Дэвид Геммел - Белый Волк Страница 80

На северо-западе показалось облако пыли. Заслонив глаза от низкого солнца, Скилганнон разглядел съезжающий с горы конный отряд. Слева от них торчали скалы, где, как говорил Халид-хан, есть вода. Знают ли об источнике надиры? Около скал конные замедлили ход. Двое человек отделились и пропали из поля зрения. Немного погодя они вернулись, и конные стали спешиваться.

Скилганнон насчитал в отряде двадцать семь человек. Он отполз от обрыва и пошел к своему коню. В горах начинало смеркаться. Он сел, прислонился к скале и дал себе получасовой отдых. Потом вскочил на коня и тихо поехал вниз, к водному источнику и лагерю надиров.

Когда бойцов всего шесть, выбирать особенно не из чего. Можно отступить и попытаться уйти от врага, но это лишь оттянет неизбежное. Другой выбор — это бой. Здесь приходится считаться с действительностью: надиры, которых гораздо больше, в бою скорее всего победят. Скилганнон завоевал себе славу военачальника не только благодаря умению хорошо рубиться. Он обладал острым умом и врожденным тактическим чутьем. Его талант подмечать слабые места неприятеля вошел в легенду, но в нынешних обстоятельствах этому таланту разгуляться было особенно негде.

Вышлют ли надиры дозорных следить за врагом? Скилганнон считал, что вряд ли, однако все же старался держаться в лощинах, где рос кустарник. Добравшись до соснового островка ярдах в двухстах от лагеря, он спешился и привязал коня. В воздухе пахло дымком от костра. Скилганнон зажмурился, чтобы не мешать обонянию, и вскоре уловил запах жареного мяса.

Бесшумно взобравшись на скалу, он оказался над самым лагерем. Там горели два костра. Вокруг каждого сидело по дюжине надиров. Недоставало троих. Вскоре из темноты вышел еще один, за ним другой, голый, со свернутой в узелок одеждой. Купался, должно быть.

Где же третий? Может, подкрадывается к Скилганнону?

Ответ не заставил себя ждать. Третий, тоже голый, появился со стороны скал. Товарищи, по всей видимости, встретили его солеными шуточками. Он быстро оделся и сел к костру.

Теперь все двадцать семь были налицо. Скилганнон устроился поудобнее и стал ждать.

Прошел час. Некоторые из воинов, наевшись, растянулись на земле и уснули, другие сели в кружок и стали играть в кости. Это сказало Скилганнону о многом. Они даже часовых не выставили, так уверены в том, что ничто им не угрожает. Да и чего им бояться? В худшем случае им предстоит иметь дело с кучкой путников, в лучшем — с двумя воинами, один из которых уже стар. Скилганнон знал, как важно быть уверенным на войне. Неуверенные побед не одерживают. Умный командир, однако, никогда не даст уверенности перерасти в самонадеянность. Самонадеянная армия несет в себе семена собственной гибели. Чтобы победить ее, достаточно лишь взлелеять эти семена, чтобы те дали всходы сомнения и страха.

Скилганнон знал теперь, что нужно делать, но это ставило его жизнь под угрозу. Еще час он обдумывал другие возможности, но ни одна не обещала такого успеха, как первоначальный замысел. Решившись окончательно, он закрыл глаза и проникся иллюзией неприсутствия. Страх и напряжение покинули его. Он встал, вынул из ножен оба меча и тихо начал спускаться.

Все надиры к этому времени уже спали. Оказавшись на середине лагеря, он набрал побольше воздуха и взревел:

— Встать!

Надиры повскакали, выпутываясь из одеял и ничего не соображая со сна. Скилганнон Мечом Дня обезглавил одного, Мечом Ночи вспорол живот другому. Несколько воинов, схватив оружие, бросились на незваного гостя. Скилганнон вступил в бой. Один надир с рассеченной яремной жилой повалился на остальных. Враги пятились от мечей, безжалостно кромсающих плоть и рубящих кости. Скилганнон повернулся и побежал туда, где стояли их кони. Кто-то заступил ему дорогу. Он пригнулся от взмаха клинка, прокатился по земле и побежал дальше. Кони были привязаны к двум натянутым веревкам. Скилганнон, перерубив одну, отразил удар очередного надира и вогнал Меч Дня ему в грудь. Кони ржали и рвались на свободу. Скилганнон рассек вторую веревку, спрятал в ножны один клинок и завыл по-волчьи. Этого кони уже не вынесли. Обезумев от суматохи, запаха крови и страшного воя, они пустились наутек. Надиры, увлекшись сражением, не пытались им помешать. Он схватил одну лошадь за гриву и вскочил на нее. Мимо его головы просвистела стрела. Он снова взвыл, мечом плашмя хлопнул коня по крупу и галопом понесся по лагерю. Еще две стрелы пролетели рядом. Третья угодила коню в плечо. Тот споткнулся, но не упал, а последовал за остальным табуном. Скилганнон доскакал до места, где стоял его собственный конь, и спрыгнул с надирского. Сидя в седле, он оглянулся. Надиры что есть мочи бежали к нему.

— Приходите завтра, детки, — крикнул он, — и мы опять потанцуем!

Пустив коня вскачь, он умчался от них. Ему повезло, однако он был разочарован. Он рассчитывал убить не меньше семерых, чтобы облегчить задачу на завтра. На деле же удалось уложить пятерых-шестерых и еще нескольких ранить, но раны и зашить не долго. Этих ребят такой малостью не остановишь. Скача на юго-восток, он поравнялся с дюжиной надирских коней и отогнал их подальше. Некоторые были не расседланы, на седлах висели роговые луки и колчаны со стрелами. Скилганнон поснимал с них снаряжение и перевесил на свое седло, а после поехал по извилистой дороге наверх, туда, где ждали его попутчики.

Он на деле убедился, как сильны и проворны надиры. Даже от сна они пробуждаются почти мгновенно, напоминая в этом скорее животных, чем людей. Он думал, что сумеет нанести им более серьезный урон, пока они еще не опомнятся.

Остался еще один важный вопрос: каким должен быть ущерб, чтобы они отступили? Теперь у них от силы двадцать два боеспособных воина. Сколько еще надо убить? Десять? Пятнадцать?

Друсс и остальные ждали его на дороге. Скилганнон слез с коня, и услышал голос Друсса:

— Из тебя кровь хлещет, паренек.

Он стоял в скальной нише, а Диагорас зашивал ему мелкую рану на пояснице. Луна освещала синего с золотом орла, раскинувшего крылья у него на спине. На теле виднелись старые отметины от стрел — одни ровные, другие зубчатые.

Диагорас, сделав последний стежок, завязал узел и кинжалом обрезал нитку. Скилганнон, поблагодарив его, оделся.

Диагорас убрал на место нитки с кривой иголкой, сел и стал слушать, как Скилганнон излагает план кампании на завтра. О своем сражении с надирами он не распространялся — сказал только, что проник в их лагерь и убил пятерых, у него это прозвучало буднично, как нечто совершенно обыденное, но Диагорас был поражен. Сам он с надирами не дрался, зато знал людей, которым драться доводилось. Знал, как жестоки и свирепы надиры в бою. Скилганнон спросил Друсса, сколько, по его мнению, надиров надо убить, чтобы заставить отойти уцелевших. Старый воин пожал плечами: