Ник Перумов - Черное копье Страница 84

«Это же человеческое начало! – сказал он себе. – То, что я не могу понять и определить – это часть человеческой силы!» «И сплав тёмной воли и смелых сердец он вложит в свой всемогущий венец», – вдруг вспомнились слова Наугрима. Да! На фундаменте странной, древней и чёрной силы, невесть откуда взявшейся в Олмере, был возведён Талисман; но немало в нём было и от свободной человеческой воли; однако сейчас она даже мешала, не давая постигнуть самой сути; очень страшна и холодна была эта глубинная суть, но Фолко настойчиво продвигался к ней, ломая собственные страхи, – мороз драл по коже, кровь леденела в жилах, невообразимо древняя ненависть оживала в глубинах Талисмана, вставая от векового оцепенения. Это воля хоббита давала сейчас ей дорогу; он понял, что всё, вложенное в Талисман его творцом, помогало обуздывать эту древнюю земную силу; но иного пути не было, оставалось только собрать в кулак всё, что у него имелось, чтобы попытаться понять.

И близко, очень близко подошёл уже Фолко к пониманию; пугающие бездны раскрывались перед его мысленным взором, веянье ледяных крыльев чувствовал он, но в то же время это не могло быть Средоточием Тьмы – слишком мало, далеко не так грозно… Уверенность возникала ниоткуда, словно кто-то всезнающий склонился сейчас над плечом хоббита, размышляя и делая выводы вместе с ним. Нет, не первична была эта древняя тёмная мощь, не первична – это хоббит осознал чётко. Он ещё ниже наклонился над Кольцом – и тут словно что-то рвануло его за плечо, выведя из глубокого транса.

Он суматошно огляделся. Отон по-прежнему был без сознания, кругом кипел бой – а на карнизе гурры уже успели заново развести свой колдовской огонь. Толпа троллей со всех сторон обступила отчаянно сопротивляющихся людей и орков; спины дружинников пока ещё закрывали хоббита от мечей и копий врага, но сколько могли они продержаться?..

И Фолко решился. Хотя внутренний приказ был внятен и чёток – «Не надевай его! Ни в коем случае не надевай!» – ждать и искать какой-то иной путь к спасению Фолко уже не мог. Он вздохнул и решительно надел Кольцо на палец.

Мир не изменился, не потускнел и не почернел; однако когда хоббит поднял руку, он словно ощутил напор могучего ветра, вливающегося в него, отдающего ему свой разбег и свою силу; в голове загудели колокола, мощь наполнила руки, тёмное бесстрашие подхватило его, голос обрёл силу, какой никогда не было в нём раньше; и он приказал нападающим остановиться и склониться перед ним, ибо он – посланец Хозяина, и горе тому, кто встанет поперёк дороги!

И ещё какие-то слова выкрикивал он, распятый тащившей его в водоворот безумия силой Талисмана, вырвавшейся на свободу; хоббиту казалось, что он обрёл мощь и рост сказочного исполина, готового сокрушить любое препятствие; древняя ненависть, ожившая в нём, властно требовала крови; хотелось одновременно и крушить всё подряд, и пасть на колени перед Вождём, повиниться во всём, признаться, кто он такой на самом деле… Сознание вновь помутилось.

Да, Талисман оказался могуч – однако и с ним можно было бороться, и ему можно было противостоять. Какая-то часть сознания хоббита не поддалась тёмному дурману Силы; и когда ошеломлённые, растерявшиеся гурры и тролли, склоняясь перед Носителем Талисмана, стали падать на колени прямо в снег, эта часть сознания помогла Фолко вновь стать самим собой. Как нельзя кстати мелькнули, застилая глаза, кружащиеся голубые лепестки, словно стирая из мыслей вызванное Талисманом помрачение. Неслышимая другими, но стройная, нежная и гармоническая музыка донеслась до его внутреннего слуха; только что овладевшие им безумные мысли таяли, как дым под свежим ветром.

Бой замер, остановились все; и тут у ног хоббита зашевелился и застонал Отон. Первое, куда потянулась его рука, был кожаный кошель на груди; и когда Отон не нашарил Талисмана на привычном месте, его швырнуло вверх, словно пружиной; в глазах его было безумие, с которым он изо всех сил пытался бороться, не желая выказывать даже самому себе своей зависимости от зловещего дара Вождя, видимо, помня рассказы хоббита. И тот, понимая, что может ощущать сейчас Отон, поспешно протянул ему Талисман. Могучим усилием воли предводитель отряда заставил себя взять его с ладони хоббита спокойно, почти что безразлично; он тотчас понял, что произошло и почему Кольцо оказалось у половинчика.

А потом всё как-то сразу кончилось. Держась за грудь и шипя от боли, Отон принял изъявления покорности троллей и гурров. Отряд задержался на день, похоронил убитых, кое-как подлечил раненых – и двинулся дальше, а нападавшие получили строжайший приказ явиться в Свободную область к Берелю, и принять службу Хозяина, и не мешкать с выступлением – война не за горами!

Тревожный холодок прошёлся по сердцу хоббита, когда он впервые услышал от капитана эту фразу.

Ущелье осталось позади. Отряд вырвался на бескрайние просторы Загорья; до Хоара оставалось, по словам проводников, не более восьми-девяти дневных переходов, Чёрный Замок приближался.

Однако Отон не спешил привести свою дружину под стены этой сильнейшей, по рассказам, крепости Средиземья. После совета с хоббитом – а Отон стал очень уважать половинчика после того, как тот спас ему жизнь в последнем бою, – предводитель отряда круто свернул на север, где, по слухам, горные леса спускались почти к самой реке и можно было надеяться на плоты. Чёрный Замок они оставили справа.

По пути у друзей оставалось достаточно времени для размышлений; случай с Талисманом давал богатую пищу для них.

– Ладно, – сказал как-то на привале Торин, – отбросим Творца Тьмы, раз ты в этом так уверен. Спустимся на ступень – там у нас главный подручный, хозяин Барад-Дура. Ещё ниже – Девять Кольценосцев, Барлоги, Чёрные Нуменорцы. Остальные, пожалуй, внимания не стоят – предводители Вражьих армий сами ничем не владели, это были обыкновенные люди. Откуда же тогда Талисман? Часть Олмеровой силы, которая у него непонятно откуда.

– Мы предполагали раньше, что это может быть новое воплощение Саурона, – негромко сказал хоббит. – Тогда ясно, что у Талисмана должны быть глубокие, очень глубокие корни.

– Воплощение… – вступил в разговор Малыш. – Будет вам, какое тут ещё воплощение! Стал бы Властитель Мордора метаться по градам и весям!

– Однако Олмер подчинил себе Ангмар, Дунланд и Могильники, – возразил Фолко. – Орки признали его хозяином, басканы тоже. Кто ещё способен на такое, кроме их извечного Повелителя?

– Ты прав, только форм у этого Повелителя может быть множество, – заметил Торин. – У каждой формы – свои сильные и слабые места.

– Вертим круг без точила, – ввернул своё любимое выражение Малыш, безнадёжно махнув рукой. – Всё равно ничего не выясним, пока не столкнёмся лицом к лицу.