не знаю, съедает он четырех баранов за один раз, или за четыре раза... Почему меня никто не уважает? Брахатата! - вопрошал он себя, но не мог ответить на свой вопрос. Поэтому безутешно рыдал. Лицо у Гарпогария стало мокрым от обильных слез, и волосатая грудь стала мокрой, кончики длинных черных усов тоже стали мокрыми, опустились и грустно повисли, как траурные флаги.

   Обороняющиеся не могли понять, что происходит. Они по-прежнему стояли в проломе стены, сжимая мечи и прикрываясь щитами, хотя кикиварды, вроде бы, не обращали на них никакого внимания. Это настораживало.

   - С места не сходить! - приказал барон. - Что-то они задумали? Надеются, что мы нарушим строй и тогда нападут... Унизительная хитрость, рассчитанная э-э-э... на глупцов. Не покидать строя! - повторил он свой приказ.

   Максим тоже с удивлением смотрел на странное поведение кикивардов. Потом до него дошло.

   - Ваша светлость, да они все косые! - воскликнул он.

   - Я что-то не заметил косоглазия ни у одного из этих разбойников, - не понял его барон.

   Максим не мог просто сказать барону, что кикиварды пьяны. В параллельном мире, не знали, что такое выпивка. Барон никогда не видел пьяных и не знал как они выглядят. Но надо было как-то объяснить...

   - Ваша светлость, они все в драбадан и в дупель, лыка не вяжут! - сообщил очевидное Максим.

   Барон опять не понял.

   - Они... - Максим попытался подобрать подходящее слово, которое помогло бы барону понять сложившуюся ситуацию... - Они не в состоянии совершать разумные действия... - и, наконец, подобрал: - Они неадекватны!

   - Я тоже это заметил, - согласился барон. - У них большие потери, они растеряны и деморализованы.

   - Не понимаю, когда и как они сумели назюзюкаться? - сообщил Максим.

   - Они и не зюкались, - услышали они у себя за спинами веселый голос.

   Барон и Максим обернулись. Перед ними стояли Агофен и Эмилий. Чистенькие, свеженькие, совершенно не уставшие.

   - Это я их назюзюкал - с удовольствием сообщил джинн. - И они перестали драться. Они даже забыли, зачем пришли сюда.

   - Ты? - Максим и забыл, что Агофен волшебник.

   - Такого не может быть! - барон не понял, что cделал джинн, но все равно не поверил ему.

   - Он, он, - подтвердил Эмилий. - Я видел, как он это сделал. Одним заклинанием вывел из строя весь отряд. А заклинание было шикарным, с применением формул органической химии, и сведений о кровообращении организма. Стоило послушать.

   - Они сражались с нами и неплохо сражались. Но мы более храбры и умелы. Мы сломали их волю и победили, - продолжал упорствовать Брамина-Стародубский.

   Барон забыл, что несколько минут тому назад был бы рад любой помощи. Но кикиварды отступили, и он не мог допустить чтобы какой-то мальчишка в старом халате с петухами и тапочках с вызывающе загнутыми носами, украл у него победу.

   - Кикиварды поняли, что не смогут одолеть нас и бросили эту пустую затею, - барон уже был абсолютно уверен в этом.

   - Нет, - попытался объяснить Агофен. - Я вогнал им прямо в кровеносную систему хорошую дозу дурбана высокой концентрации. У них и пошел сдвиг по фазе.

   Барон Брамина-Стародубский был сейчас похож на голодного тигра, который поймал оленя, собирался пообедать и, вдруг, увидел, что кто-то хочет стащить принадлежащую ему добычу. Тигр не мог отдать свой обед, потому что он тигр. Барон Брамина-Стародубский не мог позволить, чтобы кто-то присвоил его славную победу, потому что он был Брамина-Стародубским. Ладонь барона легла на эфес меча.

   Максим, наконец, сообразил, отчего так гневается хозяин замка, и отчего он ухватился за меч. Назревали неприятности.

   - Шутка! - поспешил он заявить, пока барон не вынул меч из ножен. - Агофен пошутил, и Эмилий тоже пошутил. Глупая шутка. Их хлебом не корми - дай пошутить, - он зло посмотрел на джинна и дракона, надеясь, что они поймут.