Анатолий Нейтак - Мечтатель Страница 72

После моего ответа Железноступ даже не счёл нужным посмотреть на горничную, которая отворила мне двери и без единого слова провела в гостиную. Та и без того знала свой манёвр: поклонилась, хотя ни хозяин, ни я не могли её видеть, после чего бесшумно ушла за вином.

Завидная дрессура, что тут скажешь… такая прислуга — ещё одна метка статуса: за деньги в этом мире можно нанять лишь бледное подобие настоящих специалистов услужения. Готов дать лишних десять проходов по полосе препятствий, если эта тихая, словно смерть, дама средних лет в классическом одеянии чёрного цвета, похожем на пончо с разрезами, не принадлежит к династии потомственных вассалов моего гостеприимного хозяина. И если её стаж на нынешнем месте службы меньше десяти лет.

— Не так много времени прошло, — снова заговорил Сайл, — но вы многого добились. Очень многого. И теперь вы знаете о гильдии гораздо больше, чем в середине лета. Ответьте же, Иан-па: не угасло ли ваше желание стать одним из нас?

— Отнюдь нет. Быть Охотником — достойная стезя.

— Можете ли вы разъяснить мотивы?

«Оп! А вопрос и ответ на него отчего-то очень важны… отчего?

Попробую-ка проехаться по… возвышенным местам. Если даже он сочтёт это непрямой лестью, особого вреда от этого не будет».

— Издавна одни занятия считались более достойными и почётными, чем другие. — Начало обдуманное, размеренное, ровное. Искренность ответа в таких случаях подчёркивается не порывистостью, а пространностью; что ж, мне не трудно сказать несколько десятков слов там, где вполне хватило бы краткого ответа по существу. — Чтобы не углубляться в поисках примеров, скажу, что мой дед воевал и с честью исполнил свой долг перед родиной. Но великое княжество Варрское и другие страны здешних человеческих земель чужие мне. Воевать за одну из них я мог бы лишь в качестве наёмника. Именно поэтому я выбрал гильдию Охотников в качестве своего нового дома: ведь её члены защищают вообще весь привычный мир и всех живущих в нём. Вне зависимости от того, каковы эти живущие.

С ответом я угадал. По крайней мере, от Железноступа повеяло довольством. Причём с отчётливым всплеском-акцентом на последней фразе монолога.

Интересно, что бы это значило?

А разговор меж тем свернул в довольно странном направлении:

— Я слышал, что вы, Иан-па, в один день разговаривали и с гномами, и с эльфами. Что скажете вы о них?

Что ж, честность — лучшая политика. В том числе и в довольно мутном разговоре, целей которого я не понимаю до сих пор.

— Гномы, живущие на базе гильдии, показались мне излишне подозрительными. Негибкими и замкнутыми. Что до алэфэш… с ними мне удалось найти общий язык. Хотя я не уверен, что эти достойные представители своего народа готовы доверять мне так же, как я доверился им.

— Некогда я… освободил Сишама и Хушшинэ, — признался Сайл. — Сверх того я предложил им убежище и работу. По этой причине они доверяют мне чуть больше, чем другим «белоглазым». Когда они пришли в этот дом и стали спрашивать о вас, я ответил, что знаю «человека Ложку» недолго и не особенно глубоко. Но также я сказал, что вы, подобно самим… алэфэш, заброшены судьбой в далёкие края и имеете ещё меньше шансов вернуться на родину, чем они. Надеюсь, это побудило их… мгм… переплести ветви помыслов с вашими, к обоюдному удовлетворению.

— Благодарю вас ещё раз и от всего сердца, саорэ, — сказал я. Совершенно искренне, кстати. — Тем приятнее мне слышать это, что на собрании круга старшин, решавшем в том числе и мою участь, вы воздержались.

Железноступ неожиданно издал короткий смешок, не очень-то вяжущийся с его образом.

— Вам неоткуда было это узнать, Иан-па, — сказал он с улыбкой, — но во время собраний круга старшин я воздерживаюсь всегда. По любым вопросам. Это позволяет выглядеть более мудро, а кроме того, устраняет неопределённость в тех случаях, когда число старшин чётное.

— Поистине мудро, — я позволил себе не слишком широкую согласную улыбку с толикой ехидства. — Должно быть, остальные старшины счастливы, зная, что один из них лишён амбиций.

— Да. Можно сказать и так.

Тут разговор ненадолго прервался, поскольку горничная вернулась с небольшим подносом, на котором стоял одинокий кубок с вином. Лёгким, как я и заказывал. Оценив аромат, я пригубил вино — едва-едва — и поблагодарил её, почтительно откланявшуюся перед тем, как удалиться.

— Однако можно сказать иначе, — снова обратился я к Сайлу. — Груз ответственности — ноша из тяжких, поэтому нет ничего странного в том, что мудрые избегают её.

Железноступ помолчал. Что при этом творилось в его душе, я понимал плохо. Похоже, он на ходу корректировал какие-то планы. Как итог, беседа снова резко повернула в сторону:

— Странно, что этого вопроса вам ещё не задавали. А если и задавали, то мне неизвестен ответ. Иан-па, вы ведь не так молоды, как можно заключить, судя лишь по внешности?

— Да. Я… старше, чем может показаться.

Насколько старше, уточнять я не стал. Тем более, что и сам затруднился бы ответить, каков мой нынешний видимый возраст. Как-то не попалось мне до сих пор достаточно большого и качественного зеркала. Кроме того, вопрос этот представлял скорее академический интерес.

Моложе? Вот и ладно, и хорошо, раз так.

Чай, не девица-красавица, чтобы всерьёз заботиться о подобном.

— Понятно. — Обронил Железноступ. Следующую его мысль я уловил и расшифровал без труда: «Значит, искусен в целительстве. Или просто силён как маг… или то и другое разом». — Возможно, вам не покажется дерзостью, если я попрошу вас перейти на менее формальную речь?

— Нисколько, саорэ. Для меня само подобное предложение — большая честь. Хотя должен признаться, я в смущении: ведь даже будучи старше, чем кажется, я всё равно куда моложе, чем вы. И сильно уступаю вам… во многом.

— Возможно, это так. Но взвешенностью суждений, а частично, как я успел убедиться, и взглядами на мир мы сходны. Так почему бы двум достойным людям не отбросить оковы тех слов, что слишком часто служат лишь прикрытием для низменных устремлений? Поверь, Иан-па: мне никогда не доставляло большого удовольствия общаться, держа дистанцию.

— Охотно верю, Сайл. И тем охотнее, что мы оба избрали одну стезю. Состоя в гильдии, вряд ли можно снискать много славы и почёта. С военными, дипломатами и придворными нам не тягаться. Но зато Охотнику много легче оставить незапятнанной совесть.

— Метко подмечено, Иан-па, — улыбнулся он. Видимо, со взглядами на мир я угадал. — К глубокому сожалению, Наэли Подушка строго запретила мне употребление спиртного. Но ведь ты не откажешься поднять кубок вместе со мной, даже зная, что в моём плещется ягодный морс?