Тот, Кто Сможет Выжить - Игорь Горячев Страница 40

Виктор предложил сделать привал. Идти днём в город всё равно было нельзя, надо было дожидаться ночи. В кузове машины обнаружились ооновские сухпайки. Они расположились на лужайке под берёзами неподалёку от родника с чистейшей, холодной водой и очень неплохо перекусили. Ооновские сухпайки, конечно, не чета нашим. Все с удовольствием уплетали куриные сосиски с овощами и тушёную баранину, салат из тунца, мюсли с фруктами, заедая всё это солоноватыми галетами и запивая родниковой водой… В наборе оказался даже ванильный пирог и очень хороший шоколад. Они рассовали несколько пакетов от сухпайка по рюкзакам, которые тоже нашлись в кузове машины. Затем профессор и фон Мюллер улеглись под берёзками и фон Мюллер почти сразу захрапел.

— О, какое блаженство, — сказал профессор, потягиваясь, — прилечь вот так вот на травку, под берёзками. — Друзья, а ведь это, скорее всего, в последний раз. Вы осознаёте это? Не будет через несколько дней, вероятно, уже никаких берёзок.

— Просто не верится, — сказал Виктор. Его голова лежала на коленях Шейлы. Шейла не стала ложиться. Она прислонилась спиной к берёзке, и задумчиво ерошила рукой шевелюру Виктора. Виктору было очень приятно ощущать её руку на своей голове. Хотелось замурлыкать как коту Ваське. Он почти уже задрёмывал под её пассами.

— Но всё же жалко людей, жалко детей, — сказала Шейла.

— Да, детей действительно жало, но следует участь, что из этих детей вырастают потом взрослые дядьки и тётки, — сказал профессор, — которые становятся винтиками бездушной государственной машины, идут работать в банки, в офисы, на телевидение, в полицию, а некоторые становятся преступниками, убийцами и насильниками, а другие идут в армию, чтобы участвовать в войнах, которые ведут наши правители. Их жизни в массе своей ограничены, лишены высокой цели, и крутятся вокруг денег, секса, незатейливых развлечений. Как будто вся жизнь сводится к тому, чтобы родится, заработать или украсть побольше денег, наплодить детей, посовокупляться, поразвлекаться и умереть. Скучно, друзья мои, вы не находите? И так живут миллиарды. Видимо с точки зрения эволюции, такие люди не представляют особого интереса. Интересен человек, который дерзает на невозможное, ставит перед собой сверхчеловеческие цели, взращивает в себе Бога, стремится вырваться за узкие пределы своего маленького мирка и преодолеть свои человеческие ограничения. Древние знали это. Как сказано в древних писаниях:

Тки, тки свою основу нерушимую,

Становись Человеческим Существом, создавай божественную расу.

Вы — пророки Истины, точите блестящие копья,

Которыми вы пробьёте дорогу к тому,

Что бессмертно;

Знающие тайные планы, стройте лестницу,

Восходя по которой боги достигли бессмертия.

— Красиво сказано, — сказал Шейла, — это откуда, профессор?

— Риг-веда, — отозвался профессор. — А ведь эти строки были написаны 5000 лет назад. У человечества было достаточно времени, чтобы подготовиться. Но разве современное человечество стало лучше или выше по сравнению с древними цивилизациями. Нет, и ещё раз нет. Возьмите шумеров, Древний Египет, Древнюю Грецию. Люди общались с богами, создавали шедевры, которые не под силу современным архитекторам, скульпторам и художникам…

— Да, уж, — сказал Виктор. — Это точно. Тут у нас в Столице недавно памятник поставили одному оружейнику. Ну, вы все его знаете. Автомат, который он изобрёл, стал самым популярным в мире. Так это уже просто какой-то пароксизм безвкусицы и эстетическое издевательство над зрителем. Стоит посреди улицы мужик с автоматом. Ну прямо вылитый бандит с большой дороги. С этим автоматом по всем миру люди бегают и палят друг в друга вот уже больше полувека. А сколько душ было на тот свет отправлено только с помощью этого автомата, наверное никакому счёту не поддаётся. Миллионы. Сам то оружейник это понимал. Говорят из церкви перед смертью не вылазил, грех замаливал. И уж, конечно, не хотел никаких памятников. Ну а после его смерти, быстро подсуетились и стоит теперь у нас этот мужик с автоматом, как символ современной Славороссии. Совершенное орудие убийства — вот чем мы гордимся, вот наш подарок миру!

— Не совсем удачный пример, Виктор. Насчёт памятника, согласен. Это совершенно излишнее. Но следует упомянуть, что вы сами сейчас держите в руках тот самый автомат. И именно из него вы уложили буквально час назад всю эту нечисть на вокзале. Здесь нельзя представлять дело только в чёрно-белых красках.

— Согласен профессор. Но следует заметить, что у сарацинов в руках был тот же самый автомат. Так что мы можем поблагодарить нашего оружейника только за то, что он уравнял шансы, скажем так, в вечной борьбе Добра и Зла, а там уж как Всевышний решит.

Профессор и Шейла засмеялись.

— Да, Виктор, тут с вами нельзя не согласиться, — сказал профессор. — Хорошо, это только один из примеров. Но посмотрите, как нивелировались, обессмыслились сейчас все виды человеческой деятельности. Во что превратилась, скажем, политика. Этот бесконечный фарс, густо замешанный на лжи и псевдопатриотизме. А как деградировали наши политики. Ведь это уже просто видно невооружённым глазом. Разве среди них можно сейчас встретить хотя бы одного мудрого, тонкого, глубоко мыслящего человека? Сплошь узколобые невежественные питекантропы, приспособленцы, рвачи, лгуны…

— Ископаемые окаменелости, — вставила Шейла.

— Правильно… а иногда и просто откровенные буйнопомешанные фашисты. Так вот, я поставлю, с вашего позволения, так сказать, вопрос ребром. Имеют ли эти люди какую-либо перспективу с точки зрения Эволюции? Очевидно нет. Они неспособны измениться, они действительно уже окаменели в своих железобетонных эго, как трилобиты в своём панцире. Неужели 4 миллиарда лет Эволюции были нужны лишь для того, чтобы породить вот такую вот породу людей? Это совокупляющуюся и жрущую протоплазму. Неужели наш ЖэЖэ — это венец эволюционного творения?

Виктор и Шейла захохотали.

— По поводу венца творения, профессор, — сквозь смех сказал Виктор, — мне вспоминается одна великолепная эпиграмма:

Среди болотных пузырей

Надутых газами гниенья

Всегда найдётся свой ЖеЖе

Венец болотного творения.

Профессор и Шейла покатились со смеху.

— Как вы сказали, Виктор? — хохотал профессор. — Венец болотного творения? Чудесно, чудесно. Талантливо.

— Ой, не могу, держите меня! — плакала от смеха Шейла. — Как это здорово!.. Так ему и надо!

— Так вот, я продолжаю, — сказал профессор, просмеявшись. — Возьмите наших классиков русского космизма, друзья мои. «К человеку стремилась и тяготела вся природа, к Богочеловеку направлялась вся история человечества», говорил ещё в 19 веке наш философ Владимир Соловьёв. Цивилизация восходит к Богочеловечеству, утверждали они, к некому идеальному состоянию, к завершению земного исторического процесса, высочайшему уровню, когда человек уподобится Богу и на земле воцарится жизнь божественная. Этой темы касались многие наши философы. Почитайте Трубецкого, Сергия Булгакова, Карсавина, Бердяева… Пожалуй, стоило бы здесь упомянуть ещё одного великого француза,