Слишком живые звёзды - Даниил Юлианов Страница 45

Вот только под женским силуэтом хрупкой девушки скрывалось нечто большее, чем просто зверь. Он это чувствовал. Не знал откуда, но ощущал своей кожей. Там, под обтягивающей майкой, находилось что-то опасное. И только крепкие замки рассудка сдерживали это нечто, не выпуская его наружу. А в том, что звенящие ключи сумасшествия могли запросто отпереть прочную клетку, сомневаться не приходилось.

Наконец их взгляды пересеклись, и как только это произошло, Катя убрала упавшие на лицо волосы и чуть закинула вверх подбородок – этот жест Женя уже хорошо научился распознавать в её движениях.

Они стояли у выхода из магазина, окутанные безучастной тишиной, разбавляемой лишь мерным жужжанием ламп. Оба вышли из больницы ни с чем и негласно приняли решение зайти в какой-нибудь ларёк утолить мучащую их жажду. Хоть Женя и осушил до этого весь кувшин, проклятая жара сделала своё дело в первые минуты, как они вышли на улицу, и выжала каждого подобно губке.

А сейчас его выжимал её взгляд.

Он стоял у самого дверного проёма, перекрывая к нему путь своим телом. Тёплый ветер проходил невидимыми пальцами по его спине и уносился дальше разгуливать по пустым тротуарам и притихшим без людей окнам. В этом небольшом магазине, кассир которого так и не вышел из туалета, друг напротив друга стояли молодой парень и девушка. Казалось, растущее вокруг них напряжение заполняло собой каждую частичку воздуха и давило своей массой, своим ожиданием чего-то неизбежного.

На улице каркнула ворона, и Женя резко повернулся, ошарашенный таким привычным звуком. Но как только он снова посмотрел на Катю, её глаза были как нельзя близко, а рука ещё ближе. И только когда послышался чёткий, невероятно громкий шлепок, а его голову чуть откинуло вбок, он понял, что ему дали пощёчину. Причём такую мощную, какую он не получал ни разу в жизни.

Начнём с того, что он вообще никогда не получал пощёчин.

Его рука рефлекторно взметнулась вверх и провела пальцами по горячей коже. Слава Богу, она ударила по той стороне лица, где было меньше синяков.

Пока что.

Хоть Катя и была ниже Жени, всё же она схватила его за грудки футболки и с силой прижала к дверному косяку. Он не сопротивлялся, потому что знал, что сильнее, но всё же маленький огонёк страха зародился в его груди, когда он увидел сквозное безумие в этих серых глазах.

– Слушай сюда, говнюк, – она говорила быстро и с нескрываемой ненавистью, пока её слюни вылетали из-за рта. – Если ты не в курсе событий, я тебя посвящу. Мир сдох. Не только Питер, нет. Весь чёртов мир! Не знаю откуда, но я это… я это знаю.

Он слегка дёрнулся после последней фразы. Он ведь тоже знал. Непонятно откуда, но знал.

– И знаешь, что это значит? Знаешь?! – Она тряхнула его, но только лишь потому, что он ей это позволил. – А это значит, дорогой мой, что нахрен пропали все правила. Закон, конституция и этот твой сраный этикет! Кому будет хуже оттого, что я, видите ли, не выбросила в мусорку бутылку? Кому будет от этого хуже?

– А ты не хочешь попробовать остаться человеком? – И смотря ей в глаза, он добавил: – Или уже поздно?

Она опустила голову вниз, так что он видел только её макушку, откуда и росли волосы. Он слышал её дыхание и ощущал слабое, пытающееся показаться сильным давление кулачков на свою грудь. Похоже, она борется с внутренним монстром, не давая ему выйти наружу. И победила, так как сразу разжала ладони и молча вышла из магазина, не проронив ни слова.

Стоило ли ему говорить это? Он не знал. Следует ли сейчас останавливать её, уходящую вдаль, ничего не сказавшую? И кому, опять-таки, от этого будет лучше? Ей или ему? Или им обоим? Женя полагал, что её уход лишь сыграет ему на руку, поэтому решил не окликать эту сумасшедшую и дать ей свободно уйти.

И всё же он крикнул:

– Стой! – Её фигура продолжала удаляться, не планируя замедлять шаг. Наоборот, даже ускорила. Сам не зная зачем, Женя побежал за ней. – Да погоди ты! Давай договорим!

– Ты уже всё сказал.

Спина всё приближалась, и вскоре Женя положил руку ей на плечо, чтобы слегка развернуть к себе, но её тут же смели, оставив обнимать воздух. Сама она чуть ли не бежала, и чтобы не играть в догонялки, он резко приблизился, встал перед ней и быстро накрыл её плечи своими ладонями, легонько их сжав. И она остановилась. Посмотрела на него сквозь падающие русые волосы и сжала губы, превратив их в тонкую белую линию. Кулачки разом сжались, но Женя не обратил на это внимания и, аккуратно, даже с призрачным страхом убрав упавшие ей на лицо волосы, проговорил:

– Прости, если я…

– Нахер мне твои извинения? Ты лучше следи за тем, что говоришь.

И вот здесь он её стал ненавидеть. Его руки были у её головы, придерживая светлые пряди и не давая им упасть. Внезапно Женя почувствовал безумную смесь любви и ненависти к этим серым глазам, смотрящим на него прямо и неприкрыто. В нём закипело дикое желание прильнуть к её губам, попробовать их на вкус. Порвать эту чёртову майку и сжать её груди, да так, чтобы она закричала. Кончики его пальцев полыхнули ярким огнём злобы, и потушить этот огонь он хотел именно любовью. Любовью? Скорее похотью. Да, именно ей. Лишь на короткий миг она взвыла в нём оглушающим воем и удалилась, оставив после себя только еле слышный шёпот. Но он её испытал. Хоть на секунду, но испытал – эту первобытную страсть к чужому, такому манящему телу.

– Может, ты мне дашь пройти?

Женя опустил руки и чуть отошёл в сторону, открыв Кате вид на пустынную улицу, на главной дороге которой было две-три столкнувшиеся машины. Каждый из них стоял и смотрел на другого, и лишь слабый напев ветра перебивал повисшее между ними молчание.

– Иди, – наконец сказал Женя. – Вот только куда ты пойдёшь?

– Надеюсь, что не в жопу.

Лёгкая тень улыбки тронула губы Кати, но тут же исчезла, когда она услышала:

– Что-то случилось?

Её брови вопросительно сдвинулись, и когда Женя увидел это, что-то опять сдавило его грудь.

– В каком смысле?

– В прямом. – Он видел непонимание в её глазах и… да, кое-что похожее на страх. Тот, что показался в палате при первой встрече. – Ты выглядишь какой-то…

– Не твоё дело, как я выгляжу, понял? Одному