Наталья Михайлова - Земля Горящих Трав Страница 69

В кабинете негромко играла музыка. Ри обдумывала новую сцену, которая будет происходить с Ольвгейром Северным Ветром в Тиевес.

Пустынное место у моря, над которым кричат чайки. Молодая южанка пошла в дубраву пасти коз. И вдруг козы с блеянием сбиваются в кучу. Видя горящие красным огнем глаза медного льва — чудовища, которому пастухи приносят в жертву рыжих телок и рыжеволосых девушек — южанка с криком бросается прочь. Но тут появляется неожиданный защитник: русый человек в куртке из волчьего меха, с железным ножом. У него грозное лицо воина, молодое и доброе…

Эту историю нарочно для Элено и Ри рассказал Сеславину его друг Аттаре, сказавший, что на самом деле про бой северянина со львом слышал от сестры.

Ри старалась сосредоточиться, ей было не по себе, и она пила уже третью чашку крепкого кофе. Элено, обещавший вечером быть у нее, куда-то пропал. Ри знала его рассеянность, но знала и то, что Элено всегда пунктуален, это его профессиональная черта. Ри нетерпеливо поглядывала на серебристую трубку, надеясь, что он позвонит.

Писать у нее не получалось. Наконец Ри взяла телефон и отправилась в спортзал. Звонок мобильного застал ее, когда она отжималась на тренажере.

— Ри, извини, не мог позвонить раньше, я выезжаю к тебе.

— Где ты? — спросила Ри.

— В полицейском участке.

— Что ты там делаешь?

— С меня берут штраф, оформляют протокол, все в порядке.

— Что случилось, Эл? Ты попал в аварию?

— Сейчас приеду — расскажу. Я нарушил общественный порядок.

Элено появился меньше чем через час. У него не хватало двух верхних пуговиц на рубашке, и время от времени он осторожно ощупывал кончиками пальцев здоровенный кровоподтек на скуле.

— Ты подрался! — воскликнула Ри.

— Заметь, Ри, я не говорю, что поступил очень умно, — с беспомощным выражением самоиронии Элено развел руками.

— Выпьешь вина? Или что-нибудь покрепче? Что случилось, Эл? — Ри открыла бар, доставая бутылку и два бокала.

— Немного вина, если не трудно, — подтвердил Элено, устало опустившись в кресло. — Итак, я нарушил общественный порядок в ресторане "Золотой фонтан". Там я встретил своего коллегу Адви Данруса и, выражаясь юридическим языком, "на словах совершил посягательство на его самолюбие и достоинство". Потом я пообещал Адви нанести ему оскорбление действием, но ты знаешь, я в этом не специалист. Ни разу не дрался со времен интерната. Нет, конечно, Адви утверждал, что я пьян, что я неадекватен, что я…

"Золотой фонтан" был местом, где собиралась тусовка Данруса: десяток писателей, издающихся и нет, пара критиков и несколько деятельных фэнов.

Когда в ресторан приехал Элено и нашел сидящего за столиком Адви, на него поначалу не обратили внимания. Из всей компании лично знал Элено только сам Данрус. Он остановил взгляд на знакомой, по-прежнему худой фигуре бывшего однокашника. Элено носил короткую стильную стрижку, был отлично одет, но до сих пор в его облике оставалось что-то богемное. Адви видел, что его лицо нервно напряжено: левая надбровная мышца сокращена сильнее правой, отчего бровь поднята выше другой; усмешка одним углом рта.

— Послушайте, Адви! — громко произнес Элено, остановившись напротив. — Все, что вы говорите о Ресс Севан, — это представление свиньи о карте звездного неба. Вы ничего не смыслите, вам понятно? Вы можете судить о Ресс не больше, чем вот эта устрица у вас в тарелке. Даже если бы вам взбрело в голову сказать о ней что-нибудь хорошее, вы все равно сказали бы пошлость. Вы тупое животное, Адви. Вы смеетесь над философией Стелаиса, но поверьте: чтобы просветить такую скотину, как вы, Земле Горящих Трав понадобилась бы целая эпоха.

Вначале вся компания притихла, озадаченная монологом этого худощавой субъекта в свободном пиджаке.

Рыжая дама в черном свитере и огромных серебряных серьгах непонимающе улыбнулась:

— Он пьян?

— Позовите охрану!

— Тявкай, тявкай, Элено, это все, на что ты способен, — пренебрежительно бросил Адви.

Элено обошел стол и подошел к Данрусу вплотную. Тот скривился и чуть подвинулся на стуле, но вызывающе усмехнулся:

— Только вякни еще — я подам в суд за словесное оскорбление!

— Нет, за оскорбление действием, — поправил Элено, одновременно с коротким замахом хлестнув бывшего однокашника по щеке.

Дама взвизгнула. Адви дернулся и испуганно заслонился локтем. Началась суматоха. Элено вырывался от окруживших его мужчин из компании Данруса, которые пытались заломить ему руки.

— Пьяный, распущенный скандалист! — Адви дышал тяжело. — У него всегда было неладно с психикой, но это ни в какие рамки не входит. Он считает, что ему все дозволено!

— Где охрана?!

Но охрана уже заметила на мониторах драку.

…-Собственно, вот и все. Так я оказался в полицейском участке, — со своей беспомощной улыбкой закончил рассказ Элено.

Он поднес ко рту бокал с вином, и широкое худое запястье далеко высунулось из рукава пиджака.

— И они еще смеют говорить, будто у меня плохой вкус!.. — задумчиво произнесла Ри. — Как ты сказал? Понимают не больше, чем устрицы? Уедем опять в Кибехо, Эл. В Летхе отвратительный климат.

Через два дня Элено и Ресс Севан уехали из мегаполиса и снова затворились в Кибехо.

Аттаре отправили долечиваться в здравницу в Селлу. Он писал оттуда Сеславину: "Здесь очень строгий режим, но это совсем не раздражает. Чувствую, что мне легче, когда каждый мой шаг расписан заранее. Просыпаюсь и ложусь вовремя, вовремя иду в столовую, на прогулку, в мастерские для "лечебного труда": я учусь плести корзины из тростника — кажется, это теперь мое любимое занятие. Должен признаться: я все еще очень нездоров…".

Несмотря на болезненное состояние, в здравнице Аттаре осуществил научную редакцию "Учителя из Тиевес" и даже начал писать собственную монографию. Спустя месяц он вернулся в Оргонто, уже не жалуясь, что нездоров. Для него пришло время приспосабливаться к новой жизни: без Земли Горящих Трав, без теплого ветра Тиевес.

Сеславин навестил друга и изумился. Аттаре отпустил бороду и ходил босой, продолжал плести корзины, раздаривая их соседям, и почти не выходил со двора. У Сеславина защемило сердце.

— Да ты свой трактат пишешь ли? — спросил он.

Они сидели на широкой веранде, увитой виноградом. В лозах виднелись крупные созревающие гроздья. Из сада веял пропитанный запахами тимьяна и мирта ветер. Под крышей сушились связки тростника, в углу лежали каркасы нескольких начатых корзин.

— Пишу, — сказал Аттаре. — И читаю публичные лекции в музее.