Альба и иные земли - Мортен Гисби Страница 30

– Верховный маг поручил мне посвятить тебя в основы рунической магии. Тебе что, не интересно?

Альба молча смотрела на него.

– Чтобы стать мирохранительницей Запределья, нужно овладеть рунами и научиться ими пользоваться. Ты сильно отстаешь от сверстников…

– Разве я в этом виновата?

– Нет, но ты можешь продолжать сидеть и дуться или подойти и переписать эту строчку.

– Хочу другого учителя.

Горм вздохнул.

– Альба, ты вела себя безрассудно. Если бы я не рассказал все мирохранителю, то мог бы потерять работу, а то и жизнь.

Горм правильно сделал, что предупредил Оссиана, но Альба очень, очень устала от того, что все делается у нее за спиной.

– Я думала, ты мне друг.

– Этого я не утверждал.

Гном не вредничал и не злился, просто говорил как есть. От этого становилось только хуже. Как глупо было верить, что он спас ее ради чего-то кроме вознаграждения.

– Однако без меня ты бы уже была мертва или, того хуже, оказалась в лапах Сири Ярнсаксы, – продолжил Горм. – Теперь ты в безопасности и можешь выучиться, чтобы однажды стать мирохранительницей, как твои мать, бабушка, прадедушка и прапрабабушка, и так до самой Фрейи. Разве ты этого не хочешь? Не хочешь быть мирохранительницей и защитницей Запределья?

Альба угрюмо пожала плечами. Горм расценил этот жест как знак согласия.

– Тогда нужно выучить руны. Ну так что, продолжим спор или перепишешь строчку?

Раздраженно вздохнув, Альба подошла к Горму, выхватила у него из рук красный камешек и начала переписывать.

Как только выдавалась свободная минута, Альба возилась в мамином саду – полола и пересаживала растения. Сад на удивление хорошо себя чувствовал, хотя стоял без ухода целых тринадцать лет, но хорошо себя чувствовали и сорняки. Каменные плиты между клумбами и кустами заросли мхом и репейником. Бузинную изгородь давно нужно было подстричь, на многих растениях завелись тля, улитки и прочие вредители, а вскоре Альба обнаружила, что стая голубей с удовольствием лакомится смородиной с ее кустов. В общем, дел хватало.

Каждый вечер они с Оссианом ужинали в саду. Днем мирохранитель был очень занят. Со всех уголков страны к нему съезжались люди: попросить совета или помощи, доложить о чем-то, но он всегда находил время, чтобы поужинать с Альбой.

Оссиан расспрашивал ее о Сири и о девочке Идунн, о которой только что услышал.

– Она тоже тролль в облике человека?

Этого Альба не знала. На тролля Идунн была совсем не похожа, но ведь и о Сири этого нельзя было подумать. Оссиан поинтересовался, не называла ли Сири имена или места, куда собиралась увезти Альбу. Дочь рассказала ему все, что знала, но знала она мало. Когда она повторила слова Сири о злом Верховном колдуне, мечтающем подчинить себе народ, Оссиан расхохотался:

– Уж слишком много Сири мне приписывает!

– Как ты думаешь, зачем я ей понадобилась? – спросила Альба.

– Ты наследница Фрейи. Если бы Сири удалось подчинить тебя и избавиться от меня, тролли смогли бы захватить всю страну.

Альба фыркнула:

– Можно подумать, я позволила бы собой управлять!

– Не стоит недооценивать магию, Альба. У тех, кто ею владеет, есть масса хитрых приемов, зелий и ритуалов, способных заставить человека забыть, где правда, а где ложь. Где добро, а где зло. Сири окутала бы тебя пеленой обмана. Заронила бы в разум зерна сомнений, которые разрослись бы повсюду, как мухоморы. Вскоре ты слепо верила бы каждому ее слову и действительно считала бы меня страшным тираном. Так колдовство и работает.

Неужели Сири говорила ей все это, чтобы настроить против отца? И ведь правда! Первое, что Альба сделала, оказавшись в Сессрумнире, – спрятала ожерелье. Она подумала: может, рассказать отцу, что ожерелье зарыто под кошачьей мятой всего в нескольких метрах от них? Но что-то внутри нее подсказывало: подожди. Подожди, пока не узнаешь, как именно Оссиан собирается его использовать.

Еще Оссиан расспрашивал, чем Одд занимался все эти тринадцать лет:

– У него были какие-то планы? Он собирался вернуться в Запределье?

И каждый раз она повторяла, что Одд, кажется, не собирался возвращаться. Наоборот, он хотел сбежать как можно дальше.

– Он казался сломленным. Его интересовали только эксперименты.

Оссиан задумчиво кивнул, но, казалось, все еще сомневался.

– Как ты думаешь, может быть, он… – Альба остановилась. – Не знаю… Сожалеет о случившемся?

Тут уже фыркнул Оссиан:

– Мой брат способен на многое, но сожалеть?.. Он жалеет только себя.

– Похоже на то, – согласилась Альба. – Но… На самом деле он был не таким уж плохим. Мрачным и вечно недовольным да, но и добрым тоже. Иногда.

– Он убил твою мать, Альба, – холодно сказал Оссиан. – Не забывай об этом. Все мое детство я заботился об Одде. Я поддерживал его, помогал завести друзей, хотя все говорили, что он странный и противный. Я защищал его. Говорил, что он стесняется, что ему нужно дать шанс. Но я был слеп. Не смог разглядеть его истинное лицо и поплатился за это. Никакие сожаления и упреки совести не исправят то, что он натворил. То, что он сделал со мной и Сагой.

Альба опустила глаза. Ей стало стыдно, что она пытается оправдать Одда. Ей хотелось знать, где он сейчас. Хотелось спросить его, правда ли все это. И если да, то как он мог так поступить? Если она хоть чуть-чуть его знала, это он разрушил портал, а потом уехал на своем фургоне как можно дальше от Вэренда. Если только она его знала… Но теперь было совершенно ясно: Альба совсем не знала Одда. Человек, воспитавший ее, убил ее мать, а она тринадцать лет жила с ним под одной крышей и ничего не подозревала.

– Что произошло? – спросила Альба. – Как он ее убил?

Оссиан вдруг показался ей вымотанным.

– Прости, Альба, но сейчас я не могу больше говорить об этом. В другой раз, – пообещал он.

И начал рассказывать истории из своей юности. Альба поражалась тому, какие удивительные приключения ему довелось пережить. Молодой Оссиан Рунске был настоящим героем. Он выгнал драуга, ходячего мертвеца, из гробницы, завязал узлом огромного змея в Гандвике, приручил одного из водяных коней в Висельном лесу.

– Что еще за водяные кони? – спросила Альба.

Оссиан улыбнулся и сразу стал намного моложе.

– Пойдем, – сказал он и поднялся.

Он провел ее через площадь и дальше, через большие ворота. Сначала они шли по пестрым полям Фолькванга, усыпанным сверкающими в лучах заката ромашками и лютиками, а затем по тропинке вниз, к озеру. Оссиан поднес два пальца к губам и издал странный глухой свист. Поднялся ветер, пробежал по траве и воде.

Сперва ничего не происходило. Цветы качали головками, мягко шумело озеро. Но вот волны стали нарастать, они все громче бились о скалы, наконец одна большая волна не разбилась, и, когда вода вот-вот должна была коснуться камня, из пены на землю выпрыгнул высокий стройный жеребец, белый, как морская