Ник Перумов - Черное копье Страница 75

Отон остановил своих, и тут хоббиту уже не удалось отсидеться в стороне. Предводитель отряда вновь потребовал его и гномов к себе.

Они стояли перед ним в тени беспорядочной груды островерхих камней, отгораживавшей их от крепости. Спокойствие не изменило Отону; он задумчиво взирал на гладкие контрфорсы башен, рука в чёрной перчатке теребила висевший на длинной тонкой цепочке возле пояса тускло-золотистый Талисман, сейчас словно уснувший, скрывший от всех свою силу. Кольцо как будто не желало выдавать своего присутствия здесь.

– Вы отправитесь к крепости как парламентёры, – спокойно приказал Отон. – Расскажете им о Вожде – но это не самое главное. Пока двое из вас будут говорить, двое других должны понять, как опускается мост; а когда мы поймём это, нужно будет перебить охрану.

– А кто четвёртый? – удивился Торин. – Кто ещё с нами на смерть?

– Я. Ты удовлетворён?

Отон в упор глянул на гнома. Торин в изумлении сделал сложное движение бровями и щекой, смущённо хмыкнул и замолчал.

Они вышли ближе к вечеру, когда солнце уже село; на вершинах пылали багровые факелы заката, а долину уже заливал сумрак. Отон сам проверил доспехи гномов и хоббита и одобрительно крякнул. Сам он надел испытанную длинную кольчугу, взял свой всегдашний двуручный меч – лишь поменял шлем; новый был явно работы тангаров, низкий, глухой, с закрывающим всё лицо забралом.

– Пошли, – донёсся чуть приглушённый стальной решёткой голос предводителя.

И они пошли напрямик, через пустое, замощённое поле, и шаги их, казалось, были слышны за много лиг.

Фолко не боялся. За себя он не опасался – надеялся на Слово; а Отона гномы, посовещавшись, решили в самом худшем случае оглушить, после чего сдаться своим родичам и искать у них совета; затем можно было бы вытащить бесчувственного предводителя, объяснив ему происшедшее невиданной милостью хозяев, оказанной ему лишь по их, Торина, Малыша и Фолко, слёзной просьбе.

Бастионы приближались; каждый миг тёмные провалы между зубцов могли ощетиниться колючим роем арбалетных стрел; неужто Отон настолько верит своей броне?

Край бездонного рва – точно памятный друзьям Морийский; стены безмолвствуют, мост поднят. Фолко ощутил на себе внимательный взгляд дозорного, притаившегося сейчас где-то среди изгибов и изломов стены; однако во взгляде этом он не почувствовал ни опаски, ни злобы – лишь некоторый интерес и ещё какое-то незнакомое ощущение; что-то вроде узнавания…

Они остановились прямо напротив ворот. Гномы и хоббит не без интереса воззрились на предводителя – что он станет делать теперь? Однако Отон не смутился. Отстегнув от пояса небольшой рог, он поднёс его к губам, и скалы вздрогнули, заслышав старинный, давным-давно не звучавший в Средиземье зов. Фолко с недоумением отметил, что Малыш и Торин встрепенулись при первых же его созвучиях – он был знаком им, этот старый сигнал Подземного народа, использовавшийся в давно минувшую пору их кровавых междоусобиц из-за богатых рудных жил и означавший мирные намерения и вызов на переговоры.

Некоторое время за стенами всё оставалось тихо, а затем громада подъёмного моста внезапно дрогнула и бесшумно поплыла вниз, точно облако; не скрипели цепи, не скрежетал барабан – мост опускался беззвучно, словно во сне.

Взорам открылись огромные ворота. Изготовленные из цельной исполинской глыбы, они казались не загораживающим путь камнем, но, напротив, таинственным провалом в неведомую ночь; поверхность была словно гладь тёмного озера, в которую можно нырнуть с разбега.

Гигантские каменные створки так же неправдоподобно тихо отворились. Во тьме терялся широкий и пустой проход. Приглашение было недвусмысленно, и они вступили на мост.

Где-то там, позади, в вечернем сумраке, за ними крался отряд орков и ангмарцев. Отон отобрал три десятка добровольцев; хазги получили приказ в случае чего поддержать их стрелами, истерлинги составили общий резерв… Но хоббит, идя по узкому мосту над пропастью, яснее ясного чувствовал внимательные взгляды, следящие за каждым движением там, на равнине, зоркие взгляды, от которых не может скрыться ничто. Сейчас, сейчас, ещё несколько десятков шагов – и Крепость ответит посягнувшим на её покой, и ночь обратится в день; но пока её бастионы были тихи и безмолвны, ворота широко открыты; парламентёров ждали.

Они миновали мост и оказались на просторной площадке. Створки, раздвинувшиеся в стороны, исчезли в потайных нишах стены; тёмный проход впереди загибался вправо. И по-прежнему в нём не было ни одной живой души.

Фолко бросил быстрый взгляд на Отона. Казалось, предводитель заколебался, но лишь на краткий миг. Он спокойно развязал тесёмки, связывавшие его плащ у горла, бросил серую ткань возле стены и спокойно уселся, не выказывая больше ни удивления, ни сомнений. Он давал понять хозяевам, что идти в глубь их твердыни не собирается.

А тридцать воинов Отона всё ближе и ближе подбирались к так беспечно распахнутым воротам; но разве могут они справиться со всей той силой, что скрывается за этими стенами, подумал хоббит. Да, многие тысячи хеггского войска стояли там, в долине, позади их лагеря, также готовые к атаке, но… зная хирд гномов, можно было предположить, что на всю эту хеггскую армию без Отоновой сотни хватило бы семи-восьми десятков хозяев Подземелья, ну а если с Отоном – сотен двух, самое большее – трёх.

В глубине тоннеля послышались шаги. Отряд тяжеловооружённых воинов быстро шёл навстречу незваным гостям, и Фолко видел, как напружинился Отон, едва заслышав слитный стук подкованных железом сапог и чуть различимое бряцание хорошо пригнанных доспехов. Трепетный свет факелов упал на отполированные до блеска чёрные стены, и из-за поворота появились десятка два фигур, закованных в сталь с головы до пят.

Они были заметно выше гномов – спутников Фолко, хотя и сильно уступали, конечно же, в росте Отону. Зато шириной плеч, скрытой в налитых мышцах рук и ног силой они оставляли далеко позади все виденные хоббитом расы, исключая один лишь народ Древоборода. Глухие шлемы с узкими прорезями для глаз скрывали их лица; обычные для Детей Ауле боевые топоры они, однако, держали не наготове, а за поясами. Наступило молчание.

Фолко с некоторой растерянностью смотрел на Отона. Предводитель их отряда встал, однако стоял молча и не двигался.

Раздалось топанье, неразборчивые восклицания, тяжёлое дыхание запыхавшихся от недолгого, но быстрого бега бойцов отоновской дружины. Три десятка, без помех преодолев открытое пространство, сгрудились вокруг своего капитана, подняв луки и копья.

– Мы пришли с миром, – медленно, с расстановкой сказал предводитель отряда. – Мы пришли, чтобы разрешить ваш спор с обитателями окрестных гор, что живут здесь издревле и держат некие обиды на вас. Но кровь не нужна никому, поэтому давайте поговорим, нам есть что сказать друг другу. Быть может, мы сможем и торговать, наши земли, откуда пришли мы, нуждаются в ваших изделиях.