Пол Андерсон - Операция Хаос Страница 7

3

Проснувшись, он какое-то время лежал в полусне, пока не вспомнил, где находится. Сон отлетел моментально. Хольгер сел и осмотрелся. Да, конюшня! Вернее, закуток. Примитивное темное помещеньице, наполненное запахом сена и навоза. Черный конь склонил к нему голову, осторожно тычется мордой. Хольгер встал, отряхнул с одежды соломинки.

Солнечные лучи рассеяли полумрак — это мамаша Герда отворила дверь.

— Доброе утро, светлый господни! Ты в самом деле спал сном праведников, как это называют, хотя я на споем веку видывала множество честных людей, всю ноченьку маявшихся бессонницей, и подлецов, сотрясавших храпом крышу. Утром я не решилась нарушить твой сон, но вставай уж и посмотри, что тебя ждет.

Его ждали миска овсянки, хлеб, сыр и кусок недоваренной грудинки. Хольгер с аппетитом съел все и с тоской подумал о сигаретах и кофе. К счастью, суровые времена оккупации почти начисто отучили его от этой роскоши. А потому он удовольствовался на десерт ледяной водой, которой умылся во дворе.

Вернувшись в хижину, он убедился, что к нему прибыл гость — но тогда лишь, когда чья-то рука потянула его за штаны, и неизвестный пробасил:

— Вот он я.

Хольгер посмотрел вниз и увидел плотного мужчину с лицом коричневым, как земля и ушами, похожими на ручки кувшина, огромным носом, белой бородой, босого, в коричневой куртке и таких же штанах. Ростом эта персона не достигала и трех футов.

— Это Гуги, — сказала Мамаша Герда. — Он поведет тебя в Фаэр.

— Гм… Рад познакомиться, — сказал Хольгер. Пожал теплую и твердую ладонь карлика, чем несказанно того удивил.

Пора трогаться в путь, — весело сказала старуха. — Солнце уже высоко, а вам предстоит нелегкое странствие по весьма ненадежным местам. Но не опасайся, сэр Хольгер. Гуги — из лесного племени, он тебя проведет мимо всех опасностей прямиком к герцогу Альфрику. — Она подала ему завернутый в тряпицу сверток. — Я тут положила немного мяса, хлеба и другой снеди, уж знаю, какие вы непредусмотрительные, молодые паладины, бродите себе по свету, спасая прекрасных девиц, а обед с собой захватить вам и в голову не придет. Ах, стань я снова молодой, была бы такой же безалаберной, что значит пустой живот, когда мир зеленеет вокруг… Но теперь уж я старуха и предусмотрительной быть обязана…

— Спасибо, госпожа моя, — сказал Хольгер смущенно.

И хотел выйти, но Гуги с неожиданной силой потянул его за штаны:

— Ты что? В одной рубашке в лес собрался? Там хватает таких, что с превеликой охотой всадят немного железа в богатого путника…

— Ну да, конечно… — И Хольгер принялся развязывать вьюк. Мамаша Герда захихикала и выскочила наружу.

Гуги помог Хольгеру облачиться в средневековые доспехи. Обмотал его лодыжки ремнями, пока Хольгер натягивал через голову кафтан из грубой ткани. Дотом, уже без посторонней помощи, Хольгер надел забренчавшую кольчугу, легшую на плечи неожиданной тяжестью. Теперь прикинем — широкий пояс застегивается здесь, сюда прикрепляется кинжал, сюда пристегивается перевязь меча. Гуги подал ему стеганую шапочку и норманнский шлем. Когда на его сапогах очутились золотые шпоры, а на плечах пурпурный плащ, Хольгер задумался — потрясающе он выглядит или попросту идиотски?

— Счастливой дороги, сэр Хольгер, — сказала Мамаша Герда, когда он выходил.

— Я… я буду о тебе вспоминать в своих молитвах, — сказал он, подумав, что в этих краях именно так и следует благодарить.

— А как же, сэр Хольгер, ты только не забудь! — она. Отвернулась, разразилась встревожившим его смехом и исчезла в доме.

Гуги покрепче затянул ему пояс.

— Ну пошли уж, разиня подпоясанный, а то весь день тут провозимся, — буркнул он. — Кто собирается на Фаэр, должен пришпорить коня.

Хольгер вскочил на Папиллона и помог влезть Гуги. Карлик примостился впереди него на луке седла и показал на восток.

— Туда поедем, — сказал он. — Если поднажмем, дня за два, за три до замка Альфрика доберемся.

Конь зашагал, и вскоре хижина осталась далеко позади. Они ехали широкой звериной тропой, меж высоких деревьев, посреди чистой зелени, шелеста и щебетанья; глухо ударяли в землю подковы, скрипели кожаные ремни, позвякивало железо. День выдался прохладный и безоблачный.

Впервые за сегодняшнее утро Хольгер вспомнил о рано на голове. Она не болела. Странные медикаменты ведьмы помогли.

Однако вся эта история выглядела столь необычно… Но он не стал ломать себе голову. Не будем спешить. Каким-то образом — быть может, во сне, но очень уж все это не похоже на сон, разве сон бывает столь доскональным? — он перенесся куда-то за пределы своего времени, и, не исключено, своего пространства. И оказался в мире, где верят в духов и ведьм, где живут по крайней мере один взаправдашний гном и одно чертовски удивительное существо по имени Самуэль. Разложим все по полочкам, благоразумно и не спеша…

Однако разложить все по полочкам оказалось не столь уж простым делом. Не только сама ситуация, но и воспоминания о родине, о том, что там могло случиться в его отсутствие, панический страх, что здесь, в этом мире, он может остаться навсегда — все это словно клещами сжимало его рассудок. Он явственно вспомнил изящные линии домов Копенгагена, пляжи, вересковые заросли и равнины Ютландии, дерзко взметнувшийся в небеса Нью-Йорк, просвеченную Заходящим солнцем золотистую дымку Залива Сан-Франциско, и девушек, и миллион милых мелочей — все, что было его домом. Хотелось бежать, молить о помощи, чтобы вернуться туда, домой. Но нет, ничего не выйдет! Он здесь — и должен отдаться течению здешней жизни. Если этот герцог из Фаэра (любопытно, что это за место?) в состоянии будет ему помочь, есть еще надежда. И стоит поблагодарить судьбу за то, что воображение у него не слишком буйное, а вывести его из себя нелегко. Он взглянул на лохматого человека, сидевшего в седле впереди него:

— Очень мило с твоей стороны, что ты взялся служить мне проводником. Я хотел бы тебе чем-нибудь отплатить.

— Да нет, это я по ведьминому поручению взялся, — сказал Гуги. — Не то чтобы я в самом деле был ей слугой. Просто мы, лесные, ей помогаем время от времени, дров порубим, воды принесем, ну там, что придется. А потом она вам чем-нибудь поможет. Не буду врать, не шибко-то я ее, сову старую, люблю, но пиво у нее отменное.

— Мне она показалась очень милой старушкой.

— Ну как же, язык у нее без костей, мягко стелет, когда захочет, — Гуги угрюмо хохотнул. — А вот помню я, что было, когда к нам молодого сэра Магнуса занесло, много, много лет тому назад… Она и черной магией балуется. Смекалистая она, да не такая уж сильная, может вызывать парочку демонов попроще, и только, да и впросак не раз попадала со своими чарами. — Он осклабился. — Помню, один тип из Вестердалеса ей на мозоль наступил, она и поклялась, что спорынью ему на поля напустит. То ли у него благословение от священника было, то ли у нее что-то не сладилось, уж не знаю в точности, только долго она тужилась, пыхтела, да ничего не вышло, побило у мужика кое-где всходы, и все. Лебезит она даже перед господами из Серединного мира, думает, они ей могущества прибавят, но немного же она с того имела выгоды…