Урок возмездия - Виктория Ли Страница 34

Вскоре прибывает Леони, затем и две оставшиеся девушки. Они плюхаются на землю, будто их совсем не заботят их сшитые на заказ юбки.

Эллис устраивается у огня так, что, кажется, языки пламени, подбирающиеся к ее брюкам, вот-вот достанут ее. С книгой в руках, она словно наставник в присутствии учеников.

– За знанием идет расплата, – говорит она.

В ответ слышится лишь треск прогорающих поленьев, будто выстрелы в гулкой ночи. И мы в полумраке как призраки. Никогда раньше я не ощущала подобного. Ковен Марджери был создан для общения и патронажа выпускниц, но не как сестринская община. Это… Это правда.

– Что произошло с кровью козла? – спрашивает Каджал.

– Это поэтические чтения. – Леони недвусмысленно намекает на книгу в руке Эллис. Я ожидала услышать насмешку, но нет. Слова обернулись музыкой в устах Леони.

Эллис поднимает над головой «Аверно» и улыбается.

– Идеально подходит, – заявляет она – учитывая наше название.

Мы становимся вокруг костра и читаем: сначала Эллис, потом Клара, далее по кругу. И так два-три раза. Эллис выдергивает бутылку виски из моей сумки, и мы выпиваем, давясь горьким напитком и уверяя себя, что это не бензин.

К концу последнего стихотворения я чувствую, как легко и хорошо становится моему разуму, а мысли расплываются по глади золотого моря. Клара, по-детски улыбаясь, сжимает мои руки. Каджал танцует в папоротнике, а Леони лежит на спине, забыв про грязь.

– Посмотри, как легко они поддаются эмоциям, – тихо шепчет мне в ухо Эллис и запускает пальцы в мои волосы. – Ни наркотиков, ни магии не надо. Неужели те Пятеро из Дэллоуэя делали то же самое?

Но если это и магия, то, я уверена, не та, которой занималась Пятерка. На этот раз в лесу нет призраков, небо ясное и звездное. Никакое зло не коснется нас, лесных нимф: осень веселит нас, а звездный свет для нас подобен воздуху.

Так или иначе, даже дриады должны спать. Пропахшие дымом от костра, мы плетемся друг за другом домой, продираясь сквозь колючие кусты. На следующий день Эллис прикрепляет страничку со стихом из «Аверно» на стену в своей комнате и говорит мне, что с этого начинается наша история. Это история, где нет темных закоулков, а есть лишь мы, счастье и свобода.

Странно, но я ей верю.

Воскресенье. Мы с Эллис идем на озеро. Для пикника она принесла корзину с сырами, клюквенным соком и крекерами с укропом. А еще взяла карту окружающей местности.

Ранним утром гладь озера отливает золотом в солнечном свете. На озере тихо и спокойно. Я знаю, тела Алекс там нет: водолазы исследовали все илистое дно, обыскали каждую пещеру вдоль берега, но все равно невольно содрогаюсь.

– Что это? – спрашиваю я, тыча пальцем в карту.

Эллис раскладывает карту на траве и указывает ножичком для сыра в сторону озера.

– Озеро, – говорит она.

– А здесь, – она показывает на место в полумиле на восток от Годвина, – место, где нашли тело Корделии Дарлинг.

Так вот в чем дело. Еще одно убийство рассмотрено и разгадано.

– С водой в легких, – тихо добавляю я. Утопленница на суше – достаточная причина думать, что это ведьмовство.

Я хотела бы обсудить здесь с ней кончину кого-нибудь другого из Пятерки, но не Корделии.

Эллис делает небольшой сэндвич из сыра и крекеров и протягивает мне. Я беру, просто чтобы отвлечься от мыслей. Сэндвич острый на вкус и перченый.

– Отсюда видно, где нашли Корделию, – говорит Эллис, касается моего подбородка и мягко обращает мое лицо к восходу. – Смотри.

Зеленый кусочек земли еле различим, особенно с такого расстояния. Годвин темным надгробием с закрытыми окнами и покосившимися фронтонами возвышается над бренной могилой Корделии на лесистом холме.

– Я знаю, что ты сейчас скажешь, – обращаюсь я к ней. – Кто-то утопил Корделию, или она сама утонула, а потом ее унесло на полмили в ту сторону. Вот и вся загадка.

– Ммм… ну так ведь ответ и так ясен, да? – отвечает Эллис, вскидывая бровь. Не думаю, что она издевается надо мной.

На этот раз моя очередь указывать.

– В начале восемнадцатого века озера не существовало, – заявляю я, стукнув по карте. – Была просто долина. Само озеро создали для предупреждения наводнений в 1904 году. Была только река Гудзон, и она сужалась здесь.

Эллис морщит лоб и сгибается над картой, вероятно, для того, чтобы проверить небольшие топографические линии. Это обозначения крутизны скал и глубины долин на местности вокруг школы Дэллоуэй.

– Серьезно?

Я откусываю еще кусочек крекера.

– Абсолютно.

– Любопытно, – бормочет она. И меня не покидает чувство какого-то удовлетворения от того, что я наконец привела ее в смятение. Моя взяла.

– Кстати, даже фанатики в восемнадцатом веке знали, что вполне реально пронести тощую девочку-подростка полкилометра по земле, – говорю я, – промокшую насквозь.

Эллис поднимает на меня глаза.

– Да, а еще нам известно, что, в общем, не так много требуется воды, чтобы утопить человека. Вон, в ванне это можно сделать, в мелкой луже после дождя.

– Можно, – соглашаюсь я, – но почему бы тогда не оставить тело, чтобы его обнаружили позднее? Зачем его выносить? Есть риск на этом попасться.

Этого хватило, чтобы заставить Эллис погрузиться в задумчивое молчание. Тем временем я уплетаю сыр с крекерами и прямо из бутылки большими глотками пью кислый сок. Моя компаньонка щурится в сторону того места, где было найдено тело Корделии. От прищура на лице Эллис, под единственной веснушкой на скуле, появляется морщина.

– Мы действительно сделаем всё это? – спросила я наконец, когда она потянулась ко мне за клюквенным соком.

– Да, – с некоторым удивлением отвечает она и смотрит на меня. – Как же иначе, Фелисити? Для меня это лучший способ написать о смертях.

Я вздыхаю.

– Прекрасно. И когда же мы закончим? У меня своя работа есть, между прочим.

– Это не займет много времени, – обещает она, – мне надо закончить к концу зимы, чтобы книга была вовремя отредактирована. Вся весна уйдет на проверку.

– Отлично. Но ты до сих пор не объяснила мне, как Корделия Дарлинг оказалась утопленной на суше.

Эллис снова смотрит в сторону озера и щурится от яркого солнца.

– Неужели не ясно? – говорит она. – Убийцы сделали так, чтобы все было похоже на колдовство. Им нужно было, чтобы в этом обвинили девушек из Дэллоуэя. И они добились своего.

Я иду по следу, протянувшемуся от озера через поле обратно вверх по холму, где Годвин-хаус, словно хищная птица, примостился на скалах и молча выжидает.

Если бы преступление расследовали, то могли бы найти свидетелей. Но, увы, никто этого не сделал, поэтому смерть Корделии так и осталась тайной, до сих пор покрытой мраком.

– Ты говорила, что делаешь Марджери отрицательным персонажем, – упоминаю я.

– Да.

– Зачем ей тогда обвинять своих друзей в смертях? Почему бы не обвинить горожан?

Эллис пожимает плечами.

– Да кто знает? Разум психопата – необъяснимая вещь. Может быть, она думала, что так