Алекс Орлов - Золотой воин Страница 86

– Что же за надобность так метаться?

– Банда злодеев в этих местах объявилась. Уже три месяца безобразничают.

– Грабят? – спросил Питер. Находясь поблизости от дома, он не мог не интересоваться тем, что здесь происходит.

– Если бы так… – Лейтенант вздохнул и поскреб небритый подбородок. – Людей они убивают, всех без разбора, а дома сжигают вместе со всем имуществом.

– Да откуда же такие взялись, чтобы без грабежа безобразничать? – удивился фон Крисп. – Задаром лютуют, что ли?

– Начальство об этом старается не говорить, но офицеры в нашем полку считают, что они из-за реки Тивир, подарочек от Хиввы.

– Так почему же вы до сих пор не прикончили этих мерзавцев? – спросил Питер, которому уже не сиделось на месте.

– Они не так просты. Сначала за ними тридцать всадников послали, так ни один не вернулся. Потом полусотню – та же история. Теперь мы идем двумя сотнями и держимся отрядами по пятьдесят, чтобы захватывать для проверки большую территорию…

– Умно, – согласился капитан. – А что же с теми, кто пропал – нашли их?

– Нашли. Изрубили их, вот и все дела. А офицеров, что командовали этими отрядами, так от головы до пояса – одним ударом, вместе со шлемом и кирасой.

– Виданное ли дело! – еще больше поразился фон Крисп.

– Вот и мы так думаем, что невиданное, – угрюмо ответил лейтенант, задумчиво скребя ногтем по кружке. – Обычный человек так не сумеет, тут без колдовства не обошлось.

– И что же, никто их не видел? – спросил Крафт.

– Кое-где некоторые селяне в лес убежали. Потом говорили о страшном человеке, который рубил всех подряд и того же требовал от своих подручных.

– Кто же он? – тихо спросил Питер, чувствуя, как пересохло у него в горле. – Что-нибудь о нем известно?

– Он молод и имени своего совсем не скрывает, его зовут Ретип Нетноф…

Питер вскочил с такой поспешностью, словно сел на раскаленную плиту.

– Ты что? – удивился Крафт.

– Вам знакомо это имя? – спросил улан.

– Нет, я слышу его впервые, но… – Питер даже не знал, как описать свои ощущения. Это была смесь страха, боли, обиды и желания немедленно что-то предпринять. Но что и где?

– Я могу вам чем-нибудь помочь, господа? – спросил подошедший хозяин заведения.

– Нет, все в порядке, – ответил за всех Питер. – Просто мне нужно… выйти на воздух.

Оставив встревоженных его поведением товарищей, Питер вышел во двор, где готовились к ночлегу полсотни улан. Их лошади не поместились в конюшню и были привязаны вдоль забора. Там же, у забора, имея немного соломы, уланы сооружали место для ночевки, подсвечивая себе походными фонарями.

Обойдя гостиницу, Питер оказался рядом с амбаром и загонами для скота. Где-то вздыхала корова, повизгивая, устраивались на ночлег свиньи, сонно поквохтывали куры.

С севера подул прохладный ветер, принеся запах влажной земли. Питер уже забыл этот запах, на юге земля пахла иначе – резче и горше.

Как ни старался он отвлечься, но названное уланским офицером имя не давало ему покоя. В его звучании Питер чувствовал какое-то собственное участие, как будто в действительности был знаком с этим ужасным человеком.

– Что, Питер Фонтен, не спится тебе? – раздался знакомый голос Гильгума.

Питер обернулся. В обрамлении свечения синей мантии маг стоял всего в нескольких шагах от него и смотрел с усмешкой.

– Ты готов сказать мне, кто ты? – спросил Гильгум, и в его голосе прозвучала угроза.

– Не знаю, – честно ответил Питер.

– Хороший ответ. Но мне он не подходит. Я принял решение, мальчишка: либо ты сейчас под страхом смерти говоришь мне, кто ты, либо я разрежу тебя живого на множество маленьких лживых кусочков.

Последние слова Гильгум произнес, грохоча словно камнепад, и вырос до размеров дерева. Он показал свою открытую ладонь, и на глазах Питера из пальцев мага выросли длинные лезвия. Они заиграли голубоватым пламенем, по их острым кромкам побежали белые искры.

– Ну, что ты выбираеш-ш-шь? – прошипел Гильгум, поднимая свое ужасное оружие.

– Я выбираю бой, – ответил ему Питер и сам не узнал этого рокочущего баса. – Я выбираю бой, – повторил он, доставая меч и вырастая до уровня Гильгума. Его клинок загорелся огнем тысяч самоцветов, издавая треск и низкое гудение.

Реакция Гильгума на такое изменение была неожиданной.

– Ну вот еще! – произнес он и исчез.

Питер очнулся спустя минуту, стоя в трех шагах от нужника с обнаженным мечом в руке.

– Как я тут оказался? – произнес он вслух и огляделся. – Ах да, кажется, снова приходил Гильгум… А я, видимо, пытался его напугать?

Питер убрал меч в ножны.

– Очень глупо с моей стороны, когда до дома уже рукой подать…

Он вернулся во двор, где уже было совершенно темно и тихо, уланы спали у забора, их лошади дремали стоя, а единственное освещенное пятно было возле двери, над которой висел старый закопченный фонарь.

Питер толкнул дверь, вошел в зал и… остолбенел. За столом, напротив фон Криспа и Крафта, сидел уланский лейтенант, разрубленный до пояса. Собеседники не замечали его страшного состояния и продолжали о чем-то говорить с ним, задавать вопросы, однако он не отвечал и, залитый кровью, медленно сползал со стула.

Питер встряхнул головой, и наваждение исчезло. В зале все так же пахло сдобой, а на столе, в плетеной вазочке, высилась новая горка пирогов.

– О, Питер, ты где пропадал, прихватило, что ли? – спросил фон Крисп.

– Я вроде недолго… – ответил тот, возвращаясь на место.

– В сортире время течет медленнее, это я давно заметил, – философски изрек Крафт.

– Ладно, давайте не за столом, – вмешался капитан.

– А мне уже пора проверить солдат, – сказал лейтенант, поднимаясь. – Сколько я должен?

– О чем вы? – отмахнулся фон Крисп. – Угостить военного человека – честь для меня.

– Ну, тогда прощайте, завтра мы уйдем чуть свет.

– Удачи, лейтенант, – напутствовал офицера фон Крисп.

После ухода гостя они расплатились и отправились в свою комнату.

– А ты знаешь, Питер, мне нравится твоя родина, – признался капитан, когда они укладывались спать. – Какой-то в ней особенный колорит присутствует, взять хотя бы этого чудака-гостиньера. Запрещает пить в его заведении. С одной стороны – чушь, а с другой – принципы. Я таких людей уважаю, это тебе не потворщики пороков из Гринвальда: желаете кальян, хотите, чтобы девушка оленихой кричала, а может, хатиб предпочитает юношей? Тьфу, гадость какая!

Когда они уже улеглись и Питер задул фитиль в масляной лампе, Крафт вдруг сказал:

– А мне сегодня странное привиделось…

– Что значит странное? – спросил капитан.

– Я лейтенанта этого прямо за столом разрубленным увидел. Все, как он и говорил, от головы и до самого пояса. А кровищщи!