Феи Гант-Дорвенского леса (СИ) - Беляева Марина Александровна Страница 8

В самом деле, не видел. Мальчишка замер, раздумывая, куда же ему идти дальше.

Когда Паучий Король резко дёрнул за две нити, плотный кокон из паутины сомкнулся вокруг опешившего мальчишки. Ребёнок повис, не понимая, что происходит. Он не успел закричать от страха и неожиданности, когда сквозь чёрные рукава пальто Короля пробились толстые ядовитые шипы. Когда Король резко сжал этими лапами жертву, а клыкастая многозубая пасть вцепилась в лицо мальчика, чтобы высосать из него все жизненные соки и даже душу, когда кровь брызнула на землю, когда раздался хруст сломанных костей, и ноги мальчика перестали дергаться — вот тогда из горла Тилли вырвался исступлённый крик.

— Ну же… ну! Хватит кричать, пожалуйста! Всё хорошо, всё в порядке…

Тилли не сразу поняла, что происходит: она лежала, тяжело дыша, её щеки щипало от слёз и свежего лесного воздуха, руки до боли сжали шерстяное одеяло, а рядом с ней сидела златоволосая девочка, которая с тревогой и беспокойством в небесно-голубых глазах смотрела на неё.

— Тебе приснился кошмар, да? — участливо произнесла она, а Тилли продолжала плакать, не зная, что и ответить. Все мысли в её голове всё ещё вертелись вокруг сна.

«Так это было не по-настоящему? — думала она. — Мне это приснилось? Приснилось… Но какой же страшный и подробный этот сон! А если это не сон? Что если Паучий Король просто пришёл ко мне во сне, а того мальчишку съел по-настоящему? Или… или мне правда просто приснился кошмар? Не может же он, в самом деле, нарушить данное слово! Он же фея, а они… они…».

Пока Тилли дрожала от утреннего холода и увиденного ею сна, девочка поправила на ней одеяло и положила руку на лоб. Внезапный крик заставил Тилли отдернуться и очнуться: рука другой девочки слегка обгорела, и от неё шёл легкий дымок.

— Да что же это такое, — произнесла девочка, едва сдерживая слезы боли. — Я-то думала, хоть сейчас получится!

Тилли наконец окончательно проснулась, и узнала в своей собеседнице девочку, которую спасла вчера.

«Кейтилин, — сразу вспомнилось её имя. — Это она вчера меня задержала. Но почему она здесь сейчас?».

— Ты не дома разве? — грубовато ответила Тилли, подобрав под себя ноги. Ей вовсе не было жаль обожженную руку Кейтилин: после разговора с Паучьим Королём Тилли испытывала искреннюю неприязнь к навязавшейся попутчице.

— Нет, я же сказала, — важно ответил Кейтилин. — Достань, пожалуйста, в моей корзинке мазь от ожогов. Она в лиловой бутылочке, не перепутаешь.

Тилли пожала плечами и заглянула в большую корзинку, которая стояла рядом. Глаза девочки тут же разбежались: чего там только не было! Бутылочки всякие-разные, хлеб, немного сыра, какая-то котомка, завернутая в цветные тряпочки, и… что это, зеркальце?

— Да тут у тебя настоящий клад, — с восхищением произнесла Тилли: восторг от увиденного практически полностью перекрыл воспоминания о плохом сновидении, настолько эти сокровища показались ей прекрасными. А тут их было так много!

— Какой клад, там всего обыкновенные вещи, — Кейтилин, впрочем, неправильно поняла восхищение Тилли, и обиженно нахмурилась. — Давай скорее, больно же!

— А я тебе говорила, не трогай меня, — назидательно произнесла Тилли, доставая какую-то бутылочку. Она не знала, что это за цвет такой, «лиловый», но точно какой-то красивый. Вот и бутылочка тоже такая ничего себе, вполне лиловая. В ней бы Тилли, будь она побогаче, непременно хранила бы пунш: почему-то ей казалось, что это должно быть удивительно вкусно.

Однако Кейтилин почему-то оскорбилась, когда увидела эту бутылочку — даже странно, почему это.

— Ты что, издеваешься! Это же не лиловый!

— А я почем знаю, что у тебя лиловое, а что нет! — обиженно сказала Тилли: она, может, и глупость сделала, однако это вовсе не повод так на неё орать. — И вообще сама доставай, раз умная такая!

Девочка обиженно поджала губы и сама полезла в корзинку, здоровой рукой пихая Тилли в бок. Она немного пошарила среди своих сокровищ, пока Тилли восторженно следила за ней, и достала флакон противного светлого цвета.

«И это и есть лиловый?», — подумала Тилли, внутренне расстраиваясь от осознания этого факта: ей-то казалось, что лиловый должен быть очень красивым…

— Открой, пожалуйста, и намажь мне руку, — попросила Кейтилин сердито.

— Ты что, дура? — удивилась Тилли. — Я ж и так тебе ожоги на пол-ладони оставила, идиотка!

— И то верно, — немного успокоилась Кейтилин. — Тогда просто открой и вылей на здоровую ладонь.

Тилли, немного помедлив, исполнила её поручения. Она медленно открутила верхушку флакона, дивясь приятному ощущению в руках: вообще-то Тилли приходилось держать в руках стеклянные вещи, но стекло, из которого была сделана эта бутылочка, казалась ей совершенно необыкновенной на ощупь. Волшебной. А от неё ещё и запах шёл необыкновенный, такой цветочный, как, наверное, пахнут духи у богатых дам…

— Поторопись уже, ну! — сердито воскликнула Кейтилин: она устала держать больную руку на весу.

— Сейчас! Не подгоняй меня, подгоняла, — огрызнулась Тилли, и, наконец, справилась с крышкой флакона.

Вылить содержимое не получилось: жидкость вязко и тягуче опускалась на руку, словно ленилась что-либо делать. Лекарство было приятного рыжего цвета, такое же яркое, как волосы фей, и Тилли могла поклясться, что видит в нём каждый застывший пузырик.

«Вот чудеса, — думала она. — А, говорят, что феи творят настоящее волшебство».

Тут она вспомнила свой сегодняшний сон, и настроение Тилли упало. Она с содроганием думала о несчастном мальчике, так ужасно погибшем в пасти чудовища, проклинала Паучьего Короля, но больше всего ненавидела саму себя.

Ох, сколько всего можно было избежать, если бы она просто прошла тогда мимо.

— Эй, хватит! — донесся до Тилли голос Кейтилин. — А то всё лекарство мне потратишь.

Тилли, не думая, перевернула флакончик, и златовласая Кейтилин начала втирать мазь в больную руку. Мгновенного исчезновения ожогов не произошло, но лицо девочки постепенно разглаживалось, и вот она могла вертеть своей рукой точно так же, как и здоровой.

— Вот так, — сказала она, и тотчас же увидела слёзы на глазах у задумавшейся Тилли. Почему-то Кейтилин это очень испугало: она тут же стала серьезной и встревожено спросила: — Эй, ты чего плачешь? На меня, что ли, обиделась? Прости, я не нарочно, я не хотела тебя расстроить!

И она протянула руку, чтобы смахнуть с лица Тилли слёзы. Та вовремя отклонилась, и сердито подумала «Ничему жизнь дурака не учит!».

— Дура, что ли, — грубо сказала она. — Сказала же, не трогай. А ты ещё и рукой обожженной…

Кейтилин непонимающе смотрела на неё, и Тилли вздохнула: вот уж истину говорят, денег много — мозгов тут же мало.

— Проклятая я, — вяло объяснила она. — Поняла? Потому и руку постоянно обжигаешь. И одежду вчера тоже я спалила.

Тилли ожидала увидеть огорчение на лице Кейтилин, даже представила себе, как это будет выглядеть: вот она непонимающе смотрит на дикую косматую девку со странными глазами, вот до неё постепенно доходит, губа оттопыривается вперёд, кулачки сжимаются… Орать, наверное, такая милашка не будет. А вот сказать «Ах, ну вечно с вами, крестьянками, так» — за этим не постоит, Тилли была в этом абсолютно уверена.

Однако ничего из перечисленного не случилось. Кейтилин внимательно выслушала её, затем медленно вздохнула и серьезно, даже сочувственно, произнесла:

— Ты из-за этого из дома сбежала, да? Не хотела никому делать больно? О, бедная! Я прекрасно понимаю, о чём ты, ведь я тоже проклята.

Тилли недоверчиво посмотрела на девчонку. Она казалась очень взрослой, и её взгляд, переполненный мерзким сочувствием и состраданием выглядел очень честным. Не похоже, чтобы она так зло шутила над Тилли.

Хотя что она в этом понимает.

«Чокнутая, — подумала Тилли. — А, впрочем, оно и лучше. Я же всё равно не хотела ей правду говорить».

— Ага, — согласилась она осторожно. — Потому и сбежала, правда.