Сергей Лукьяненко - Сумеречный Дозор Страница 77

Эдгар кивнул:

– Да. Именно ядерная, она поражает все слои Сумрака. Но вначале надо убедиться, что цель не ускользнула в последний момент.

– Ты встал на позицию Завулона? – уточнил я.

Эдгар вздохнул:

– Я стою на позициях здравого смысла. Тотальная проверка поезда с привлечением больших сил чревата магическим побоищем. Люди, кстати, все равно погибнут. Уничтожение поезда… да, жалко людей. Зато глобальных потрясений избежим.

– Но если есть еще шанс… – начал я.

– Есть. Поэтому предлагаю продолжить поиски, – согласился Эдгар. – Мы с Костей берем в помощь моих ребяток и прочесываем поезд – от хвоста и головы одновременно. Будем использовать амулеты, в подозрительных случаях – попытаемся проверить подозреваемого сквозь Сумрак. А ты еще раз поговори с Ласом. Все-таки он у нас под подозрением.

Я пожал плечами. Все это ужасно напоминало имитацию поисков. В глубине души Эдгар сдался.

– Когда час «X»? – спросил я.

– Завтра к вечеру, – ответил Эдгар. – Когда будем проходить безлюдные районы вблизи Семипалатинска. Все равно там бомбы взрывали… одним тактическим зарядом больше – невелика беда.

– Удачной охоты, – сказал я и вышел из купе.

Все это профанация. Все это – лишь строчки в отчете, который уже готовится писать Эдгар. «Несмотря на предпринятые усилия локализовать преступника и обнаружить „Фуаран“…»

Мне иногда приходила в голову мысль, что Инквизиция – это реальная альтернатива Дозоров. Ведь чем мы занимаемся? Разделяем людей и Иных. Следим за тем, чтобы действия Иных максимально не затрагивали людей. Да, это практически невозможно, часть Иных – паразиты по своей природе. Да, противоречия между Светлыми и Темными таковы, что столкновения неизбежны.

Но есть еще Инквизиция, она стоит над Дозорами, она тоже хранит равновесие, она – третья сила и разделяющая структура более высокого порядка, она исправляет ошибки Дозоров…

Все оказалось не так.

Нет никакой третьей силы. Нет и не было никогда.

Инквизиция – это инструмент разделения Темных и Светлых. Только и всего. Она следит за соблюдением Договора, но вовсе не в интересах людей, лишь в интересах Иных. Инквизиция – те Иные, кто знает: мы все паразиты, ничем Светлый маг не лучше вампира.

И пойти работать в Инквизицию – это значит смириться. Это значит – окончательно повзрослеть, сменить наивный юношеский максимализм на здоровый взрослый цинизм. Признать – есть люди, есть Иные и ничего общего между ними нет.

Я готов это признать?

Да, наверное.

Но вот перейти в Инквизицию почему-то не хочу.

Лучше уж тянуть лямку в Ночном Дозоре. Заниматься никому не нужной работой по защите никому не нужных людей.

Кстати, почему бы мне не проверить единственного подозреваемого? Пока еще есть время.

Лас уже не спал. Сидел в своем купе, мрачно разглядывая унылые виды за окном. Столик был приподнят, в раковине, под тонкой струйкой воды, охлаждалась бутылка кумыса.

– Нет холодильника, – грустно сказал он. – Даже в самом хорошем вагоне – холодильник в купе не предусмотрен. Хочешь кумыса?

– Я уже.

– Тогда?

– Ну, чуть-чуть… – согласился я.

Коньяка Лас и впрямь налил по капле, только губы смочить. Мы выпили, и Лас задумчиво произнес:

– И что на меня вчера нашло, а? Ну скажи, с какой это стати разумный человек поедет отдыхать в Казахстан? Ну – в Испанию. Ну – в Турцию. Ну – в Пекин, на фестиваль поцелуев, если уж хочется экстремального туризма. А в Казахстане что делать?

Я пожал плечами.

– Это была странная флюктуация сознания, – сказал Лас. – Я тут подумал…

– И решил слезть, – предположил я.

– Верно. И снова залезть. На встречный поезд.

– Здравое решение, – сказал я искренне. Во-первых – мы избавлялись от одного подозреваемого. Во-вторых – спасется хороший человек.

– Через пару часов – Саратов, – вслух рассуждал Лас. – Там и выйду. Сейчас деловому партнеру позвоню, попрошу встретить. Хороший город – Саратов.

– И чем же он так хорош? – заинтересовался я.

– Ну… – Лас вновь наполнил рюмочки, теперь чуть щедрее. – На территории Саратова испокон веков жили люди. Этим он выгодно отличается от районов Крайнего Севера и приравненных к ним. В царские времена там была губерния, но отсталая, недаром Чацкий говорил «в глушь, в Саратов!». Ныне же это – промышленный и культурный центр региона, крупный железнодорожный узел.

– Ну-ну, – осторожно сказал я. Непонятно было, всерьез он говорит или просто несет пургу, в которой слово «Саратов» легко заменить на «Кострома», «Ростов» или любой другой город.

– Самое ценное – крупный железнодорожный узел, – пояснил Лас. – Перекушу в каком-нибудь «Макдоналдсе» – и в обратный путь. Еще там есть старинный собор, непременно его осмотрю. Не зря же я ехал?

Да, все-таки наш неведомый противник переосторожничал. Внушение было слишком слабым и развеялось за сутки.

– Слушай, а с чего ты все-таки сорвался в Казахстан? – осторожно спросил я.

– Говорю же – просто так, – вздохнул Лас.

– Совсем-совсем просто так?

– Ну… сижу, никого не трогаю, струны на гитаре меняю. Вдруг звонок. Номером ошиблись, искали какого-то казаха… даже имени не запомнил. Я трубку положил, стал размышлять, сколько в Москве живет казахов. А у меня как раз на гитаре две струны было, как на домбре, я их подтянул и стал тренькать. Смешно так вышло. Мелодия какая-то получилась… навязчивая такая, притягательная. И думаю – дай съезжу в Казахстан!

– Мелодия? – уточнил я.

– Ага. Притягательная такая, зовущая. Степи, кумыс, все такое…

Неужели все-таки Витезслав? Магия обычно незаметна для простого человека. Но магия вампиров – это что-то среднее между полноценной магией и очень сильным гипнозом. Она нуждается во взгляде, звуке, прикосновении – каком-то пусть самом крошечном контакте вампира и человека. И она оставляет след – ощущение взгляда, звука, прикосновения…

Старый вампир надул всех нас?

– Антон, – задумчиво сказал Лас. – А ведь ты не молоком торгуешь.

Я смолчал.

– Будь на мне что-нибудь, интересное ФСБ, я б уссался от страха, – продолжил Лас. – Только мне кажется, тут и ФСБ в пору испугаться.

– Давай не станем углубляться в этот вопрос? – предложил я. – Так будет лучше.

– Угу, – быстро согласился Лас. – Верно. Так что мне, выходить в Саратове?

– Выходи и вали домой, – кивнул я, вставая. – Спасибо за коньяк.

– Слушаюсь, – сказал Лас. – Всегда рад помочь.

Ерничает ли он – было непонятно. Видимо, у некоторых людей такая манера говорить получается автоматически.

Обменявшись с Ласом в меру торжественным рукопожатием, я вышел в коридор и двинулся в наш вагон.