Милость королей - Кен Лю Страница 48

Король Туфи потер виски в бесплодной попытке прогнать жуткую головную боль, от которой, казалось, у него вот-вот лопнет череп, и наконец с трудом выдавил:

– Уважаемые повелители Тиро, складывается впечатление, что вы думаете, будто империя уже ушла в историю и мы вернулись к прежним временам, когда Семь королевств постоянно ссорились друг с другом. Судя по всему, вы забыли, что имперская армия с каждой минутой все ближе, и либо мы отставим наши разногласия и выступим единым фронтом против врага, либо каждого из нас ждет судьба Римы и мы снова окажемся под гнетом Ксаны.

Послы и король Косуги некоторое время молчали, но вскоре зал совета снова наполнили их несмолкающие споры и претензии.

Король Туфи еще сильнее принялся тереть виски.

Фин Цзинду, который слушал все, что происходило в зале совета, стоя за дверью в коридоре, покачал головой и направился к выходу. У него было достаточно важных дел, и он не мог терять время.

Поскольку началась весна и стояла теплая комфортная погода, Куни Гару решил устроить для Джиа, Рина, Кого, Мюна и Тана пикник. По донесениям разведки, Намен с имперской армией по-прежнему находился далеко на западе, а пикник мог позволить его друзьям расслабиться и хотя бы на время забыть о необходимости защитить Дзуди от наступления войска Ксаны.

– Я не хочу сегодня опять выслушивать твои жалобы по поводу нехватки лошадей, – сказал Куни, когда появился Тан Каруконо.

– Ни единого слова, – улыбнулся тот.

Они ехали медленно из-за Джиа, которая должна была вот-вот родить, так что можно было порадоваться свежему воздуху и поросшим полевыми цветами склонам холмов. Время от времени они останавливались, Джиа просила кого-нибудь выкопать заинтересовавшее ее растение, нюхала его и убирала в сумку.

Джиа также приготовила еду для пикника: свинину на пару, приправленную травами из тех, что нашла по дороге, и ростками бамбука, вымоченными в уксусе с сахаром, и пирожки с крабами, посыпанные острым перцем из Дасу, а еще они прихватили игристое вино из коллекции лейтенанта Досы, бывшего командира имперского гарнизона Дзуди, который присоединился к мятежникам. Вместо того чтобы использовать палочки, они брали все с тарелок руками.

– Очень вкусно, – сказал Куни и прищелкнул языком от удовольствия.

Наевшись до отвала и насладившись вином, они улеглись на прогретом солнцем склоне холма отдохнуть после охоты на зайцев и фазанов. Лошадей они отпустили, и те паслись неподалеку. В такой чудесный день никому не хотелось возвращаться в город и снова приниматься за работу.

Тан встал и потянулся, собираясь посмотреть, как далеко ушли лошади, но вдруг удивленно спросил:

– Почему над городом белые флаги?

Остальные неохотно поднялись на ноги, прикрыли глаза от солнца и посмотрели на далекие стены Дзуди. Тан не ошибся: вместо красных флагов с черным и белым воронами над воротами города развевались белые флаги, и у Куни возникло неприятное подозрение, что на них сокол-минген.

Вся компания мгновенно протрезвела и, охваченная беспокойством, помчалась к воротам города. Почему-то никого нисколько не удивило, что они закрыты и заперты.

– Прошу прощения, герцог Гару, – крикнул со стены бывший имперский солдат.

– Где Муру? – крикнул в ответ Куни.

Обычно Муру отвечал за ворота.

– Он отказался предать вас и попытался оказать сопротивление, так что лейтенанту пришлось его убить.

Куни будто ударили под дых.

– Почему вы это сделали?

– Пока вас не было, лейтенант Доса попросил городских старейшин снова поклясться в верности императору. Мы слышали, что генерал Намен обещал пощадить те города, которые изгонят мятежников и сдадутся без сопротивления, в противном случае нас ждет жестокое наказание. Вы мне очень нравитесь, герцог Гару, и я считаю, что вы хороший правитель, но у меня жена и маленькая дочь, и я хочу увидеть, как она вырастет и выйдет замуж.

На мгновение Куни охватили прежние сомнения, на лицо будто набежали тучи, и, когда его лошадь отступила назад, он чуть не свалился на землю и пробормотал:

– Проклятье!

– Ты начал с пустого места, – сказала Джиа. – Почему бы не сделать это снова?

Куни взял руку жены и сильно сжал, а когда поднял голову снова, на его лице появилась решимость.

– Все в порядке. Скажи всем, что я понимаю их решение, даже несмотря на то что не согласен с ним, но вы еще увидите Куни Гару.

Когда солнце село на западе, шесть лошадей с шестью подавленными всадниками остановились у небольшого ручья, чтобы разбить там лагерь и переночевать. После некоторых раздумий Куни решил, что самым разумным будет отправиться в Сарузу и попробовать уговорить короля Туфи принять «самопровозглашенного герцога» и одолжить ему солдат, чтобы вернуть Дзуди.

Они приготовили зайцев и фазанов, которых поймали днем, на костре, но мрачное настроение сидевших вокруг огня людей резко контрастировало с беззаботным весельем утреннего пикника.

Из зарослей на берегу реки неожиданно появился высокий мужчина и направился прямо к ним. Тан и Мюн тут же потянулись к оружию, но мужчина обезоруживающе улыбнулся, поднял вверх руки, показывая, что они пусты, и подошел к костру. Когда он оказался в круге света, который отбрасывал огонь, они увидели, что он очень худой и изможденный, с черной, как знаменитые пески берега Луто, кожей.

– Меня зовут Луан Цзиа, я из Хаана. Не поделитесь ли едой с незнакомцем? А я буду счастлив предложить вам свой мех с вином.

Куни не сводил с незнакомца взгляда. Луан Цзиа… что-то в его фигуре и движениях пробудило давние воспоминания, и он вернулся в тот день, примерно двенадцать лет назад, когда они с Рином Кодой недалеко от Дзуди с восхищением наблюдали за торжественной процессией императора Мапидэрэ.

– Вы управляли змеем! Вы тот самый человек, который пытался убить императора.

Глава 18

Луан Цзиа

Гинпен, до Завоевания

В благородном Хаане ученость была не роскошью, а образом жизни.

До Завоевания на землях рядом с широкими, поросшими тростником отмелями и каменистыми берегами, точно замки из песка, вырастали бесконечные учебные хижины, где наставники, которым платило государство, учили детей бедняков чтению, письму и началам математики. Более способные и обеспеченные дети отправлялись в Гинпен, столицу, где обучались в самых знаменитых частных академиях островов Дара. Многие из величайших ученых провели первые и самые важные годы в лекционных залах и лабораториях академий Гинпена: Тан Феюджи, философ, превративший управление государством в искусство; Люго Крупо, регент империи и несравненный каллиграф; Ги Анджи, их наставник; Худзо Туан, который с риском для жизни критиковал императора Мапидэрэ в лицо, и многие другие.

В старом Хаане путник мог с обычным крестьянином поговорить о политике, астрономии, сельском хозяйстве или метеорологии и узнать много для себя нового. В Гинпене даже помощник купца умел извлекать кубические корни и без посторонней