Коваленко Эдуардович - Камбрия — навсегда! Страница 84

Но дальше что? Как смотреть в глаза Глэдис? Эйре, как проревётся — можно. Сама тут побывала, сама всё видела. Не понимает, так чувствует. А что сказать Сиан? А их ведь триста лежит. У каждого друзья и родня. У Этайн, например, дети маленькие. Да ладно дети — людей и так не хватает! Кто будет жить в сверкающем граде? Вдовы и сироты?

Но самое страшное не это. Страшнее всего то, что все — совсем все — считают произошедшее громадным успехом. Почти невозможным. Даже Эйра. Оглядывается. Подходит. Гладит по голове.

— Майни, скажи хоть что-нибудь. Не молчи.

А что тут можно сказать? Что все здешние предрассудки, понятия, мораль, способ мышления, видение мира нужно переломить об колено — и в камин? Если бы ещё знать, чем их заменить. А кому знать, как не хранительнице правды?

— Майни… Ты меня слышишь?

— Слышу.

— Тогда почему молчишь? Сначала ты хотя бы говорила, пусть и страшное. А до того, Харальд говорит, плакала. Теперь сидишь. И не моргаешь даже. Только глаза красные. Вот, посмотри на себя…

Суёт зеркальце под нос. Ужас. А сама? Нет, и так — тоже нельзя. Больше крепость — трудней уследить за порядком внутри стен. А если не уследить — зачем отгораживать один мир боли от другого? Решения нет. А без него нет смысла вставать и делать хоть что-то.

Пока Немайн изрекала окончательное — оттого многие шли на поле искать родню и друзей, не дожидаясь её слов, — у Харальда нашлись иные заботы. О репутации. Подняла «Росомаху», голубушка — изволь соответствовать.

Немайн горюет, Эмилий с Эйлет далеко, но запущенная машина тыловой службы крутится, и даже идёт вперёд. Как корабль без экипажа с заклиненными намертво рулями. Роль клина исполнила аннонская ведьмочка. Девушка-колокольчик, звонкая и бойкая, что осталась на складе главной над двумя подружками и парой охранников. Оставили её ради учёта новых поступлений и выдач. Главным поступлением ожидалась военная добыча, это ей Эмилий три раза объяснил. А Эйлет три раза спросила. Как уж тут забыть?

Как только Немайн смолкла, этот подарок свалился на больную голову Нион Вахан. Сразу вслед за круглой деревяшкой. Значит, Харальд ещё рубится с Хвикке, конница добивает гвардию, колесницы ловят самых шустрых, кого крючат, кого стреляют, Луковка только-только вложила в ножны кинжал, пригодный разве верёвки резать — да себя, чтоб врагу не достаться. А тут ей заглядывают в глаза наивной синевой и интересуются:

— Когда пойдёт добыча?

И все короткие рассуждения написаны на лбу. Немайн умолкла — значит, победа. Победа — значит, добыча. «Росомаха» — Харальд рассказывал — много добычи. Начальства нет. К богине на башню высоко, и чуточку страшно, а к пророчице привычно. Ещё по Аннону. Теперь даже чуть проще стало. Без формальностей.

Нион потёрла затылок. Не вскочила бы шишка… Начала понимать, каково в шкуре богини. Но девочка поступила правильно. Для почитателей Неметоны сбор трофеев — священнодействие. А Луковка, выходит, отлынивает от обязанностей. Пусть она теперь христианка, но прежние способности никуда не исчезли, наоборот, усилились. Пришлось бегом бежать к Немайн, вымаливать кивок богини — и Харальда, разбивать едва стоящих на ногах бойцов на трофейные команды. И всё равно — не успела.

Неупорядоченное мародёрство уже началось. Пришлось наводить порядок — и полторы сотни гленцев с этим справились. Пятнадцать трофейных команд. На десяток одна трёхосная повозка, в ней — приёмщик. Пришлось повозиться, отыскивая грамотных. Войско-то отборное, женщин и нет почти. Зато те, что есть — благородные воительницы. Пусть коряво, но писать умеют. А большего и не нужно. Грабили, впрочем, не до исподнего, снимали сливки да пенки. Доспехи, оружие. Кошели. Рубили пальцы с кольцами. Во рты не смотрели, зубных врачей и в Диведе негусто. А монета за щекой — для сакса не метод. Да, наконец, Нион противно! Опять же, вспомнила — и меркантильные заботы оставила на Харальда.

Зато велела всем, приметившим необычное, а особенно грамотки, немедля звать. На самом поле боя любопытного обнаружилось мало, разве тело в сутане, растерзанное колесничным крюком, а при нём свиток с письменами, которые Нион прочесть не смогла, хотя латинские буквы — спасибо дини ши, что приходили навестить больную Немайн — узнала. Так что пришлось только послеживать, чтоб никто, по старинке, ничего себе без записи не брал. Ничего из оружия и доспехов — за мелочью не уследить, да и редкий кошель содержит цену доспеха или меча: саксы в походе не больно разжились.

Иные воины начали ворчать: жаль, что враги не погуляли в Гвенте как следует. Наверняка мошна б потолстела! Да и мы бы окопались получше. Нион проверила такую мысль логически. Вроде правильно. Заглянула в место богини. Ответ не сошёлся. Спросить не у кого, пришлось искать ошибку самой. Нашла!

— Вот и гвентцы так подумали, — объявила, — и пропустили гадов… Нам понравилось? Небось, долго смотреть в глаза не посмеют. Пока нынешнее поколение не перемрёт. Или пока позор не смоют.

Притихли. Хотя жадность никуда не подевалась. И выплеснулась — в саксонском лагере. По верхам обобранном конными лучниками. Да много ли влезет в чересседельную суму? До полагающихся им повозок — по одной на каждого! — рыцари Риса добраться не могли, от них всё ещё требовалась служба. Рассыпавшиеся завесой, они в любой момент были готовы дать сигнал о неожиданности. И не зря.

Скоро запели фанфары — не тревожно, приветно. Подошла армия Кейдрих. Принцесса с личной охраной направилась искать короля, прочие же воины решили почтить вражеский лагерь визитом. И напоролись на жёсткую отповедь.

— Дело сделали мы. А вы — за барахлом, на готовенькое?

На это у лесовиков ответ был. Взятые по слову командующей головы.

— Ай, молодцы! — отвечали диведцы на похвальбу, — бегущих рубили, да? Устали, наверное? Так подите отдохните. Или ждите. Мы не жадные. Нагрузимся как следует, и вас пустим. Мы ж всё понимаем. К вам саксы самые трусливые прибежали, обгадились по самую шею, кроме головы и не возьмёшь ничего. Будете нахальничать — так и у вас штаны испачкаются. «Росомаху» видите? Догадайтесь, чьё знамя?

Догадались. Сцепили зубы и отправились искать добычу попроще. А заодно — лелеять обиду.

Нион могла прекратить пререкания, организовать учёт, выделить долю… Если б не сидела в шатре королевского советника и не созерцала сокровище. Главную добычу. Ту, что принесёт богине. Закатное солнце красило полоски, что остались от шатра, в королевский красный цвет. Всадники Риса, занимая лагерь, иссекли ткань мечами, чтоб проверить, не спятался ли кто внутри. Втоптали в землю, ища ценностей. Но книгу в недрагоценном окладе то ли не заметили, то ли не поняли, что это и чего стоит!