Рик Риордан - Кровь Олимпа (ЛП) Страница 70

Сын Гефеста в жизни бы не подумал, что гавайская гитара может издавать такие грустные звуки (жалкие — само собой, но никак не печальные). Тем не менее, Аполлон бренчал на ней так душераздирающе тоскливо, что даже у него защемило в груди.

В первом ряду сидела молодая девушка лет тринадцати, в черных легинсах и серебряной тунике; ее темные волосы были собраны в хвост. Она строгала длинную палку — видимо, делала лук.

— Вы уверены, что это Артемида и Аполлон? — спросил Фрэнк. — Они не похожи на близнецов.

— Ну, сам подумай, — сказала Хейзел. — Боги могут выглядеть на свой вкус и цвет. К тому же, будь у тебя близнец…

— Я бы выбрал какую угодно внешность, только чтобы не быть похожим на него, — согласился Фрэнк. — Итак, каков наш план?

— Не стреляйте! — завопил Лео. Хороший способ привлечь внимание, когда обращаешься к двум мечущим стрелы богам. Он поднял руки вверх и направился вниз к сцене.

Богов появление троих полукровок совсем не удивило. Аполлон вздохнул и вновь взялся за свою гавайскую гитару.

Артемида, сидящая в первом ряду, пробормотала:

— Наконец. Мы вас уже заждались.

Это выбило воздух из поршней Лео. Ведь он уже приготовился представиться, объяснить, что они пришли с миром, возможно, отпустить пару шуток и предложить мятные конфеты.

— Значит, вы нас ждали, — заключил он. — И, как я погляжу, вы неимоверно рады нашей встрече.

Аполлон наигрывал похоронную версию песни «Camptown Races».

— Мы, обеспокоенные и измученные, ожидали вашего-не-вашего появления. Мы просто не знали, кто именно придет. Во всяком случае, не могли бы вы уйти и оставить нас в наших страданиях?

— Прекрати, брат, — упрекнула его Артемида. — Они нуждаются в нашей помощи, даже если их шансы закончить этот поиск успешно равны нулю.

— Да вы двое просто полны оптимизма, — произнес Лео. — Так или иначе, почему вы здесь скрываетесь? Разве вы не должны... мм, даже не знаю, сражаться с гигантами или что-то в этом роде?

Бледные глаза Артемиды заставили Лео почувствовать себя тушей оленя, которую вот-вот собирались распотрошить.

— Делос — наша родина, — сказала богиня. — Здесь мы за пределами греко-римского раскола. Поверь мне, Лео Вальдес, будь у меня возможность, я бы находилась среди своих охотниц… сражалась бы с нашим старым врагом Орионом. К сожалению, шагнув за пределы острова, я стану недееспособной из-за непереносимой боли. Все, что я могу, — это беспомощно наблюдать, как Орион убивает моих последовательниц. Многие из них погибли за ваших друзей и эту проклятую статую Афины.

Хейзел сдавленно вскрикнула.

— Речь идет о Нико? Он в порядке?

— В порядке ли он? — Аполлон всхлипнул над своей гитарой. — Никто из нас не в порядке, девочка! Гея восстает!

Артемида свирепо уставилась на Аполлона.

— Хейзел Левеск, твой брат все еще жив. Он такой же храбрый воин, как и ты. Хотела бы я сказать то же самое и про своего брата.

— Не наговаривай на меня! — взвыл Аполлон. — Я был сбит с толку Геей и этим чудовищным римским ребенком!

Фрэнк откашлялся.

— Эм, повелитель Аполлон, вы имеете в виду Октавиана?

— Не произноси это имя! — Аполлон сыграл еще один минорный аккорд. — О, Фрэнк Чжан, лучше бы ты был моим ребенком! Знаешь ли, я слышал твои молитвы… все те недели, когда ты просил моего признания. Но увы! Марсу всегда достается всё самое лучшее. Я же получил это... существо, которое является моим потомком. Он морочил мне голову комплиментами… вешал лапшу на уши о великих храмах, которые собирался воздвигнуть в мою честь.

Артемида фыркнула.

— Как же тебя легко польстить, брат.

— Потому что у меня множество удивительных качеств, достойных похвалы! Октавиан заявил, что хочет снова сделать римлян сильными. И я согласился! Дал ему свое благословение.

— Насколько я помню, — произнесла Артемида, — он также пообещал сделать тебя главнейшим богом легиона… даже выше Зевса.

— Ну, и кто я такой, чтобы оспорить подобное предложение? Разве у Зевса идеальный загар? Умеет ли он играть на гавайской гитаре? Я в этом сомневаюсь! Но я никогда бы не подумал, что Октавиан может развязать войну! Гея, должно быть, затуманила мои мысли… нашептала мне на ухо.

Лео вспомнил поехавшего с катушек бога Эола, который начал убивать направо и налево, наслушавшись ее речей.

— Ну так исправь это, — сказал он. — Скажи Октавиану уйти в отставку. Или, на худой конец, метни в него стрелу. Тоже сойдет.

— Я не могу! — завопил Аполлон. — Смотри сюда!

Гитара Аполлона тут же превратилась в лук. Он направил его в небо и выстрелил. Золотая стрела пролетела около двухсот футов, прежде чем распалась в дым.

— Чтобы стрелять из лука, я должен покинуть Делос! — закричал Аполлон. — А покинув остров, я стану недееспособным… или меня поразит Зевс. Отец меня никогда не жаловал. Он не доверял мне на протяжении нескольких тысячелетий!

— Ну, — вспомнила Артемида, — если судить справедливо, то есть за что: однажды ты тайно сговорился с Герой его свергнуть.

— Это было недоразумением!

— И ты убил несколько его циклопов.

— У меня для этого было серьезное основание! Во всяком случае, теперь Зевс обвиняет меня во всем — козни Октавиана, падение Дельф...

— Стоп-стоп, — Хейзел показала знак тайм-аута. — Падение Дельф?

Лук Аполлона обратно превратился в гавайскую гитару. Он взял драматический аккорд.

— Когда началось раздвоение между греками и римлянами, а я боролся со своими воплощениями, Гея воспользовалась моим замешательством! Она возродила моего старого врага — великого змея Пифона[138], чтобы приструнить Дельфийского оракула. Это ужасное существо поселилось в древних пещерах и заблокировало магию пророчества. А я застрял на этом острове и даже не могу ему противостоять!

— Да, вот уж неприятность, — сказал Лео, хотя про себя подумал, что отсутствие пророчеств — это не так уж и плохо. Его список дел был и так забит под завязку.

— В самом деле неприятность! — вздохнул Аполлон. — Зевс и без того был зол на меня, когда я назначил эту девушку, Рейчел Дэр, своим оракулом. Похоже, он думает, что это я ускорил войну с Геей, потому что сразу после моего благословления, Рейчел выдала Пророчество Семи. Но, на самом деле, все работает не так! Отец просто ищет на кого бы свалить вину. И, естественно, под руку ему попался самый красивый, талантливый и безнадежно удивительный бог.