Слишком живые звёзды - Даниил Юлианов Страница 22

Окраины города были оклеены различными плакатами – агрессивными, написанными от руки и до жути религиозными. Вызывающе-красный плакат, полностью закрывавший собой дорожный знак, кричал прохожим огромными чёрными буквами: «ПОКАЙТЕСЬ В ГРЕХАХ СВОИХ!!! ИБО СВЕТ ИХ И СИЯНИЕ ПОГЛОТИТ НЕЧИСТЫХ СВОЕЙ ТЬМОЙ!!!» Но больше всего город заполнили другие плакаты, что разрывали сотрудники ЖКХ изо дня в день на одних и тех же местах. Был он бледно-серым, и в самом его центре, чуть ли не занимая всю площадь рисунка, был изображён огромный светлячок, смотрящий на прохожих глубокими алыми глазами, что, казалось, следили за тобой до тех пор, пока ты не поворачивал за угол дома, натыкаясь на точно такой же плакат.

Жители города продолжали смеяться и жить своей обычной жизнью, но теперь в их улыбках чувствовалась слабая напряжённость, а в искреннем смехе – хоть и призрачная, но всё же тревога. Петербург начал забывать когда-то прошедшую ночь, но в сердцах ещё многих людей таился хорошо скрытый страх, и подмигивание множества солнц, окрасивших собою небо, страх этот только усиливало, хоть он так и оставался на подсознательном уровне.

Светофоры работали так же, по радио крутили те же песни, и мужские журналы не переставали скупаться. Но подобно густому туману над всеми крышами, простирающемуся вдоль города, повисло тягучее напряжение, и лишь некоторые жители находили в этом свою прелесть, свою притягательность.

Молодые жёны стали замечать, что в постели их мужья начали походить на диких зверей, и движения их теперь были жёсткими, лишёнными какой-либо нежности и приносящими тонну боли. Сами женщины чувствовали слабую дрожь в своих руках, когда ходили на маникюр. Что-то тревожило их сердца и время от времени сжимало всю грудь, заставляя без причины поднимать взгляд на небо и всматриваться в него, надеясь там ничего не увидеть.

Младенцы в роддомах не переставали плакать ни на секунду, и уже через два дня в больнице у всего персонала раскалывалась голова от пронзительных визгов малышей. Крики их, казалось, были беспричиными и являлись лишь примером того, как ярко проявляется стадное чувство среди младенцев, стоит лишь одному зареветь, но тем не менее одна медсестра нашла что-то общее между криком детей и собственной тревогой.

Город продолжал жить, не зная, что болен смертельной болезнью. И болезнь эта перешла в последнюю, неизлечимую стадию.

Часть 2

СВЯЗУЮЩЕЕ ЗВЕНО

They say the end may come

“Out For Blood”, Valley Of Wolves

Глава 12

Обрести гармонию

– Так что случилось? Может, всё-таки расскажешь, а?

Егор посмотрел на него, и Влад снова поразился, как контрастно выделяются тёмные мешки на бледном лице его ученика. С самого утра Влада тревожили эти сухие красные глаза, взлохмаченные волосы Егора и его пустой взгляд, что был сегодня на всех уроках. Всю неделю он не приходил в школу и явился лишь в пятницу с небольшим опозданием, но всё же пришёл. И Влад обязательно провёл бы с ним воспитательную беседу, если бы не увидел его внешний вид: грязная одежда перекошено висела на нём лохмотьями, невероятная бледность кожи и слабость в голосе слегка напугали Влада и заставили оставить Егора после уроков.

И вот сейчас он как раз таки и проводил с ним беседу. Правда, не совсем по-педагогически. Они находились в одном из небольших баров, и каждый из них уже успел пропустить по паре кружек пива. Егор был несовершеннолетним, и за то, что Влад сейчас сидит с ним здесь, он совершенно точно мог бы получить по шее, если бы его учителя не знали в этом месте так хорошо. Многие ученики Влада частенько здесь собирались и поначалу прятали лица, когда замечали его сидящим у барной стойки, но вскоре он дал им понять, что бояться его не стоит. Поджилки их могут начать трястись только в том случае, если кто-нибудь из них сболтнёт руководству, что и он тут нередкий гость.

Мягкий свет ламп ложился на больное лицо Егора, делая мешки под глазами ещё темнее. Он отпил немного пива и сказал:

– Спасибо, что позвали и угостили. Но… – Он замолчал, так и не договорив фразу. Его пальцы нервно стучали по барной стойке, выбивая кривой, неказистый ритм. Почувствовав боль в пальцах, Егор остановился и уставился на полувыпитую кружку, пытаясь увидеть ответы на свои вопросы в поднимающихся кверху пузырьках. – Я просто… не знаю. – Он с тоской посмотрел на Влада. – В последнее время у меня всё идёт через задницу, но проблема не в этом, далеко не в этом. Я будто… будто чувствую, что внутри меня сгнила какая-то часть, которую я пытался в себе развивать. Наверное, её можно назвать моей светлой стороной. – Егор прислонил палец к губам и машинально мотнул головой. – Нет, не совсем так. Больше это похоже на мои лучшие качества. Да, именно на них. Я всегда старался поступать правильно и только так. Даже если самому мне от этого может стать только хуже. – Он нелепо улыбнулся и пожал плечами. – Так уж меня воспитали.

Влад внимательно смотрел на него, пытаясь найти хоть небольшую каплю лжи в этих уставших глазах. Но поняв, что Егор говорит вполне искренно, он спросил:

– Так получается, что в тебе была какая-то часть, которая символизировала твои лучшие качества, и она, как ты говоришь, сгнила внутри тебя, так? – Егор слабо кивнул, снова опустив взгляд вниз. – Ага… Выходит, ты по этому поводу убиваешься? Ты не доволен тем, кем являешься в данный конкретный момент, я правильно говорю?

– Да, но не совсем. – Он полностью опустошил кружку и почувствовал, как холодное пиво разливается по стенкам его горла и наполняет своей прохладой расслабленное тело. – Спасибо, я больше не буду, мне ещё домой возвращаться. А насчёт того, что вы сказали…

– Давай на «ты», Егор. Мы всё-таки в баре, и хоть на какое-то время ты можешь забыть, что я твой учитель. Сейчас я просто твой друг, договорились? Никаких формальностей и уж тем более никакой официальности, хорошо?

Повисла тягучая тишина, и лишь стук множества кружек да грубый мужской смех разносились по небольшому бару, стены которого впитали в себя запах пива ещё с середины 20-го века. Где-то в углу одна из официанток громко возмутилась, что какой-то мужлан ударил её по заднице, после чего раздался ещё один шлепок. Мягкий свет залил собою многие улыбки, и лишь в одной паре красных глаз он отражался холодными бликами, что насторожили бы любого, увидевшего их.

Подняв взгляд на бородатое лицо своего преподавателя, приведшего его в этот бар и