Ловец Чудес - Рита Хоффман Страница 12

Я развернулся и понял, что мы находимся в долине, окруженной горами со всех сторон. Как же здесь красиво! Безграничное небо над головой, зелень леса повсюду, насколько хватает глаз, а там, вдалеке, снежные шапки, сверкающие на майском солнце.

– Господь милостивый… – пробормотал я, позабыв и о задании, и о хмуром охраннике.

– Шевелись, малыш! – крикнул Филипп, который успел уйти довольно далеко. – Нужно добраться до города!

Будто околдованный Карпатами, я пошел за ним и понял, что во мне не осталось злости. Это прекрасное место исцелило мою душу.

– Ты знаешь язык, на котором говорят местные? – спросил я, нагнав Филиппа.

– Я знаю немецкий, – ответил он.

– Словацкий похож скорее на венгерский, чем на немецкий, – заметил я.

– Да что ты? В Чехии мне это не мешало.

– Потому что чешский близок к немецкому.

– Заткнулся бы ты, мистер умник, – беззлобно посоветовал громила. – Сам-то на каком можешь болтать?

– Французский, русский, немецкий, – начал перечислять я, – и английский, конечно.

– Что ж ты родной язык не назвал?

Меня будто молнией ударило. Я постарался сохранить бесстрастное лицо, но ледяные пальцы страха уже забрались под рубашку.

– О чем это ты? – мой голос дрогнул.

– Вы, Ловцы, те еще брехуны, но неужели ты думал, что Коллекционер не навел о тебе справки, прежде чем встретиться лично?

Всю жизнь я только и делал, что пытался сжечь мосты, связывающие меня с прошлым. Выходит, в этом деле я не преуспел.

– Болгарский, – прошептал я.

– Да, малыш, – кивнул Филипп. – Знаешь, а ведь твои родители…

– Хватит! – вспылил я. – Не желаю слышать о них, понятно? Мы здесь не для того, чтобы обсуждать мою родословную. Пошевеливайся.

Я понимал: дело приобретает серьезный оборот. Коллекционер знает обо мне все, возможно даже больше, чем знаю я сам. Если в Ордене пронюхают об этом, мне конец. Проклятая жадность! Я мог просто отказаться от работы, стоять на своем до последнего, спокойно вернуться домой и продолжить жить как Арчи Аддамс. И ведь, нужно заметить, жизнь лондонского букиниста начала налаживаться.

Два последних вечера я провел на Хайгейтском кладбище в компании мисс Миллз и, не согласись я на авантюру, пошел бы туда и сегодня. Дебора открылась совсем с другой стороны – умная, веселая, дьявольски хитрая, она умела вести беседу виртуозно, словно занималась этим всю свою жизнь. Сама мисс Миллз утверждала, что проводит время с книгами, а не с людьми, во что я охотно поверил после того, как она вернула мне роман Шелли и пересказала его сюжет.

Мы гуляли до первых лучей солнца, обсуждали архитектуру, историю, искусство. В какой-то момент смеха ради перешли на французский язык и болтали на нем до рассвета. Признаться, единственный человек, с которым мне прежде было так же легко, – это Теодор. Разница лишь в том, что он мужчина и я не могу полюбить его сильнее, чем как друга, а вот Дебора… Да, мое сердце дрогнуло, а нутро распирало от восторга, когда я думал о ней. Ужасно.

Возвращаясь домой с последней прогулки, я думал о том, что пора это прекратить. Рано или поздно я уеду – таковы условия работы в Ордене. Если мы продолжим встречаться, репутация Деборы окажется под угрозой и, оставив Лондон, я обреку ее на одинокую жизнь. Ни один приличный мужчина не захочет связать с ней судьбу. Сидя в ванне, я раздумывал над тем, готов ли взять на себя такую ответственность, и решил, что нет. Пока мы не преступили черту, пока наши губы не узнали друг друга, я должен все прекратить.

– Штребске-Плесо, – объявил Филипп. – Мы пришли.

Я уставился на огромное озеро, раскинувшееся перед нами, на дома, окружающие его, и удивленно спросил:

– Так это не глухая местность?

– Курорт, – пояснил Филипп. – На Татры взбираются. Это как спорт.

Ну надо же! Человек сумел добраться даже до таких отдаленных уголков.

Мы вошли в городок и сразу же слились с потоком разномастных путешественников, спешащих по своим делам. Двухэтажные домики, отделанные камнем и срубом, приветливо распахнутые двери, пикантные запахи раннего ужина – мне нравилось здесь все.

Лавируя между прохожими, Филипп повел меня вперед, и вскоре я увидел здание с вывеской: «Гостиница». Чуть ниже то же самое написали еще на четырех языках.

– Добрый вечер, – Филипп обратился к пожилому мужчине за стойкой, – мистер Жанкович с братом.

Я во все глаза уставился на громилу. Назвать нас братьями мог бы только слепой! Но старика, похоже, ничего не смутило. Он открыл толстую гостевую книгу, провел скрюченным пальцем по листу и сказал на плохом английском:

– Клигор Жанкович, нашел. Сейчас дам вам ключ, минутку.

Я терпеливо дождался, пока Филипп отлипнет от стойки, и тихо переспросил:

– С братом?

– Тебя что-то не устраивает, малыш Сава? – громила усмехнулся. – Давай поднимайся, нужно успеть на ужин.

Значит, теперь мы сербы. Что ж, хорошо, остается надеяться, что мы не встретим здесь «земляков», которые решат поговорить с нами на родном языке.

Филипп открыл дверь номера и пропустил меня вперед. Я с удовольствием бросил проклятый чемодан и потянулся, разминая затекшие руки. Увидев две кровати, спросил:

– Мы будем спать в одном номере?

– Туристический сезон, – пожал плечами громила, – нам повезло, что не придется спать в лесу. Коллекционер уже выдал мне палатки, но, как видишь, обошлось.

– Теперь-то ты мне расскажешь, за кем мы отправились? К чему нужно быть готовым?

– Ко всему, – просто ответил Филипп. – Коллекционер сказал, в чемодане есть то, что тебе понадобится. Больше ничего говорить мне не велели. Пойдешь ужинать, малыш?

– Нет, будь добр, принеси еду в номер, – попросил я.

– Как скажешь, – неожиданно легко согласился громила и вышел из комнаты.

Я искренне хотел смыть с себя дорожную пыль, но врожденное любопытство взяло свое – тяжелые шаги Филиппа едва стихли, а я уже открыл чемодан и с удивлением созерцал его содержимое. Два мотка веревки, два непромокаемых плаща, крепления для чего-то, коробка длинных толстых спичек, лампа, старая записная книжка и…

Металлические наручники. Какого черта?

Решив, что обязательно расспрошу о странных находках Филиппа, я взял записную книжку и сел на шаткий трехногий стул. Скорее всего, именно записи должны объяснить мне, что мы здесь делаем и кого будем искать.

…Мое тело. Руки беспрестанно дрожат, а ноги не держат. Я стал бледен и все время хочу есть, но ни одно блюдо не может меня насытить. Наш семейный врач лишь разводит руками и прописывает мне постельный режим. Я чувствую, что смерть скоро придет за мной.

13 сентября

Утреннее солнце опалило мои глаза. С криком и бранью я вскочил с постели и спрятался в темный угол. Моя дорогая жена расплакалась и выбежала из комнаты, на наши крики сбежались слуги, и, клянусь, в глазах их я видел ужас.

15 сентября

У меня не осталось сил бороться с болезнью. Тело стало моим врагом, как и солнечный свет. Врач говорит, что это лихорадка. Ни настойки, ни аптечные зелья не помогают – с каждым днем я слабею.

18 сентября

Клянусь, Господь услышал мои молитвы! Силы понемногу возвращаются в мое отощавшее тело. Сегодня я хорошо позавтракал и сам смог дойти до уборной. Моя жена молится в нашей часовне и возвращается в дом глубокой ночью.

Я услышал, как открылась дверь, вскинул голову и уставился на Филиппа, застывшего на пороге. Думаю, он все понял по выражению моего лица, поскольку сразу же запер номер.

– Ты знал? – требовательно спросил я. – Отвечай!

– Знал что?

По глазам я видел: этот подлец понимает, о чем я говорю!

– Нас отправили искать кровопийцу! – выпалил я и поднялся на ноги.

– Ты мог отказаться, – пожал плечами Филипп.

– Ты вообще не понимаешь, что нам предстоит?! – прошипел я. – Это не просто «Чудеса»! Меня к такому Орден не готовил!

– Поймешь все по ходу дела.

– Как ты можешь быть таким спокойным! Они хитры, быстры и, что самое важное, бессмертны! Как мы…

– Тебе ведь сказали, – Филипп подошел ближе и угрожающе навис надо мной, – что он много лет спит. Нам нужно всего лишь извлечь его из усыпальницы и перевезти в Лондон. Просто, как свернуть шею цыпленку.

– Зачем он твоему хозяину? – спросил я.

– Не твоего ума дело.

– Нельзя передавать такое могущественное существо в руки Коллекционера! – упрямо сказал я. – Если он проснется, если вырвется на свободу, то…

– Какая тебе разница, малыш? – Филипп поставил поднос с едой на прикроватную тумбу. – Собирай вещички и проваливай из Лондона, тебе сбегать не впервой.

– А вот это…

– Хватит кипеть. – Филипп положил на мое плечо огромную ладонь