Легенда о Великой волне - Дарио Тонани Страница 31

Механокардионик резко запрокинул голову, словно в металлический череп угодила молния.

– Ты уверен, что вагон стоит на путях? – через пару минут спросил он.

– Да, на мертвых путях, – ответил Ясир. – Это точно железная дорога. Видишь, стрелка, а дальше рельсы расходятся в разные стороны.

Подул сильный ветер, стало холодно.

АзурМиз отшвырнул кусок металла подальше.

– В вагоне может быть опасно, – заключил он. – Из-за живой ржавчины… Но выбора у нас нет. Еще немного под таким дождем, и я не смогу держаться на ногах.

– Я внутрь не пойду! – запротестовал Ясир.

Механокардионик отпустил руку Рамео и пошел на звук голоса, явно замышляя недоброе.

Мальчик попятился. Он уже знал, что от железного человека можно ожидать чего угодно.

АзурМиз схватил его сзади, повертел в воздухе и перевернул вниз головой, стараясь не споткнуться о шпалы.

– Пойдешь, никуда не денешься и расскажешь мне все. С самого начала!

Ясир начал пинаться, брыкаться и молотить кулаками.

– Пусти меня! Пусти!

– Ты расскажешь или нет?

Мальчик притих: смотреть на мир вниз головой ему не очень понравилось.

– Отпусти меня.

АзурМиз поставил его на ноги. Но продолжал держать за шиворот.

– Все понял?

Ясир кивнул.

– Хорошо, я зайду внутрь, но трогать там ничего не буду! А если заражусь – клянусь, что этими руками вытащу у тебя из корпуса все сердца!

В пустыне – в любой пустыне Мира9 – есть особенный миг, когда ветер начинает поднимать сырой песок, а гроза переходит в бурю. Этот порог, черный и опасный, большинство ливней не переступает.

В такие моменты хороший моряк умеет читать дюны так же, как звездное небо: их верхушки расскажут, что и когда произойдет. Самое главное – это цвет песка, хотя во время ливня при сизом свете различить оттенки очень сложно.

Но можно сесть верхом…

Найла тряхнула головой: что за чертова метафора пришла ей в голову? Она хочет секса? Предложи она, Азур бы сразу согласился. В постели он был мастером.

Сиракк стояла на якоре (это была самая надежная швартовка на верфи). Скорее всего, они пробудут тут еще пару часов. Начальник верфи сказал, что ремонт будет стоить целое состояние, если делать его в самый разгар бури, а Найла не могла направо и налево разбрасываться деньгами.

Циклон, по всей видимости, пришел с юго-юго-запада. Четыре-пять часов лил дождь, становившийся все сильнее. Потом он превратился в настоящий ураган с ветром под шестьдесят узлов.

Сиракк повезло – на своем корабельном веку она никогда не попадала в такие грозы. Ни в открытом песке, ни стоя на якоре. Теперь, когда настал момент проверить ее истинную природу, хорошо, что они в Мехаратте – самом защищенном городе Мира9, самом надежном и неприступном порту, где стоит на причалах военный флот, равных которому нет на всей планете. Даже несмотря на то, что в истории города – и не так давно – произошло два стихийных бедствия, после которых пара островков-спутников почти исчезла с лица земли.

Мостик – идеальное место для наблюдения: как только наступит нужный момент, они снимутся с якоря и выйдут в открытую пустыню.

Подошел Азур, встал рядом с Найлой, касаясь ее плечом, и положил руки на перила.

– Что ты делаешь тут одна?

– Я уже восемь месяцев не одна, – с улыбкой ответила Найла. – Посмотри на песок. Он темно-серый, скоро поднимется.

– Команде все это не понравилось.

– Я другого и не ожидала.

– Парни боятся. А ты?

– Нет, – резко ответила она. – Я не могу позволить себе бояться. Неужели и тебе страшно?

Азур опустил голову.

– Может случиться так, что меня не будет рядом в решающий момент битвы. Я и сейчас уже не очень хорошо соображаю, поэтому прошу тебя, не задавай мне сложных вопросов, ты вряд ли получишь ответ.

– Ты всегда хорошо соображаешь, мой металлический друг. Таким уж ты уродился! – Она улыбнулась, чтобы добавить словам теплоты. – А Сиракк боится?

Механокардионик перевел слепой взгляд на песчаную гряду, отделявшую островок от Мехаратта: мили две-три, по которым нещадно молча лупил дождь.

– Она справится.

– Не слишком-то вдохновляющий ответ. А ты?

– И я тоже.

Найла надвинула на лоб фуражку и, жмурясь от ливня, посмотрела в сторону города. Мехаратт был окутан паром: башни, подъемные краны, лебедки и минареты торчали из белоснежной ваты, как колючки гигантского дикобраза. Обернувшись к корме, она проверила ветровой конус. Повернутый в другую часть мола, он трепыхался на ветру с таким звуком, будто кто-то грыз кость.

Потом снова пристально посмотрела на механокардионика. Они уже много раз об этом говорили, но…

– Расскажи мне еще раз о волнах, – попросила девушка. – Ты видел в своей жизни хоть одну?

Казалось, от дождя механокардионик совсем потерял способность двигаться.

– Сколько можно, капитан?

– Не могу заставить себя о них не думать.

– Ты помешалась на своих волнах, понимаешь? И до добра это не доведет. Твой корабль все чувствует. – Азур приподнял подбородок. – Да, один раз я видел волну, – начал он свой рассказ, зная, что так просто от Найлы не отделаться. – Много-много лет назад. Я был на борту Мизерабля. Мы как раз выследили грузовой парусник, который медленно шел по дюнам. Колес шестьдесят, три дымовые трубы, пескоизмещение – тонн девяносто. Груженный под самую завязку, да еще и тащивший детеныша акулы, привязанного сетями и цепями. Легкая добыча – идет черепашьим шагом, бери кому не лень. Мы уже собрались прыгать с парашютами. Дел-то на пять минут… – Азур был прекрасным рассказчиком. Найла слушала его как зачарованная. – Вдруг увидели, как на горизонте что-то появилось, – продолжил он. – Будто небо и земля смешались в едином хаосе. Из ветра и песка. Волна была огромной, высотой с десятиэтажный дом, и приближалась очень быстро, сметая все на своем пути.

Азур покачал головой и жестом показал то, о чем говорил на металлоязе. Но продолжать не стал – лишь скрестил руки на груди.

– А потом?.. Что было дальше?

– Ничего. Все исчезло. И корабль, и акула. Пустыня стала гладкой как масло. Только кое-где на песке виднелись странные отблески, лужи света и обломки. Это был след, который оставила волна: осколки огромного корабля, которые уже ни о чем никому не расскажут.

– А дальше?

– Все. Мы сняли парашюты, Мизерабль набрал высоту и вернулся в тучи.

Найла обдумала каждое слово этой странной истории.

– С колесами управятся только часа через два. А мы должны мокнуть тут как курицы, – посетовала она.

Азур выпрямил спину и убрал руки с перил.

– Вот так я единственный раз в жизни видел волну и то, что она может за собой оставить. – После этих слов механокардионика повело назад, и он ударился о переборку рубки.

– Азур!

Металлический человек судорожно пытался вдохнуть. Удар оказался таким сильным, что выбил воздух из корпуса. Глаза были широко открыты и смотрели в пустоту.

Медленно-медленно Азур стал съезжать на пол.

Найла схватила его за руку, пытаясь удержать.

– Азур, что с тобой?

Механокардионик рухнул на палубу.

Найла попыталась его поднять, но безуспешно: металл