Кукольная королева (СИ) - Сафонова Евгения Страница 7

— А теперь может кто угодно? — Джеми поёжился. — То есть… получается, кто-то в штаб-квартире…

— Тайно выходит на связь с внешним миром, — кивнул Найдж. — Совершенно верно.

Новость Джеми не понравилась.

Пожалуй, даже очень не понравилась.

— Кто-то сливает секретную информацию. Пока вреда нам это не приносит, последние операции проходят успешно… но только пока. А посему устраиваем облаву. — Герланд отставил чашку на стол. — Будем отслеживать всю магическую активность в здании. Если после завтрашнего совета крыска побежит к хозяину, это кто-то из узкого круга. Если нет — через четыре дня совет для широкого круга, и, думаю, там-то мы её и поймаем.

Джеми подумал.

И ещё раз подумал.

— А наш провал год назад, — наконец осторожно произнёс он, — не может быть с этим связан?

Присутствующие помрачнели.

Тот провал был больной темой не только для Джеми. Из десяти человек, отправившихся тогда на задание, в штаб-квартиру вернулись двое — но при виде одного из них целители только руками развели.

— Всё может быть, — магистр вздохнул. — Я не устаю благодарить судьбу, что Алексас всё ещё с нами. Но… да: быть может, поимка крысы поможет понять, почему он с нами не во плоти.

— Очень на это надеюсь, — мурлыкающий голос Алексаса окрасили нехорошие нотки.

И голос этот, как всегда, звучал лишь в Джеминой голове.

Если в последний раз возвращаться к тому, что же было не так с братьями Сэмперами, — не стоило забывать, что год назад Алексасу предложили выбор: либо смерть, либо существование на правах… фактически призрака — но заключённого в чужое тело. Тело человека, который согласится всю оставшуюся жизнь терпеть в своей голове постороннюю личность. И на треть суток Алексас даже сможет брать контроль над телом в свои руки, получая возможность дышать, говорить, фехтовать и радоваться жизни.

С тех самых пор у Джеми с Алексасом и было одно тело на двоих.

И это, пожалуй, всё-таки было самым не таким из всего, что с ними было не так.

— Ну что, — Найдж хитро улыбнулся, — теперь-то не откажешься прийти на совет?

Ответить Джеми не успел: дверь в гостиную распахнула чья-то решительная рука.

— Надеюсь, чай ещё не кончился, — изрекла девушка, заглянувшая внутрь.

Она была высокой, изящной, как статуэтка, в простеньком синем платье до пят. Скромный фасон не мог скрыть ни волнующую пышность ниже шеи, ни узкой талии, ни пленительного изгиба бёдер: лишь окутывал их тайной, которую хотелось разгадать. Волосы — эбонитовая волна, треугольное личико — белый алебастр, глаза — сияющий серый кварц…

Конечно, Джеми никогда бы не подумал в неё влюбиться. Названая сестра, как-никак.

Но он понимал, что мужчины находят в родной дочери Герланда.

— Бэрри! — Найдж просиял, как всякий раз, когда видел возлюбленную. — Нет, чай пока не…

— Мы уже расходимся. Но на кухне можно напиться вдоволь.

Герланд сказал это, как отрезал.

И хоть взгляд его, обращённый на дочь, был мягким — Бэрри обиженно прикусила губу.

— Я уже не ребёнок, отец, — в глазах девушки вспыхнули серебристые альвийские искры. — Почему Джеми вы посвящаете в свои тайны, а меня считаете недостойной?

— Я не считаю тебя недостойной. Я считаю твоё неведение необходимым.

— Но…

— Обсудим наедине, — Герланд поднялся с кресла. — Засим объявляю вечерний чай завершённым. Отбой.

Бэрри всё же зашла внутрь. Демонстративно пройдя мимо отца, ласково сжала морщинистую руку магистра; чмокнула Джеми в щёку, Найджа в губы — и, развернувшись на каблуках, была такова.

Однако альв предпочёл не удостаивать эту выходку ни вниманием, ни реакцией.

Потом Найдж, всё ещё смущённо косясь на альва, под руку вывел магистра из комнаты, а Герланд, наказав воспитанникам «не распускаться», последовал за ними.

— Кому отбой, а кому читать, — пожал плечами Джеми, когда комната опустела.

Кончики его пальцев рассеянно потрогали щёку, будто надеясь поймать тёплый след поцелуя…

Только вот не по его воле.

— Кому читать, а кому под чужой балкон, — уточнил Алексас.

И теперь — наконец-то — вслух.

***

Когда тракт уткнулся в дубовые ворота с расползавшимся от них высоким частоколом, ночь уже присыпала небо звёздной пылью.

— Приехали, — осадив Принца, Таша спрыгнула наземь; завидев впереди жилые огни, она заблаговременно перевела коня на шаг, и тот уже восстановил дыхание. Стянула замшевые перчатки, морщась от боли в ладонях — мазь подживила руки, но не до конца.

Одежда, которую Таша выдернула из шкафа, оказалась не самой практичной. Впрочем, практичной одежды там в принципе было мало. Девушка редко жалела, что мама одевает её не по-крестьянски, но сейчас предпочла бы путешествовать не в шёлковом платье и не в плаще тёмного бархата… не говоря уж об атласных туфлях.

Путешествие не было лёгким. Днём солнце палило вовсю, а море разнотравных лугов по обе стороны тракта застыло в безветрии. По пыльной дороге плыло тягучее жаркое марево, скапливаясь в низинах, смеясь над путниками миражами отражённого неба. Хорошо хоть Озёрную провинцию испещряли реки и речушки, соединяя друг с другом озёра и озерца. Таша несколько раз сворачивала к ним с тракта: дать Принцу отдохнуть, остыть и глотнуть воды, а заодно выкупаться самой. Первый раз — смывая с кожи землю и кровь, потом — дорожную пыль и усталость.

Всё-таки льфэльские кони стоили своих денег. Таша не знала, выдержала бы обычная лошадь подобную гонку, но Принц даже не особо взмылился.

Им часто пришлось по пути обгонять длинные воловьи обозы: сцепленные друг с другом повозки, где меланхолично посвистывали возницы, скучали нанятые стражники, под брезентом угадывались груды товара — а рядом спали прихваченные в трактирах путники. Путешествовать обозами было долго, но затраченное время с лихвой компенсировала надёжность, относительное удобство и смехотворная цена.

А порой Таше пришлось сворачивать к обочине, уступая дорогу громоздкой карете. По внешним атрибутам легко можно было определить, кто едет внутри. Пара лошадок и простенький экипаж — странствующий купец. Четвёрка коней, плюмаж и дорогая отделка — знать или советник. Если на обильно позолоченной дверце красовался герб, на крыше восседали стражники, а позади тряслась карета-другая с челядью — встречайте герцога или его семейство. Ну а если всё скромное убранство чёрной кареты заключалось в гербе, но за нею следовали ещё три экипажа, а на крыше каждого виднелась парочка людей в тёмных одеждах, чрезвычайно мирных на вид… значит, за непрозрачными окнами из дымчатого стекла восседал сам князь.