Дайте шанс! Трилогия (СИ) - Сагайдачный Вадим Страница 88

Чуть выглянув, бросаю взгляд в проход, ведущий в расположение. Там горит свет, но людей не видно. Или их нет, или лежат на кроватях. Мертвые они там или живые даже размышлять не хочется. Все происходящее уже представляется каким‑то затянувшимся ночным кошмаром. Сознание отказывается понимать происходящее.

Выглядываю за раскрытую дверь, куда Синицын потащил Эмили. Он уже почти у выхода на улицу. Кроме девушки с ним там еще одно тело.

– Сань, что происходит? – выходя к нему, тихо спрашиваю я.

– Ты?.. Как же я забыл о тебе, – выпрямляется он и вытирает со лба пот. – Ты это, тише. И давай ко мне. Поможешь их вытащить.

Держа в руках автомат, а палец на курке, я подаюсь к Синицыну, время от времени на всякий случай оглядываясь. Тут узкий проход длиной метров двадцать с тусклыми лампочками под потолком. С приближением узнаю лежащего мужчину.

– Сань, какого хрена происходит? Зачем ты тащишь Рогозина и Эмили? – на ходу спрашиваю его снова.

– Там все мертвые. Не видел, что ли? Надо уходить.

Он разворачивает и принимается со скрежетом крутить на толстой бронированной двери запорное колесо.

– Ты чего делаешь? Там же твари! – перехожу я на повышенный тон. – Еще раз спрашиваю: что происходит?

Я прошел до Синицына большую часть пути. Он оборачивается и в этот момент вокруг меня все загорается. Шипящий огонь с яростью взметает к потолку.

В следующее мгновение в грудь прилетает огненный шар. Из‑за огня вокруг я увидел его в самый последний момент, когда уже ничего невозможно сделать. Меня с силой опрокидывает на спину.

Чертов ублюдок. Только теперь становится понятно, кто устроил пожар, из‑за которого чуть не погиб Сёма. Утверждения Синицына о том, что он может вызвать лишь крошечный огонек, казались чушью. Спасибо старику, приютившему нас в первый день попадания в «Передовую» и рассказавшему о подобных людях Тьмы. Наш друг‑товарищ самая настоящая тварь в человеческом обличии, что ищет себе тех, из кого можно сделать жертву. Выбрал себе не абы кого, он взял единственных чистокровных. А остальных, видимо, так же как длинного, пустил в расход. Даже не верится, как ему так удалось со всеми справиться.

От резкого падения нога отзывается такой же резкой болью. Но и огонь причиняет боль не меньше. Сильно достается открытым участкам – продолжающим держать автомат рукам, лицу, да и остальной голове.

Понимаю, огонь меня не убьет, но чёртова боль жалит нестерпимо. Приходится с силой сжать зубы, чтобы не заорать в голос и тем не доставить радость Синицыну.

Превозмогая боль, быстрее поднимаюсь. Пытаюсь двигаться резче и тем отвлечься от телесных мук. Получается с трудом. Мышцы скованные, из‑за этого движения получаются заторможенными.

Сквозь шипение огня доносится скрежет металла запорного колеса от бронированной двери. Синицын снова рвется вырваться на улицу.

Очень хочется побежать назад и там в бункере укрыться от огня. Но впереди Эмили. Я не могу ее оставить. А еще там капитан Рогозин. Если этот пид*р их прикончит, заполучит сразу две новые способности. Понимание этого придает злости. Боль уходит на второй план, уступая место рассудку.

У Синицына есть только огонь. Это пипец какая сила, но как выяснилось, не для меня. Пусть сильно больно, но огонь меня не сжирает. А еще я продолжаю держать автомат. Это уже дохрена как много. Нужно пользоваться имеющимися возможностями. Тем более что еще немного и патроны от огня сами начнут взрываться. А если я хоть пару раз попаду в эту мразоту, плевать на его сверхрегенерацию. Даже если он не сдохнет, существенно ослабнет в нашей последующей схватке.

Теперь впереди раздается дребезжание открывающейся двери. Еще секунда и Синицын будет на улице.

Нацеливаю ствол чуть повыше, так, чтобы пули угодили в грудь и голову, передергиваю затвор и дергаю спусковой крючок.

– Тах!.. Тах!.. Тах!.. Тах!.. Тах!..

Автомат в руках заплясал в длинной очереди. Едва он замолкает, и я рвусь вперед, на ходу его перехватывая. Я беру его за ствол в правую руку. Теперь он будет для меня подобием дубины.

Огонь заканчивается за пару метров до распахнутой двери выхода. Мразь позаботилась не спалить свои жертвы раньше времени. Но ни Эмили, ни Рогозина тут уже нет. Призвав Свет, я выхожу на улицу и застываю.

Над входом висят два не особо ярких фонаря, но этого хватает, чтобы увидеть самое важное. Синицын сидит на коленях и держит одной рукой за волосы Рогозина, а второй режет ему глотку.

– Сука!!!

Замахиваюсь автоматом и рвусь вперед. Синицын выставляет на меня руку. В долю секунды из его руки в меня вылетает искривлённый заряд молнии. Он бьет в солнечное сплетение, от него к вознесенному кверху автомату и дальше переходит на дверь.

Мое тело яростно затрясло. Мышцы невероятным образом скрутило в судороге до боли, не хуже той, что только перенес от огня. Секунда и меня в тряске повалило на правый бок.

Наверное, сейчас сильно досталось моей больной ноге со слегка залеченным переломом. Вот только на фоне общей боли что‑то отдельное теряется и проходит незаметно.

– Не успел, – смеется Синицын и поднимается.

Теперь, когда он предстает передо мной во всем росте, видны кровавые отверстия в шее, на груди, в предплечье. Но ему на раны, по‑моему, совершенно похрену. Он двигается так, будто с ним ничего не произошло.

Молния меня долбанула всего один раз. Вот только мне от этого не легче. Мышцы, как скрутило, так не отпускает. Меня продолжает трясти. Лишь стала сходить острая боль, ну и тряска поубавилась.

Хорошо, что я догадался врубить Свет. Если бы не он, меня этой молнией, наверное, убило. Странно, что она у него такая мощная. И странно, что он ею быстро овладел. Молния относится к стихии Воздуха. Ею вроде как нужно долго учиться. Не иначе эта тварь специально запросила у Тьмы молнию. Другого объяснения я не нахожу.

– Ну почему ты не чистый, а? Сука…

Синицын подходит и с силой бьет меня по бедру. К счастью, левому.

– Был бы чистый, я взял сразу три способности… Бл*дь… Столько народа, а толку с гулькин нос, – произносит он в сердцах и обходит меня, заходя сзади. На лице нет ни сострадания, ни сочувствия, ни чего‑то похожего на эти чувства. Лишь алчная досада, что не получил много и сразу.

Меня все еще трясет. Руки торчат прямо передо мной. Я вижу, как у них выгнуты пальцы, и они трясутся. Но они уже понемногу делаются податливыми. Минута, две и я верну над собой контроль. Вот только у меня нет даже этого времени.

Синицын заходит ко мне со стороны головы, начинает ее одной рукой поднимать за волосы, а вторая нацеливается воткнуть нож мне в горло.

Схватить его или ударить я не могу. Но у меня есть способность. Мне только нужно успеть создать картинку. Как пример, надеть ему на голову что‑нибудь в виде каменной глыбины и тем закрыть обзор для видения. Он не сможет ничего лицезреть кроме серого камня. А я… Мне придется превозмочь и хорошенько дернуться. Это чтобы как можно дальше от него отпрянуть, выждать пару минут и тогда напасть. Жаль только, что верные мысли подчас приходят в самую последнюю секунду.

– По‑подошди!.. Слыш?.. П‑подошди! – ору сквозь судороги и стиснутые зубы, которые не могу раздвинуть.

– Будешь клянчить жизнь? Зря. Ты мне не нужен. Слишком много знаешь, а стрясти с тебя нечего, – безразлично раздается над головой. – Хотя подожди. А где твои бабки? Надеюсь не сгорели? – тут же вспомнив, оживляется Синицын, отпускает мои волосы, и голова падает на землю. – Это я вовремя вспомнил. А то бы сейчас все кровью запачкалось. С вас же как со свиней брызжет.

Он втыкает в землю нож и принимается шарить по моей одежде в районе нагрудных карманов. Нащупав деньги слева, он начинает торопливо расстёгивать на кармане пуговицу.

Я же концентрируюсь на его голове и представляю камень. Ради того, чтобы подольше продлить картинку, я даже экономлю, тушу свой Свет, тем снимаю с себя защиту.

Синицын не успевает добраться до денег. Я представляю вместо его головы каменюку раза в три больше ее самой, просто захотев, чтобы появился камень и обозначив форму. Появляется картинка.