Кейт Миллер - Книга Полетов Страница 8

- Но ведь это жилище крылатых, - возразила она. - У них нет золота.

- Мне нужно другое сокровище, - ответил он, поднимаясь по винтовой лестнице. И, открыв замок на верхней площадке, вошел в комнату ветров, где над головой висели луковицы колоколов, а всю обстановку составляли несколько сундуков тикового дерева. Крылатые люди спали по краям лишенных перил балконов, точно громадные орлы, сложив над головой крылья и словно укутавшись в покрывала из перьев.

Сиси устроилась у самого края балкона, лицом к прибою, и с внезапным ужасом Пико понял, что она не спит, что крылья не укрывают ее голову и только шум волн внизу не дает ей услышать его шаги.

Мгновение он колебался, не подойти ли к ней и не заговорить ли, но лишь покачал головой, осудив себя за безрассудство. Порывшись в мешке, он тихо извлек золотую цепочку, добытую этой ночью, и повесил на дверную ручку. Затем, последний раз посмотрев на Сиси, закрыл дверь и спустился к Адеви.

На коньке крыши, в чертогах сов, они сидели над морем, укрытые мантией звезд.

- Взгляни туда, где о коралловую стену разбиваются волны, - проговорил Пико. - Когда-то я сидел там и смотрел, как играет с ветром моя любимая. Адеви, тебе случалось любить?

- Я была с сотней мужчин и пришла к выводу, что чем меньше любви в сердце, тем больше удовольствия в постели.

- Но к чему так много? Разве одного не достаточно?

- Еще не попался мужчина, способный утолить мою жажду. Мне нужен такой же крепкий, как я, крепче вяленого мяса, крепче выпивки, храбрый, как испугавшаяся за свое дитя мать, с сердцем твердым, как зуб. Сердце мужчины легкая добыча - редко кто запирает клетку своих ребер, и мои ловкие пальцы всегда могут проскользнуть внутрь и схватить его.

- А что ты делаешь с сердцами?

- Я их ем.

- Мне, верно, было бы лучше без сердца, - задумчиво предположил Пико. - Без сердца утренний город был бы мне не нужен. Адеви свернула сигарету.

- Расскажи мне об утреннем городе.

- Паунпуам... Я слышал о нем ребенком и всегда думал, что это страна снов. Теперь же знаю, что утренний город находится в этом мире и туда можно попасть. Из библиотечных книг и видения, нисшедшего на меня перед началом пути, мне известно, что он лежит в пустыне, давно заброшенный, и камни его стен рассыпаются песком. Среди руин высится громадная башня, ряды ее створчатых окон глядят на дюны, и там хранится Книга Полетов. Тем, кто доберется до города и войдет в башню, удастся прочесть книгу и научиться летать. Они смогут обрести крылья. Над утренним городом взмоют они, и золотые ветра понесут их к солнцу.

- Глупец, - сказала она, ложась спиной на черепицу. – Ты живешь в своих мечтах. Но вот он, мир - вот освежающий лицо ветер, горячий дым, который ты вдыхаешь, золото, которое пробуешь на зуб. Учись им наслаждаться, или никогда не будешь счастлив.

- Счастье, - вздохнул Пико, разглядывая первые розовые блики рассвета на далеких бурунах. - Ты счастлива, Адеви?

- Я счастлива, когда на промысле.

- А ночью, одна? Что тогда?

- Ночью я не бываю одна.

Раз после полудня она заявилась, шумная, как всегда.

- Эй, поэт, пошли на дело, - крикнула она, и, прихватив свой черный мешок, он направился следом по тропинке в сторону города. Через несколько минут она свернула в лес и, едва он открыл рот, прижала палец к губам, шепнув:

- За мной!

В густом кустарнике она отыскала брезентовый тюк и развернула его.

- Мой рюкзак! - воскликнул Пико, бросаясь на колени и развязывая тесемку. Он извлек книги и нежно погладил их, потом обернулся к Адеви.

- Как же я тебе благодарен! - Он поднялся и поцеловал ее в щеку. Она оттолкнула его.

- Бери рюкзак и пошли.

Вновь запаковав в брезент собственный мешок с добычей и спрятав его в кустах, она взяла направление на юго-восток, огибая лагерь стороной. С восхищением следил он, как ступает она, легко и бесшумно, точно антилопа, пока он с трудом продирается следом. Примерно через час она распрямилась, и походка стала более небрежной, так что он смог идти с ней нога в ногу.

- Адеви, куда мы идем? - поинтересовался он.

- Сматываемся, - ухмыльнулась она. - Я давно намеревалась обследовать чащу леса, но никто из этих трусов, все еще верящих бабушкиным сказкам, со мной не пошел бы. Мало радости пускаться за приключениями в одиночку, но когда появился ты, одержимый походом на восток, я поняла, что нашла спутника.

- И ты пойдешь со мной в утренний город? – воскликнул Пико.

- Для меня он не больше, чем лунный свет, но упустить приключение - не по мне, да и одному тебе не уцелеть.

- Адеви, как мне тебя отблагодарить?

- Ладно, брось.

И вот атаманша ведет поэта темными тропами, вслед за мечтой, в которую не верит, через владения, что считает своими, скользя между деревьями, подобно ветерку; и хотя недели воровской выучки сделали поступь Пико легче, он едва за ней поспевает, будто у него гири на ногах.

На третий вечер странствий Адеви встала перед Пико, отделенная от него мятущимся пламенем костра, и, пощелкивая пальцами в такт соловьиным трелям, начала танцевать. Через окно дрожащего, поднимающегося над костром жара смотрел он, как одна за другой слетают с нее одежды - головная повязка, жилетка, белая рубашка, юбка, - повисая на колючках кустарника, и она вертелась огненной саламандрой, и он сидел, пригвожденный к месту лиловым взглядом ее обнаженных грудей. Наконец, приблизившись, она увлекла его наземь; он лишь поднял глаза и промолвил «Адеви...», точно о чем-то вспомнив, но она зажала ему рот рукой.

А потом он рыдал так яростно, будто у него случился припадок, а от ее прикосновения отпрянул, как от раскаленных углей.

- Итак, ты девственник, - проговорила она, скручивая сигарету. - Все мы через это прошли. Наловчишься еще.

- Ты не понимаешь. Я предал ее.

- Свою крылатую девушку?

Он кивнул.

- Разве она не была с другими?

Вновь кивок.

- Тогда ты предаешь лишь свое воображение.

- Так и есть! - вскричал Пико. - Я предал свое воображение.

- Ложись.

Но он взял с нее слово, что она больше не дотронется до него, и всю ночь пролежал без сна, не в силах читать или писать; воспоминание о случившемся иглой засело в сердце. Наутро еда не лезла ему в рот, и Адеви присела рядом на корточки.

- Послушай, поэт, любовь совсем не то, что мы о ней думаем.

Любовь похожа на юношу, который бросается спасать тонущую в море девушку и тонет сам.

- Да, но какая чудесная смерть. О, отчего, отчего я не утонул!

- Любовь - двое фехтующих слепцов, королева на необитаемом острове; любовь - это жертвоприношение, паническое бегство во тьме; это двое, чья слюна - отрава друг для друга; это пустой дом, затонувшая лодка, увечный танцор.

- Любовь - воспоминание о сладком дыхании спящей девушки, - прошептал Пико.