Легенда о Великой волне - Дарио Тонани Страница 16

На самом деле никакая сила не смогла бы помешать ему забрать себе этот увесистый металлический корпус. Увидев его, прикованного цепями к самому большому котлу на Мизерабле, отравитель сразу решил, что это знак свыше. Лучик света в его проклятой судьбе.

Некоторые капитаны использовали панцири механокардиоников как гальюнные фигуры, а кто-то даже набивал их фаршем из говядины, превращая в наживку для глубокопесчаной рыбалки.

– Дилетанты! Ничтожества! Бесталанные людишки!

Вот он-то нашел помятому корпусу настоящее применение. Он сделает из него шкатулку для самого сильного и самого ценного сердца в Мире9.

Сердца капитана с огненными волосами – той женщины… Найлы!

Ему нужны не какие-то жалкие деньги, а гораздо, гораздо больше – вся пустыня, весь мир.

Отравитель вытащил руки из кожаных лямок и усадил механокардионика спиной к стволу дерева. Латунь надо бы хорошенько почистить: во многих местах она потемнела, а на животе у дверцы полости для сердец и вовсе виднелся ожог. Поначалу Дхакритт не сомневался, что провернул выгодную сделку, но сейчас уже не был в этом так уверен.

На лбу существа виднелась черная выжженная буква «М». Наверное, первая буква имени корабля, на котором механокардионик нес службу. Видимо, он очень серьезно провинился, раз был так жестоко наказан: его сердце заменили сердцем судна – огромным, поддерживающим жизнь Мизерабля. Превратив механокардионика и корабль в сиамских близнецов, обреченных судьбой делить одно сердце.

А ведь когда-то бедолага был человеком из плоти и крови!

Дхакритт не мог без содрогания смотреть на металлическое тело. По сути, попросив его в обмен на оказанные услуги, он вытащил механокардионика из ада. «Куда тот, – промелькнуло в голове отравителя, – совсем скоро может вернуться».

Но сначала в корпусе будет храниться сердце добычи – храниться до тех пор, пока он не завоюет весь мир.

Насколько было известно отравителю, металл способен помнить. Если для кораблей это утверждение было аксиомой, то применительно к механокардионикам – людям, уничтоженным Болезнью, – требовало доказательств.

А что, если вернуть его к жизни?

От этой мысли Дхакритт вздрогнул. С одной стороны, тогда ему не придется таскать эту тяжесть на себе. Но с другой… а вдруг новое сердце не поладит с корпусом?

– Нет! Ты только для Найлы, красавчик. Рисковать я не хочу!

Дхакритт слишком устал, чтобы рассуждать здраво. А до равнины еще идти и идти. Может, лучше устроить привал?

Он отполирует корпус до блеска и, предоставив фальшивые рекомендации, проникнет на борт Сиракк…

Найла отошла от перил, завязала волосы в узел и сделала конский хвост. Палуба дрожала, корабль хоть и шел медленно, но хромал не так сильно, как они ожидали.

Вдохнув утренний воздух, девушка почувствовала непривычный запах свежей ржавчины и смеси трав, щипавший ноздри. Ей сказали, что Сиракк уже несколько дней таким образом избавляется от бхета, выпуская его пары через металлические поры.

Окутанный туманом солнечный желток низко висел над горизонтом. Еще минут десять – и на солнце невозможно будет смотреть.

Сиракк пустилась в путь меньше часа назад, и многие моряки сразу же растянулись на палубах. Измученные работой, они соорудили из подручных материалов подобие коек и укрылись парусами, готовые проспать в тени весь день, а может, и не один.

Найла перешагнула через нескольких матросов и, держась за поручень, снова вгляделась в пустыню. Стоило выйти из ущелья Ашавар, как панорама полностью изменилась: теперь каньон превратился в лабиринт дрейфующих остроносых скал, непонятно откуда свалившихся валунов да чахлых колючих кустарников. Между ними петляла присыпанная щебнем грунтовая дорога, проходя по которой колеса поднимали облако горьковатой пыли.

Палуба под ногами ходила ходуном. Каждая неровность почвы отдавалась в костях и зубах. Металл стонал, Сиракк хромала. На земле слишком много камней и слишком мало песка. Но скоро дорога станет лучше.

В эту редкую минуту затишья Найла подумала о хрупком существе, которое носила в утробе. В сорок три года она вдруг почувствовала непреодолимое желание стать матерью. Поначалу, занятая капитанскими обязанностями, Найла старалась противиться этому чувству и верила, что необходимость руководить экипажем и управлять кораблем вытеснит «отвлекающие мысли» и желание пройдет. Молодая мать за штурвалом – это же безумие! Женщине, имеющей мужскую профессию, и так приходится нелегко.

Но, несмотря на все доводы, она действительно всем сердцем хотела ребенка. Настолько, что была готова пожертвовать и званием, и карьерой. Найла очень любила Азура, но механокардионик биологически не смог бы стать отцом. Выбора не было – пришлось довериться Саргану.

Идея старому моряку не очень понравилась. Точнее, он просто впал в ярость и даже предложил, чтобы Найлу отымел кто-нибудь из экипажа. В темноте, в трюме.

Целую неделю Сарган молчал, бросая на Найлу недовольные взгляды, а потом передумал. Пожалел свою неукротимую, непокорную «падчерицу».

Из задумчивости Найлу вывел вышедший на палубу Азур, для которого находиться в закрытом помещении сейчас было немыслимо. От танцующего хода корабля больше всех страдал именно он. Хотя механокардионик старался этого не показывать, по всегда бесстрастному металлическому лицу можно было прочитать, что его тошнит.

– Как ты? – заметив это, спросила Найла.

Механокардионик сделал вид, что изучает горизонт. Вдруг так он сможет предугадать, когда тряхнет особенно сильно? За мгновение до очередного скачка Азур ухватился за поручень и успел самортизировать удар коленями.

– Это я должен спросить у вас обеих!

Найла скорчила гримасу.

– Имеешь в виду меня и ребенка в моем животе?

– Даю руку на отсечение, что это девочка!

Она улыбнулась.

– Мне тоже теперь так кажется. Достал бы ты свои кварцы да посмотрел еще раз.

– А имя ты уже придумала?

– Нет, конечно, у меня других дел по горло!

– Уж на это могла бы найти время.

– У тебя есть предложения?

– Пока нет. – Азур быстро поменял тему: – Если так пойдет и дальше, мы лишимся еще пары колес.

Найла повернулась и недовольно на него посмотрела.

– Спасибо, мой железный друг, твои предсказания с утра пораньше так вдохновляют! Может, ты будешь любезен хотя бы иногда не просто называть проблему, но и предлагать решение?

Теперь нахмурился Азур.

– Дай мне штурвал.

Найла от души рассмеялась.

– И это твой ответ? – Девушка закатила глаза. – Ты управлял кораблем только в открытом песке, Азур, где справился бы даже ребенок.

– Дело не в этом, сама знаешь. Мы с Сиракк сделаны из одного… теста. Тебе нужен не рулевой, а тот, кто говорит с кораблем на одном языке. Кто может объяснить ей куда и как лучше ступить.

– Только послушайте, обломок железяки решил прочитать очередную лекцию! – оборвала механокардионика Найла. – Ты всерьез считаешь, что, кроме тебя, с Сиракк на одном языке не говорит никто? Что только ты способен чувствовать любое ее настроение? Понимать, что ей нужно и чего она боится? – Найла вышла из себя, хотя и не сомневалась, что участие