Кейт Миллер - Книга Полетов Страница 7

Адеви приказывала тщедушному поэту пролезть через узкое слуховое окно; он на цыпочках проходил между вздохов спящих, через воздух, полный странных сонных речей, чтобы отомкнуть дверь своей повелительнице. Адеви доставала из мешка свечу, и с этим лепестком огня они принимались искать золото. Переворачивали инкрустированные шкатулки, смотрели под сложенной одеждой, прощупывали выдвижные кирпичи в надежде на светлый отблеск металла, что так волнует кровь. Они сгребали драгоценности в мешки, приглушая звяканье сложенной в несколько раз тканью, и бродили по комнатам, прихватывая что подвернется: нефрит, статуэтки слоновой кости, серебряные ложки, шелк. В детской кроватке ребенок крепко прижимал к себе куклу с фарфоровым личиком, Адеви извлекла ее из крошечных пальчиков и бросила Пико. Ребенок вздохнул и заворочался на своей простынке. Пико же размышлял, каково родиться в таком доме, где мать кладет тебе куклу на грудь и кидается баюкать и целовать, стоит ветру чуть прошуметь за окном Ребенок погладил воздух, и, когда Адеви вышла, поэт осторожно подсунул куклу обратно.

Потом Адеви провела его по крышам к стоящему над гаванью громадному дому. Подцепив шпингалет ножом, она без труда открыла чердачное окно. Следом за ней он спустился по лестнице в большой зал без какой-либо мебели и в замешательстве смотрел, как она запирает дверь и опускает шторы на окнах. Но вот она зажгла свечу, и взгляду открылись развешанные на стенах картины. Они медленно двинулись по комнате, Адеви подносила свою свечу к каждому полотну, не спуская глаз с Пико, который восхищенно ахал и вздыхал, столь прекрасными и удивительными были картины: с крылатыми рыбами и людьми с птичьими головами, деревьями, ветви которых кончались ладонями, и девушками с ногами газелей. Все было прорисованно в мельчайших деталях, роскошными красками. Лица диковинных созданий на полотнах были печальны.

- Какая красота, - бормотал Пико. Он решил, что Адеви задумала украсть одну из картин, но, завершив осмотр, она дунула на пламя, подняла шторы, и тем же путем, что и вошли, они удалились, закрыв за собой чердачное окно. Потом через переулки, избегая освещенных мест и не в меру общительных пьяных, они прокрались назад на опушку леса, где Пико разложил костер, пока Адеви вытряхивала из мешков добычу.

Среди прихваченного Пико нашлись пыльная бутылка вина, каравай и кусок сыра; он быстро сделал бутерброды, откупорил вино, и они уселись, привалившись к деревьям, лицом к спускавшемуся на берег длинному пологому склону, где огни отражали натиск прибоя. Вино оказалось хорошим, и Пико вновь наполнил бокал Адеви, потом свой, они скрутили сигареты и сидели, покуривая и потягивая вино. На память ему пришли старые стихи:

Окончив путь, порой вечерней

Я прибыл в отдаленный город,

Прошел по улицам пустынным

И в дом какой-то постучался.

И лишь когда открылась дверь,

Увидел я, что предо мной –

Родной порог,

А вдаль за ним опять уходит путь

В тот край, что я оставил позади

Давным-давно...

Огонек сигареты Адеви выхватил из темноты ее лицо.

- В свое время я убила бы тебя за эти стихи, - проговорила она.

- Неужели они настолько плохие? - спросил огорченный Пико. - Я сочинил их давно, просто сейчас они пришлись под настроение.

Но ее взгляд был устремлен вдаль.

- Что приводит девушку в разбойничью шайку? - задумчиво промолвила она. - Зачем ей бежать из города, где всю ночь можно танцевать на берегу, пить кофе с пирожными под звон встречающих рассвет колоколов, торговаться на базаре за понравившиеся безделушки, куда с шести сторон океана привозят столько историй, что жизни не хватит переслушать. Бедность, скажешь ты, но я родилась в том последнем доме, величественном доме возле гавани. Мои родители были актерами и зарабатывали на жизнь, играя для избранных, так что вокруг всегда хватало музыкантов и лицедеев. Какой ребенок, растущий в подобном оазисе творения, сам не захочет созидать? Хотелось и мне, но судьба распорядилась иначе. Весь талант достался моему брату, двумя годами меня младше. Он рисовал везде - на земле, в тарелке с едой. С его даром носились как с живым существом. Он был под стать тебе, библиотекарь, - такой же тощий и бледный, вечно утиравший нос шелковым платком, неделями лежал в постели, обложенный подушками, окруженный толпой докторов. Родители выписывали ему из-за границы лучшую бумагу и краски, заказывали холсты, которые он заполнял цветами своей фантазии. К пятнадцати годам он уже не успевал исполнять все поступавшие заказы; люди приезжали издалека, чтобы отдать должное таланту брата и оказать ему знаки почтения, достойные юного принца. Впрочем, восторги оставляли его равнодушным, он всегда спешил удалиться в свою комнату, чтобы снова торопливо переносить на полотно образы своих грез.

И тут вмешалась неизбежная детская ревность. Братья и сестры - всегда соперники, знают они о том или нет. Недостаток способностей настолько меня пугал, что я уже не сомневалась: один из нас должен умереть - просто чтобы дать жить другому. Как-то среди дня я зашла к нему в комнату - картина, над которой он работал, была так прекрасна, что меня захлестнули эмоции: я схватила нож для смешивания красок и перерезала ему горло. Мне сразу стало легко на душе. Кровь окрасила пустые участки холста, картина была закончена. Так я убила брата, свершив тем самым самый отвратительный поступок из всех возможных, - убила, чтобы спастись самой, а потом, хотя родители никогда не подумали бы на меня, я навсегда оставила город. Скитания привели меня к разбойникам, где оказалось, что и я не без таланта - у меня был дар отнимать чужую жизнь.

Оттого, библиотекарь, я и прирезала бы тебя за эти стихи, ведь чужой талант всегда напоминает о собственной скудости. Только в последнее время мне все чаще хочется ночных песен и танцев, там в лагере, где я королева разбойников. А что мне еще остается? Что мне остается, скажи?

- Вот, - сказал Пико, - выпей еще вина. Держи бокал ровнее. Дай-ка я сверну тебе сигарету.

Во время следующего ночного набега на город Пико вдруг понял, что они оказались под башней Сиси, и попросил Адеви подождать.

- Но ведь это жилище крылатых, - возразила она. - У них нет золота.

- Мне нужно другое сокровище, - ответил он, поднимаясь по винтовой лестнице. И, открыв замок на верхней площадке, вошел в комнату ветров, где над головой висели луковицы колоколов, а всю обстановку составляли несколько сундуков тикового дерева. Крылатые люди спали по краям лишенных перил балконов, точно громадные орлы, сложив над головой крылья и словно укутавшись в покрывала из перьев.