Роджер Джолли - Пепелище славы Страница 80

Ригги горестно вздохнул, явно решая, не пойдет ли ему во вред лишняя откровенность. И все-таки осмелился рассказать.

– Когда вы говорили со мной у колодца, я подумал… Мое время прошло. Мне больше трехсот лет, и все это время я был младшим воином. И мне не стать ни вождем, ни командиром. Все, что я умею – служить, и большему уже не научусь. Но я могу выбрать, кому служить. Там, у колодца, я понял… Я хочу служить вам.

– Но почему?!

– Если я вам не нужен, только скажите, и я уйду…

– Да нет, Ригги, я вовсе не собираюсь тебя прогонять. Просто не могу понять, что такого ты во мне нашел.

– До сих пор все только и знали, что помыкать мной. Ригги сделай то, Ригги подай это, Ригги сходи туда.

– Разве я не делал то же самое?

– Да, но… По-другому. Они глядели на меня, как на бездушную вещь. А вы нет.

Затянулась долгая пауза. Орог обдумывал услышанное, Ригги глядел на него обожающим взором. Через некоторое время младший воин нарушил молчание:

– Если я вам сейчас не нужен… Можно мне уйти к реке? Становится слишком светло, а этот свет почти как солнечный. Мне плохо под ним. Вздрогнув, Орог вырвался из глубоких дум, в которые погрузился.

– Конечно иди, – разрешил он.

Напоследок Ригги нарубил веток и устроил ему лежанку. Только после этого он счел свои добровольно взятые обязанности выполненными и удалился прочь.

Орог устроился на этом незамысловатом, но подготовленном с заботой и вниманием ложе, и уткнул лицо в ладони. Не от света, разумеется, который был северным оркам нипочем. С двойным усердием вцепились в его душу когти нечистой совести. А ведь он бессовестно лгал Ригги там, у колодца. Обещал несметные почести от лица несуществующего Владыки, к которому не имел ни малейшего отношения. Рано или поздно, вся правда о Кланах и том, кто он такой на самом деле, обязательно откроется. И тогда он не сможет посмотреть в эти искренние глаза.

Так он долго мучился, переворачиваясь с боку на бок и возвращаясь по кругу к одним и тем же неприятным мыслям. Но потом усталость насыщенных событиями дней взяла свое, и Орог, наконец, уснул, крепко и без сновидений.

Ригги вернулся на закате.

– Скажи, – спросил его Орог, – ты запомнил путь по пещерам? Им можно попасть обратно?

– Я обошел там каждый лаз, – ответил младший воин. – И помню их все. Конечно, я провожу вас обратно в любой момент.

Дорога по темным подземельям требовала большего количества факелов, чем Орог заготовил к путешествию через центр катакомб. Толстых палок в основу нарезали тут же, в саду, за тряпками и маслом пришлось возвращаться в жилую зону. Как ни усердствовал Ригги в благородной задаче освободить Орога вообще от всякой работы, это ему удавалось не всегда.

– Ты так и не договорил вчера, что стало с эльфийским лагерем, – сказал урук-хай.

– Мы вырезали их всех, – отозвался Ригги, удивленный тем, что такая саморазумеющаяся вещь требовала комментариев. – Это было легко. Для меня война с бородатыми была первой, но те, кто прежде воевал, сказали, ушастики совсем не такие стали. Беспечные и слабые. Мы застали их врасплох. Раньше этого бы не прошло.

Второй вопрос Орог долго не решался задать. Потому что очень боялся получить на него ответ.

– Ригги… Тебе известно что-нибудь о моем брате?

Младший воин задумчиво почесал правое ухо, некогда острое, а теперь аккуратно срезанное по самой верхушке, со свежим краснеющим шрамом. Орог вспомнил, что Ригги уже успел ознакомиться с весьма своеобразным юмором одного из лучших северных стрелков.

– Не знаю точно, – сказал он. – Все ловили Ришнара, за пещерой никто не наблюдал. Он появился на полдороги к лагерю длинноухих. Мы как раз пережидали день в скалах. Верхом на лошади и, кажется, ранен. Но так же зол на язык.

– Да уж, этого не отнимешь, – усмехнулся Орог. На лошади и ранен? Владыка Темный, что мог натворить этот злой дух в косичках?!

«По крайней мере, живой. Разбираться будем потом». Воображение с протестом отказалось выдвигать даже возможные версии, приведшие к такому результату.

– Кричал, что если мы упустим хоть одного ушастика, сюда придет армия. Что отправил к Светлому Творцу какую-то важную птицу… Граш начал стрелять, он развернулся и ускакал, – припомнил Ригги подробности встречи.

«Шенгар, я тебе голову оторву! – мрачно решил Орог. – Только эльфийской армии здесь не хватало!»

– А Ришнара поймали?

– Когда я уходил, еще нет. Ришнар старый, но очень хитрый. Вряд ли кому-то из наших под силу его поймать.

Ригги увязал ремешком готовую солидную вязанку факелов и взвалил на спину. Поспешно, пока Орог не успел забрать себе часть груза. Обратно к железному руднику! Наконец-то!

Когда они покидали заросшую мхами галерею вдоль канала, уже светало, но впереди лежала непроглядная тьма пещерных лабиринтов, где наступление дня было не страшно чистокровному орку.

Здесь Орог, всю ночь терявшийся выбрать подходящий момент, решился открыть Ригги правду относительно себя, Владыки и Кланов. Логика подсказывала, что с шокирующими откровениями стоит повременить, пока его жизнь целиком зависит от верности пути, указанного Черным Солнцем. Но каждый уважительный жест младшего воина, совершенный в его сторону, заставлял недремлющую совесть злорадно ощетинить весь свой пыточный арсенал. И Орог плюнул на логику. Будь что будет, еще несколько дней этого кроткого обожания он не переживет.

– Знаешь, Ригги… Там, у колодца я тебе солгал.

Горящие красные глаза орка обернулись в его сторону. Удивления, отвращения или гнева в них не добавилось ни капли. Кажется, Ригги просто ждал, что он скажет дальше. Стоило произнести вслух первые слова, остальные дались уже легче.

– Я вовсе не посланец Темного Владыки. Триста лет назад Владыка был уничтожен в бою эльфийскими магами. Они отправили на морское дно Темную Твердыню вместе с собственной столицей и погибли при этом сами. Ригги выслушал новость трехвековой давности, даже не моргнув.

– Я пришел с северных пустошей, – продолжил Орог. – Нашим предкам удалось скрыться там от армий света. Для того, чтобы продолжить род, им пришлось взять человеческих женщин. Мы крупнее и не боимся солнца… Но на самом деле мы просто полукровки и не имеем никакого отношения к урук-хаям, составлявшим личную гвардию Владыки. И это признание Ригги переварил довольно спокойно.

– Я думал, – признался младший воин. – Слишком много сомнений, что посланец Владыки пришел через триста лет. Я много думал и понял, что мне все равно. Я пойду с вами, кем бы вы ни оказались.

«А ведь он далеко не дурак на самом деле», – мелькнуло в голове у Орога. Мыслить дальше в этом направлении он не стал: ему еще предстояла самая болезненная часть исповеди.