Анатолий Нейтак - Мечтатель Страница 88

Одежда — штаны из грубой и прочной холстины с нашитыми кожаными аппликациями, изображающими (не очень убедительно) дополнительную защиту передней части бёдер. Куртка — грубая, кожаная, с рукавами до локтя и в принципе дающая неплохую защиту от слабых и скользящих ударов. От прилагающихся стальных наручей я отказался, но охотно взял кожаные напульсники, опять-таки на шнуровке. Из того, что ближе к телу — пара рубах из материала, сильно напоминающего лён, пара подштанников а-ля семейники, тёплые, но страшно колючие шерстяные носки и набор (ненавистных) портянок.

А, и ещё одно: шпяпа! Очень, то есть очень широкополая, почти что маленький зонт, с заострённым верхом. Был бы верх не плетёным, а тканевым и более вытянутым, осталось бы только звёзды из фольги на него нашить и ходить, гордиться. А так — нормальный головной убор на случай непогоды.

Завершали список моей амуниции литровая, примерно, серебряная фляга (да, не экономит гильдия на экипировке. И правильно делает!), кожаный мех для воды литров на пять или шесть, вещевой наспинный мешок типа рюкзак, средней ёмкости, меховое одеяло, сшитое из шкур чимигов… и на этом в общем-то всё. Ибо многие обязательные вещи я брать не стал. Например, штопальный набор, огниво с трутом и тому подобными прибамбасами, аптечку и всё прочее, что я мог заменить магией, я твёрдой рукой вычеркнул из списка нужного.

А вот завёрнутый в тряпку кусок твёрдого и страшно едкого щелочного мыла — взял. Хотя надежду разработать нормальные чистящие чары я не оставил, до их появления в моём арсенале придётся терпеть этот жуткий продукт местной бытовой химии, не чирикая. Ну да ничего… что-то мне подсказывает: как только я захочу в походе настоящей чистоты (а это случится быстро!), фантазия в момент подкинет идею-другую.

Кстати, я сказал, куда именно нас отправили? Нет? Ай-яй-яй. Чуть ли не самое важное упустил. Исправляюсь. Отправили нас в Химерник. В периоды, так сказать, ремиссии это место по уровню опасности не сильно превышает Сумеречье, а к концу зимы замирает почти полностью. Я предполагал, что мудрые старшины выберут для испытания именно его. С ним, кроме факторов, которые я перечислил во время лекции для моих соратников, играл в пользу будущих Охотников ещё один фактор: время. Как ни крути, но боеспособность людей в долгом рейде понемногу снижается, и не только у зелёных новичков. Так что послать нас в Темноземелье под Гордой, опасности которого будут уменьшаться в количестве и качестве на протяжении рейда — мудро.

Впрочем, лёгкой прогулки всё равно не предвидится. Если осенью Химерник относительно безопасен, это ещё не означает, что выжить в нём просто. Даже имея в команде сразу двух магов.

Дошли, в общем, без особых происшествий. Разве что быстро. Человек — скотина весьма выносливая, не всякая вьючная лошадь его на длинной дистанции обойдёт. Если мне не изменяет память — а она у меня хозяина любит и по мелочам налево не шастает — дневной переход для тяжеловозов в тридцать кэмэ считался за великое счастье, причём требовал усиленной кормёжки и тщательного ухода за гужевыми копытными. А римские легионеры в полной выкладке делали по сорок — и считали это обычным делом. Потому как поднажав, делали и шестьдесят.

Правда, эти достижения несказанно облегчали знаменитые римские дороги… но, с другой стороны, лошади по бездорожью тоже двигаются медленнее. Если, конечно, это пересечённая местность, а не открытая степь. Меж тем наша пятёрка (ну, или четверо плюс один) шла хоть и не по бетонированному шоссе, но зато почти налегке. Съестных припасов самый минимум, на пару перекусов; вода — только во флягах, мехи под неё, до поры свёрнутые, мирно лежали в рюкзаках. Амуниция? Ну так у неё вес не велик. Чай, Охотники, а не закованная в железо панцирная пехота. Короче, даже Штырь, из-за своего арбалета нагруженный больше других, волок в сумме не более двадцати кило. Так что римских легионеров мы обгоняли, не особо напрягаясь. Провизию (причём нормальную, а не средневековые походные сублиматы aka сухари, пеммикан и прочее такое) мы брали у селян, честно расплачиваясь за оную мелкой медью из кошеля Ларага.

Кстати, чем ближе к Горде, тем добрее на нас смотрели крестьяне и тем активнее нам пытались всучить что-либо сверх покупаемого просто так, бесплатно. А в половине дневного перехода брать за провизию деньги просто отказались — и Кремень, что характерно, не настаивал. Да и с чего бы? Осень — время сытное, год выдался урожайный (о чём нас добровольно и подробно бралась просветить чуть не половина встреченных пейзан)… а проявлять щедрость, которая тебе ничего особенного не стоит — приятно.

Лично для меня неожиданно неприятно было другое. Взгляды. Нет, то, что на Кимару будут пялиться — это проходило по разряду ожидаемого. То, что её это будет бесить — тут тоже никакой внезапности. Но вот то, что меня будет бесить, что на Кимару пялятся… неужто в самом деле влюбляюсь понемногу? Конечно, сама по себе забота о соратнике ничего предосудительного в себе не заключает, но…

А, да кого я пытаюсь обмануть! Я не влюбляюсь, а уже влюбился. И дело не только в том самом сакраментальном «на безрыбье и рыбу раком». На родине я такой резвостью в налаживании эмоциональных связей не отличался. Но, учитывая меру и степень моей привязанности к Йени Финру, очень похоже, что я похож на Дездемону. И не надо ха-ха! Довольно точная формула: «Она меня за муки полюбила». И броню моей обычной холодноватой отрешённости, оказывается, быстрее и надёжнее всего пробивает сострадание, рождающееся в ответ на чужую муку.

Кстати, чтобы окончательно избавиться от пошлых ассоциаций, буду сравнивать себя с милягой Гэндальфом. Тот ведь тоже сознавался, что его Кольцо уцепило бы за стремление помочь «малым и слабым», защитить их.

Слава небесам, жалости именно к «малым и слабым», этой паразитической пакости, во мне нет. Я, похоже, сопереживаю сильным и только сильным, а никчёмы подзаборные вызывают у меня исключительно презрение (чаще всего от этих самых никчём хорошо скрываемое, ибо я всё-таки хорошо воспитан). Но уж если сопереживание пустило корни… когда моё терпение иссякло, я начал отваживать от Кимары излишне наглых стандартным мысленным посылом: «Хватит пялиться!» — а если не помогало, то и весомым эмпатическим пинком. К сожалению, она быстро просекла фишку и вызверилась уже на меня. Мол, нечего строить из себя защитника, если захочу, сама им всем напинаю, какое твоё собачачье дело и так далее в том же духе. Правда, букву клятвы молчания она при этом старательно соблюдала, так что со стороны мы смотрелись… м-да.

— Знаешь что? — ответил я на это, когда она «выговорилась» и после очередного мысленного напоминания успокоилась уже многократно опробованным способом. Вслух, кстати, ответил, чтобы Кремень, Губа и Штырь тоже слышали. — Может, я не совсем прав. Может, тебе за каким-то демоном нужна злость на этих идиотов… хотя я ума не приложу, зачем, но возможно. Так вот: если я позволю себе стоять в стороне и ничего не делать с идиотами, которые раскрыв пасти зырят на твоё лицо, я перестану себя уважать.