Юлия Набокова - Шерше ля вамп Страница 7

Подарок неожиданно нашелся в витрине с сувенирами. Забавная статуэтка в виде щенка — словно воплощение его самого. Жанна должна оценить самоиронию. Он ведь Гончий, пес. И он готов так же покорно, как игрушечный щенок, склонить голову в ожидании ее ласки. И смотреть на нее с такой же нежностью и обожанием, как этот смешной щенок с ценником, приклеенным за ухом. Безделушка стоила копейки, но она выражала собой все то, что он хотел поведать Жанне, но не мог подобрать слов. Статуэтка была посланием его сердца. И то, как Жанна воспримет это послание, решит все.

Он отстоял длинную очередь, чтобы упаковать песика в красивую коробку, и все это время представлял, как передаст подарок Жанне и какими волнующими будут те мгновения, пока она будет вскрывать обертку. Он даже вообразил, как она делает это: осторожно, стараясь не испортить праздничный маникюр…

Но щенок так и остался запертым в подарочной упаковке. Аристарх опередил его, вручив Жанне бархатный футляр с драгоценностями. И, увидев, каким радостным блеском вспыхнули ее глаза, Вацлав с горечью понял, что не посмеет вручить ей свой подарок. Разве копеечная безделушка может соперничать с сапфирами? Ну и глупо же он будет выглядеть в глазах Жанны!

Он развернулся, чтобы уйти, но Жанна остановила его, продлив эту пытку:

— Может, останешься?

Так хотелось притянуть ее к себе, согреться теплом ее губ, но духа хватило только на то, чтобы вздеть в ее мочку сережку, которую уронил Аристарх. Ее ресницы дрогнули, и он вдруг увидел, что уголок его подарка высунулся из кармана и Жанна заметила его. Смешавшись, он торопливо спрятал коробку и сказал срывающимся голосом, избегая смотреть на Жанну:

— Сапфиры очень идут к твоим глазам.

Ее ответ шпилькой вонзился в сердце:

— Спасибо. Аристарх знает толк в драгоценностях.

Он коротко кивнул, проглотив обиду, пожелал веселого Нового года и развернулся, чтобы уйти.

— Уже уходишь? — окликнул его Аристарх.

— Работа, — соврал он и, стиснув в кармане свой ненужный, такой глупый подарок, стал проталкиваться к выходу между веселящихся вампиров.

Глава 2

Вампирша на миллион

Спустя время я оценила иронию судьбы, согласно которой я становилась единственной наследницей вампира, которого сама же и убила. Но когда на пороге моей квартиры появился серьезный французский нотариус, я даже слушать ничего не хотела. Месье Гренье, выставленный за дверь, вынужден был обращаться за помощью к тяжелой артиллерии в лице Вацлава и Аристарха — единственных, кто имел на меня влияние. Аристарх, понятно, благодаря родству. Кроме того, мой дед — один из старейшин. С Вацлавом мы, к счастью, ни в каких узах не состоим, хотя он и настойчиво предлагал мне местечко в своей команде ищеек. Но нам пришлось немало пережить вместе, так что я научилась доверять этому молчаливому вампиру, который, кстати говоря, не доверяет никому, кроме себя самого. И даже несмотря на то, как он обошелся со мной на новогодней вечеринке, я была рада его видеть.

В последний раз, еще до Нового года, мы втроем собирались не по самому приятному поводу. Жан, могущественный французский вампир, случайно сделавший вампиром меня, прибыл в Москву, чтобы получить последний амулет из дюжины Серебряных Слез. Каждая Слеза воплощала в себе добродетель последнего лорда вампиров, и, согласно легенде, тот, кто соберет все частицы вместе, станет править кровопийцами всего мира. Другие вампиры были не в восторге от идеи попасть под командование Жана, известного своей жестокостью и беспринципностью. Московские старейшины, оберегавшие недостающую Жану Слезу, никогда бы не выдали ее ему. Поэтому тот, узнав о родстве старейшины Аристарха со мной, похитил бабушку Лизу в расчете, что я и дед приложим все усилия, чтобы освободить заложницу в обмен на его требования. И не прогадал — я сделала старейшинам предложение, от которого они не могли отказаться. Аристарх, естественно, меня отговаривал, остальным моя идея пришлась по нраву.

С первого дня, как я появилась в Клубе, старейшины боялись меня как прямой наследницы Жана и беспокоились, как бы его дурная и вместе с тем могущественная кровь не превратила меня одновременно в supergirl с неограниченными способностями и в неконтролируемую маньячку, опасную как для вампиров, так и для людей. Поэтому, когда я, пылая ненавистью к Жану, пообещала убить его, старейшины справедливо рассудили, что поединок между нами станет смертельным для обоих, и рискнули выдать мне две Серебряных Слезы, за которые я собиралась выкупить жизнь бабушки.

Гончие были поблизости от места встречи и, как только заложницы — в их число попала и моя лучшая подруга Саша — были освобождены, а мы с Жаном схлестнулись в рукопашной, они ворвались в здание заброшенной фабрики, напичканное головорезами Жана. Я переоценила свои силы — Жан одолел меня, забрал недостающие амулеты и воссоздал легендарную Чашу последнего лорда. Сказка, в которую до конца никто не верил, обернулась страшной былью: Гончие, растерзавшие охранников Жана, подчинились силе Чаши и признали Жана своим властелином. Даже Аристарх, сражавшийся наравне с Гончими, склонил голову перед французом. И если бы не Тринадцатая Слеза, что воплотила в себе ненависть последнего лорда, погибшего от рук предателей, пожелавших занять его место, даже не знаю, чем бы все закончилось…

Слеза, в существовании которой сомневались и в которую не верил даже Жан, оказалась в руках московских старейшин незадолго до приезда француза. Роковой амулет стал причиной безумства одной из старейшин, Инессы, и привел к гибели восьми вампиров, среди которых был и мой любимый — Глеб. Передавая мне Слезу Силы, потребованную Жаном, старейшины подстраховались, вручив мне и Слезу Ненависти — она еще больше усилила мою неприязнь к французу и превратила меня в машину убийства.

В тот момент, когда Жан, держа в руках Серебряную Чашу из двенадцати фрагментов, подчинил себе всех вампиров, находящихся рядом, Тринадцатая Слеза, кулоном висевшая у меня на шее, обожгла меня огнем. Подчиняясь порыву, я сорвала ее с цепочки и кинулась к Жану, чтобы прижать ее к сердцу вампира. Слеза серебряной пулей вошла в сердце. Жан умер, кажется так и не успев понять, что же произошло. А я, завладев Чашей и став в глазах вампиров повелительницей, поспешила избавиться от рокового серебра, бросив в сосуд Слезу Ненависти. Амулеты погибли в магическом пламени. За исключением одного.

Аристарх узнал прямоугольную подвеску, отлитую из Слезы Милосердия, и выхватил ее из огня, невзирая на адскую боль. Подвеска стала моим оберегом от крови Жана, наградившей меня вспышками неконтролируемой ненависти, во время которых я могла убить человека. А Аристарх теперь неразлучен с черной перчаткой, скрывающей искалеченную кисть. Увечья, полученные в магическом огне, неизлечимы. И даже наша способность к регенерации здесь оказалась бессильной.