Абсолют. Время перемен (СИ) - Гончаров Александр Георгиевич Страница 9

По совету Иггона в замок были приглашены мастера – строители из ближайшего клана гномов, чтобы те начали возводить дополнительные стены, позволяющие вмещать большее количество людей, и кроме того, чтобы начали сооружать на имеющихся стенах оборонительные сооружения, позволяющие эффективно защищаться. Никто из гномов не имел представления, что и как надо делать. Но Иггон дал кое – какие рекомендации, и гномы, благодаря своей природной смекалке, поняли идею, и принялись сооружать новые для них фортификационные объекты. В качестве подсобников у гномов трудились беженцы. Да, трудно землепашцу или пастуху вникнуть в работу камнетёса или понять принцип работы подъёмных блоков. Но затрещины и крепкое словцо двигали процессы в нужном русле.

— Прибыли беженцы от Медвежьего ущелья. Практически одни женщины и дети. Несколько стариков. Их уже определили на постой. Выделили самое необходимое, — рассказывал Лоттан. — Ещё пару седмиц — и нам будет туго. Мало кто из приезжающих едет с продуктами. В лучшем случае солонина, скот, который удалось спасти от шукшей. А так, хватают детей, первое, что из вещей под руки подвернулось, на телеги и в дорогу. Я запросил помощь у северцев и в Лесном Уделе. Пообещали прислать продуктов, рыбы, бочки с соленьями, мёд. Но когда прибудут обозы, кто его знает.

— Надо разговаривать с вождём Лесного удела, чтобы помог своими людьми. Хочу вырубить часть леса на границе с ними. Пустить под пашни. Если в следующей весной не засеем поля…Даже не хочу и предполагать такого, — мрачно сказал Ярг. — Сложно вообще что – то задумывать. Шукши будто взбесились. Они же сами не сеют, не пашут, только лошадей своих могут выращивать, да в земле чудо – металл свой искать. Кто ж теперь с ними будет торговать? Разве Иерарх Акхорн придумает кристалл какой – нибудь, чтоб мы как скот безропотно пахали – сеяли. Страшно даже представить.

— Не должны ж Наблюдающие так все оставить, — возразил Лоттан. — Есть же каноны, оставленные Верховным Иерархом, какие– то общие наши законы.

— Да где он сейчас тот Верховный Иерарх? Что он может сделать? Мы сами себе предоставлены. Самим надо договариваться, создавать новые законы, новые союзы между народами, между вождями. А если завтра альвы захотят чего – то такого, как шукши? Представляешь, каких дел они смогут натворить? Когда каждый альв владеет магией, в отличие от нас. Благо, их меньше намного, чем людей или тех же гномов. Коротышки тоже хороши. По магическим возможностям их, конечно, не сравнить с альвами, и использовать магию, насколько мне известно, они могут только в рамках свих ремесел. Возьми вон Линни. За пару клепсидр сделал кинжал, который сталь как капусту строгает. А представь, что они своих ребят вооружат такими кинжалами и мечами. Ну, а это только Линни такое может. Эх, даже думать не хочу, что может быть, если все начнут с ума сходить. Впору бежать за перевал, искать там свободные земли, начинать путь нашего рода с начала.

— Думаешь, там нас не настигнут? — возразил Лоттан. — Или там никого нет: приходи кто хочет, бери землю, живи как хочешь? Может там уже есть кто–то, и магией владеют не хуже альвов. Я слышал от музыкантов, что не только людей, шукшей, гномов и альвов создали в нашем мире. Есть и другие народы. А какие они, кто тебе сейчас расскажет? Иерархи покинули наш мир, Акхорн вряд ли что – то будет рассказывать. Наблюдающих тоже за здорово живёшь не начнёшь расспрашивать. Вон, северцы, когда во хмелю, про каких – то гигантов рассказывают. Мол, видели их вдалеке. Хотели поближе подойти, так те прятались.

— Вот именно, что во хмелю. Спьяну, что не привидится. Я тоже после кувшина вина тебя смутно вижу. Ну да ладно. Давай – ка, советник, отбери трёх –четырёх человек. Пусть съездят к Серебряному лесу. Поищут там оленеводов. Крепкие ребята. И охотиться умеют, и с животными общий язык находят. И женщины у них благодаря суровым условиям могут за себя постоять. Магистр Иггон говорил, что их там много, и предназначение им сам Верховный Иерархах давал. Оленей для использования самой Элитии Лучезарной объезжали. Да и альвы их очень ценят. Может, смогут нам помочь как – то. До них шукши ещё не добрались, но это дело времени. Да. Эпоха перемен. Эпоха магии. Что ж мы – то так обделены этой магией? Одна надежда, на крепкие руки — свой ум… Да плодовитость наших женщин.

Ярг был прозван Тихим не за характер свой, а за голос. Он всегда говорил тихо, но, если кто – то при его речах отвлекался, или, не приведи Создатель, мешал кому – то слышать наказы вождя, вмиг получал взбучку. И его тихий голос становился громоподобным. А там и до наказания было рукой подать. Первый советник хорошо усвоил повадки своего вождя. Поэтому очень внимательно выслушал приказы, задал пару наводящих вопросов и пошёл в казармы, чтобы распорядиться о сборе группы для поиска оленеводов. Вся сложность заключалась в том, что они вели кочевой образ жизни, передвигались со своими стадами по пастбищам, на которых росла конкретная трава. Олени, используемые для службы альвам, ели не всё подряд. Но и сами были не просто тягловыми или ездовыми животными, как лошади или мулы. Говорят, они по своему развитию были примерно равны четырёх–пятилетнему ребенку. А оленеводы долго занимаются воспитанием своих питомцев, прежде чем передать их владельцам. Бывало такое, что оленю не приходился по нраву наездник, не сходились они характером, переучивать оленя было сложно, за мысль же пустить строптивого оленя на мясо оленеводы могли и покалечить. Редко было такое, что строптивый олень впоследствии подпускал к себе всадника. Вот и приходилось оленеводам гонять стада, в которых были как молодняк, воспитываемый для новых хозяев –альвов, так и олени – строптивцы.

Надо было собрать группу, чтоб и следопыты в ней были, и умеющие правильно говорить, и бойцы чтоб были изрядные. Мало ли что в дороге может статься. Многие из защитников города разъехались по деревням, откуда доходили страшные вести о набегах шукшей. Многие сопровождают обозы с провиантом и стадами, которые не были разграблены шукшами. Те, кто ещё остался в замке, постоянно дежурят на дорогах, на стенах замка и в самом городе, следят за порядком. Мастеров – ремесленников сильно не будешь использовать для таких целей, и так много работы в замке. Вот и приходится Лоттану и его помощникам крутиться, как карасям на сковороде.

В казарме, где размещалась городская охрана, стоял детский шум и женские гам. Большинство охранников были разбросаны по городу или по походам. Попадая в столицу, воины отсыпались – отъедались день, а потом опять в наряд. Основная часть казарм пустовала, поэтому было решено отдать некоторые помещения под беженцев. Та часть, в которой квартировали несемейные охранники (семейных после походов отпускали по домам), была штабом для воеводы замка Бриара Гнома. Он был так прозван за невысокий рост, густую бороду и громоподобный голос. Хоть его габариты и уступали гномьим, силушкой воевода был не обижен. Лоттан, пройдя сквозь помещения, занятые беженцами, прошёл в дальние казармы, где и нашел Бриара. Тот распекал стоявших в шеренгу рекрутов, набранных из новых партий беженцев. Это были в основном безусые юнцы, среди которых затесались два деда. Но каких деда – хоть волосы и были седыми, но плечи и руки ещё сохранили былую мощь людей, привыкших к тяжёлому физическому труду.

— Я как вам показывал работать в связке? Вы что творите? В первой же стычке шукши вас задавят, как кутят! Вы должны прикрывать друг друга. Следить за работой других отделений! Старший отделения следит за ситуацией и даёт команды! Вы же как стадо! Ещё раз — разойтись по углам двора и начать сближение! После команды — вступить в бой! Начали!

Рекруты разошлись группами по углам плаца. И по взмаху рук Бриара начали сходиться. Деревянные мечи и щиты торчали в разные стороны, бойцы сбивались с шага, наступали на ноги впереди идущих, толкались и теряли строй. Когда произошла сшибка по центру плаца, от командной работы ничего не осталось. Каждый просто хотел нанести удар по сопернику, или просто сбить с ног тычком щита. Все смешались в кучу — малу. Красный от ярости Бриар своим ревом прекратил это безобразие. Тяжело дышавшие ребята, размазывая кровь из разбитых носов и почесывая ушибленные места, разошлись по кучкам.