Дикий наездник - Гэв Торп Страница 29

— Очень академичный ответ, — проворчал Визарх. — Как всегда.

— Наш спутник в доспехах прав, — произнесла Иврайна, прежде чем Эльдрад успел возмутиться. — Это не упражнение в эзотерической науке, но вопрос жизни и смерти нашего народа. Если путешествие на Агариметею ничего нам не даст, зачем рисковать жизнями иннари и саймханнцев?

— Ты неверно меня поняла, — оправдался Эльдрад.

— Либо ты изъяснился недоходчиво! — отрезала Иврайна. — После последнего сеанса связи ты кажешься отвлеченным. У меня такое чувство, словно ты думаешь не только о старушечьих мечах.

— Напротив, Иврайна, пятый меч всецело занимает мои мысли, возможно, даже слишком, — Эльдрад оперся на посох обеими руками и подался к провозвестнице в кресле. — Меня беспокоит, что видение о некронтир может относиться, не к тому, чем мы занимаемся, а к гораздо большей опасности. Я боюсь, что когда мы уничтожим рок своего собственного творения, то пробудим куда более древнего врага.

— Некронтир? — Иврайна пожала плечами, отчего придворные одежды шевельнулись. Она принялась играть с веером, раскрывая его и захлопывая обратно.

— Некронтир начали просыпаться еще до твоей неудачной попытки пробудить Иннеада и до того, как я бродил по белым пескам, — сказал Визарх. — Это слабая взаимосвязь.

— Но я должен задать простой вопрос о возвращении некронтир. — Эльдрад стал задумчивым, что Иврайне показалось в равной степени незнакомым и тревожным. Невзирая на все испытания, пережитые ею после того, как она начала слышать Шепот, непоколебимая решительность ясновидца служила ей якорем в бурю. Видеть его неуверенность было все равно, что ощущать, как за спиной вздымается бушующая волна. — Почему сейчас?

— Ничто земное не вечно, — сказала Друткхала. — Сколько миров-гробниц погибло до того, как их вообще обнаружили? Сколько воспрянуло в тенях, а затем вернулось в дрему? Ты — ясновидец, и в твоей природе искать среди хаоса связи. А я — боец, и реагирую только на то, что вижу перед собой, понимая: обман и допущения навлекут на меня гибель.

— Почему сейчас? — Голос Ультрана упал до шепота, как будто он не услышал слов Друткхалы. — Спустя тридцать тысяч поколений гробницы начали процесс воскрешения. Стазис-поля миров-гробниц деактивировались меньше, чем через половину поколения после того, как Царство Хаоса с невиданной силой выплеснулось в реальность.

— Это слишком долгое время, — ответила ему Иврайна. — Точно спрогнозировать пробуждение спустя столько эонов — все равно что пропустить нитку через целую звездную систему в надежде попасть в игольное ушко.

— Что ты сказала? — Эльдрад вдруг резко повернулся к Друткхале, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. — Насчет воина?

— Я… Воин реагирует на правду реальности, а не на допущения.

— Реакция. Да. — Настроение ясновидца улучшилось, хотя Иврайна так и не смогла понять причину столь резкого изменения. — Не предопределение, а реакция.

Дрожь в Шепоте известила их о скором приходе чародейки с Сайм-Ханна.

— Мы продолжим этот разговор, — уверила Иврайна Эльдрада. — Что тебе известно о совете провидцев Сайм-Ханна?

— Как и экзархи, они держатся в стороне от кланов, по крайней мере, на время следования своим Путем. Кланы опасаются их силы, и, в отличие от большинства других рукотворных миров, Сайм-Ханн не наделяет ясновидцев исключительными полномочиями. Они могут только предлагать и на совете выступают как один голос.

— Ясновидцы показались мне не настолько удрученными моим прибытием, — заметила Друткхала. — Не настолько напуганными, я бы сказала.

— Это говорит о том, что они ищут встречи с тобой, Эльдрад, — произнесла Иврайна, опустив руки на колени и приняв самую безмятежную позу для встречи новоприбывшей. — Будем надеяться, что причина тому — приветствие, а не обвинение.

Глава 10

ПОСЛАНИЯ

Иврайна отметила, что Эльдрад не ответил на ее слова, однако решила не допытывать его. Ясновидец с настороженным видом возвратился на свое место подле нее. Она мысленно приказала двери открыться. Алоринис потерся о ее ногу, успокоив тревожные мысли.

Стоящая в коридоре альдари была в простом алом облачении, без рунических доспехов и шлема, и не имела при себе ничего похожего на оружие, помимо многогранного сапфира. Ее правый глаз окружал вытатуированный мировой змей с тянущимся по щеке хвостом и разверзнутой на лбу пастью, как будто он хотел пожрать второй глаз. Иврайна ощутила в кристалле накопленную психическую энергию, вызывающую в Шепоте помехи, словно самолет, оставляющий за собой инверсионный след. Открытый для изучения разум колдуньи походил на маленький камушек среди психического потока вокруг «Сна Иннеада».

Иврайна с улыбкой пригласила гостью внутрь, и та почтительно кивнула и быстро перевела внимание на Эльдрада.

— Как интригующе, — промолвил ясновидец. Он резво пересек комнату и протянул руку. Чародейка вложила гладкий камень ему в ладонь и отошла назад. — Это — камень Туаситы. Духовный канал…

— Для чего он нужен? — Друткхала уставилась на кристалл, и в ее взгляде вспыхнул голод. Иврайна тоже ощутила внутри камня энергию духа, хотя Иннеад избавила ее от голода душ в тот момент, когда прошла сквозь нее.

— Это мост для душ, — ответил Эльдрад.

Он вернулся к Иврайне и легко подкинул камень. Достигнув наивысшей точки, тот повис на уровне головы между Открывающей Седьмого Пути и ясновидцем. Иврайна ощутила, как Эльдрад мыслями потянулся к камню и, незримыми руками коснувшись его граней, высвободил запертую внутри мощь.

Ахнув, колдунья лишилась чувств. Друткхала отреагировала первой, подхватив ее до того, как она ударилась бы головой о пол. Алоринис взвыл и, встревоженно замахав хвостом, отпрыгнул. Иврайна вспомнила, что первым стражем души Алориниса тоже была чародейка, которая отдала жизнь, чтобы освободившийся гиринкс мог связать себя с провозвестницей Иннеада. Питомец мяукнул, когда Друткхала подняла бесчувственную альдари и опустила на один из диванов.

+Со мной все в порядке.+ Голос донесся из хранилища душ. +Моя сущность необходима для направления сюда разумов спутников, которые остались в рукотворном мире, но, когда мы закончим, я вернусь обратно в свое тело.+

Круглый камень завращался, отражая от многочисленных граней свет, пока вокруг него не замерцала радужная аура. С увеличением скорости корона света также становилась ярче, и наконец в смещающемся призматическом мерцании появились силуэты. Тени вытянулись и приняли более отчетливый вид, сформировав лица и пальцы, руны, болтающиеся на шеях и поясах, и складки мантий.

В сверкающем нимбе стояли три фигуры, присутствующие в комнате не по-настоящему, а как будто видимые сквозь туман. Все трое лучились самоуверенностью старших ясновидцев, с чуть наморщенными лбами и опущенными подбородками — выражение, которое Иврайна не раз замечала у самого Эльдрада.

— Я — Иллиака Ясная Зима, Змееокая, — произнесла первая из них, поклонившись сначала Эльдраду, а потом Иврайне. В смутной проекции ее ниспадающие до плеч волосы походили на пузыри расплавленного металла. — Делегация