Противоборство Тьме - Максим Владимирович Виноградов Страница 32

– А если топить?

– Пробовали. Недостаток кислорода, как, кстати, и другие неблагоприятные условия, вводят организм супер-кролика в спячку. Данный анабиоз может продолжаться, по-видимому, неограниченное время, пока условия не сменятся на нормальные.

Григорий разволновался, рассказывая о любимом деле. Он принялся расхаживать по палатке и живо жестикулировать.

– Представляете, какое воодушевление я испытывал тогда? Это ведь не просто улучшение поведения людей, не только попытка сделать их открытыми, честными, добрыми. Мы могли бы наградить человечество силой, здоровьем, почти что бессмертием! И был у вакцины всего только один существенный недостаток – низкая вирулентность. Чтобы привить токсин животному приходилось проводить весьма сложную и длительную процедуру. Так что мы начали работать над этим вопросом.

– И? – я нетерпеливо подтолкнул Химика к дальнейшему рассказу.

– И мы решили соединить вакцину с вирусом бешенства. Как, почему – не берусь вам сказать. Признаюсь, я находился тогда под сильным влиянием Эрнста. Он словно зарядил меня какой-то бессмысленной эйфорией. Казалось, что мы делаем великое дело! До фактического бессмертия оставался крохотный шажок! И я не задавал лишних вопросов. Нужен вирус бешенства – значит, сделаем!

– Итак, у вас получилось? – тихо спросила Анжела.

– Более чем, – мрачно констатировал Григорий, – Однажды утром, подойдя к клетке, я увидел, как супер-кролик дожевывает остатки своего неинфицированного товарища. Пожалуй, в тот момент у меня впервые мелькнула мысль, что все может закончиться не так радужно, как казалось. Да и вообще, тем ли занимаемся? У нас с Эрнстом случился долгий разговор на повышенных тонах, мы здорово поругались.

– Похоже, я догадываюсь, чем все закончилось, – проворчал Штакельберг.

Григорий посмотрел на него с сомнением.

– На следующий день Эрнст исчез, захватив с собой все реагенты, а заодно и мой лабораторный журнал с описанием экспериментов. Поиски ничего не дали – как сквозь землю провалился. Во всяком случае, в пределах Республики обнаружить беглеца не удалось. Можно сказать, что относительно повезло в двух вещах. Во-первых, я уже тогда имел привычку шифровать записи, так что с ходу в них не разберешься, не имея ключа. А во-вторых, самые последние опыты остались только у меня в голове – внести их в журнал я еще попросту не успел.

– Черт возьми, как вас там… Григорий, да? Хотите сказать, что фактически это вы создали вот ту самую заразу, – вояка ткнул пальцем куда-то за спину.

– Нет, все не совсем так. Оружие создано без моего участия. Я лишь разрабатывал технологию. Уж вы-то, генерал, должны понимать, что нельзя вешать на Калашникова ответственность за смерти, лишь потому, что конструктор изобрел пулевик! Только человек решает – как использовать данный ему инструмент.

– Допустим, – Штакельберг вовсе не выглядел убежденным, – Так что с эпидемией?

Химик развел руками.

– Долгое время я считал, что записи безвозвратно утеряны. Если Эрнст не смог их расшифровать, да еще и восстановить недостающий фрагмент, то прямой опасности нет. Но теперь, похоже, это мнение придется пересмотреть.

– Удалось ли создать вакцину от инфекции? – спросил магистр Эльдар.

– Не совсем, – уклончиво ответил Химик, – Скажем так, определенные наработки есть. Но испытания на живых особях я не проводил.

– Ну так теперь у вас будет шанс провести такие испытания! – рявкнул генерал, взмахивая рукой, – Тут почти десять тысяч зараженных и еще полторы тысячи потенциально больных, испытывай – не хочу!

– Спокойно! – опять вмешался Босс, – Григорий, расскажи, с чем мы имеем дело?

– Если это не случайная вспышка, в чем я сильно сомневаюсь, а именно то, о чем я только что поведал… В этом нужно еще убедиться… – Химик тоскливо глянул на свои руки, – Как известно, у бешенства три стадии развития, здесь имеем тоже самое, с некоторыми отличиями. На первой стадии резко поднимается температура, приходят беспокойство, бессонница, угнетенное состояние. Вторая стадия – активное развитие болезни. Появляются немотивированная агрессия, резко негативная реакция на воду, яркий свет, резкие звуки и движения. Третья стадия – начинающиеся параличи и смерть от удушья.

Он печально вздохнул.

– Мда… но это обычное бешенство. В нашем случае, вторая стадия сопровождается существенным внутренним перестроением организма. Открывается портальное сердце, перестраивается мышечный каркас, желудок, полностью меняется химическая картина организма. К концу второй стадии человек, как личность, умирает – мозг вирусу не нужен, даже вреден.

– А что на третьей стадии?

– Тут все еще печальнее… – Григорий понурил взгляд, – Носитель вируса стремится заразить как можно больше себе подобных, а лучший способ это сделать, как и в случае с бешенством – через слюну. То есть, инфицированный будет искать людей и пытаться их укусить. Тут дело не в голоде – пища им практически не нужна – а в том, что хватая жертву, зараженный получает мощную дозу дофамина, поэтому в дальнейшем будет стремиться делать это снова и снова.

– Так это что, получились зомби? – удивился я.

– Ты что, тупой!? – яростно вскинулся Химик, – Слушай, что тебе говорят! Это больные люди, инфицированные! По сути своей, они уже мертвы, человеческая личность стерта напрочь. Но они, под действием чертового вируса, продолжают ходить по земле и, как могут, пытаются распространить вирус дальше!

– Ну… Так это же и есть зомби… – уныло пролепетал я.

– А! – он зло махнул рукой, – Как не назови, хорошего мало. Пока продолжается вторая стадия заражения, инфицированные относительно безопасны, если их не беспокоить. Свет, звук, резкие движения – все это способно спровоцировать агрессию. Если же вести себя тихо и не лезть на рожон, то можно хоть гулять среди них. Но вот когда начнется третья стадия…

– А их как-нибудь можно, ну… убить?

– Трудно, но возможно. Эффективнее всего обездвиживать, лишая конечностей или органов чувств. Травмы мозга и сердца малоэффективны. Можешь попробовать сломать позвоночник или еще как-то разрушить спинной мозг, если найдешь способ – в чем лично я очень сомневаюсь.

– Послушай, я кое-что не поняла, – вмешалась Анжела, – Ты говоришь, что вирус передается через укус. Но как тогда заразился весь город изначально? Они ведь не перекусали друг друга?

– Этого я тебе сказать не могу, – Григорий озадаченно покачал головой, – Возможно, нашелся другой способ. Инвазивно или воздушно-капельным путем. Тоже нужно выяснить.

– Все понятно, – рубанул рукой Ханс, пресекая дальнейшие разговоры, – Что мы будем со всем этим делать, вот вопрос! Химик, я правильно понял, ты хочешь наведаться в город?

– Правильно. Нужно найти источник заражения и убедиться том, что оно вызвано именно реагентами.

– Ясно. Тогда так, – Босс начал раздавать указания, – Генерал, проводите магистра к больным, пусть займется ими. На вас – держать оцепление, чтобы и муха не пролетела! Наша команда отправляется в город. Часов пять у нас есть.

– А потом что? – удивился Штакельберг.

– Потом сюда прибудет эскадрилья боевых дирижаблей и зальет город напалмом по самые крыши.

Все изумленно уставились на него.

– А люди? – вырвалось у меня.

– Ты сам все слышал, Глеб. Людей там уже не осталось, только тела. Погребение в огне – один из лучших способов, как по мне. Те, кого можно было эвакуировать – уже вывезены. Остается только уничтожить заразу вместе со всеми носителями.

Ханс обвел взглядом собравшихся, и каждый поочередно опускал глаза в пол, в знак согласия. Я, в общем-то, тоже не нашелся, чем возразить.

– Итак, мы идем в город, – проговорил Босс, – Главная цель – найти реагенты, нужные для создания вируса, либо их следы. Обнаружить источник заразы. И уйти живыми и невредимыми. Всем!

Цели, цели… Да, если разобраться, среди задач похода не числилось спасение кого бы то ни было, включая маленьких мальчиков. А вот найти алхимическую лавку – был такой пункт. И вот мы перед ней, перед нашей первой целью.

– Пришли! – заявил Химик, – Теперь мне нужно минут десять. Стойте вокруг, смотрите за окрестностями и постарайтесь не отвлекать!

Он опустился на колени, с плеча упала сумка, откуда появились разнообразные мешочки и склянки. Химик взял в руки мел и, закусив язык от натуги, принялся рисовать на асфальте калейдоскоп странных фигур – треугольник, вписанный круг, описанный круг, шестиугольник, еще треугольник. Когда от сложности линий уже начало рябить в глазах, Григорий удовлетворенно кивнул, закончив диаграмму.

Теперь в центр рисунка встало металлическое блюдце, Химик принялся смешивать в нем