Юрий Бахорин - Меч Севера Страница 59

— Хмель первой победы?! — расхохотался гладиатор.— Да вся моя жизнь — всего лишь одна битва с короткими передышками!

И зрители вновь взревели, на этот раз разделив свою благосклонность почти поровну. Одни вопили: «Реве! Реве! Реве!» — требуя от своего избранника немедленной победы. Вторые точно так же подбадривали соплеменника, и раскатистое: «Злун! Злун! Злун!» — неслось над трибунами.

— Хорошо бы твоим ногам позаимствовать прыти у языка! — оскорбительно расхохотался Вожак.

— Думаешь, раз я ранен, ты можешь издеваться надо мной?! — взревел янайдарец, сжимая дубину.— Ошибаешься! Подойди ближе, и я вырву твои поганые глаза!

— Вот видишь, ты уже и ходить не можешь! И сейчас я покончу с тобой! — угрожающе прорычал Север.— Гляди!

Он откинул меч вправо и за спину, заставив его бешено вращаться вокруг продольной оси, перед тем как острие воткнулось в песок. На какой-то миг янайдарец отвел взгляд, но именно этого и добивался Вожак. Его рука молниеносно скользнула к поясу, выхватив из ножен кинжал, и метнула его в лицо Злуна, но тот, с немыслимым для такой туши проворством рванулся в сторону. Но он опоздал, как недавно не успел уйти от удара самого Злуна Север. Нацеленный в глаз клинок угодил в шею.

— Я убью тебя! — в ярости взревел Злун, выдернув из шеи кинжал, похоже, не причинивший особенного вреда, а только разозливший великана.

Он стремительно занес над головой свое ужасное оружие и бросился на врага.

Все понимали, что Север должен постараться избежать столкновения, но тот против ожидания бросился навстречу. Его рука раскрутила в воздухе булаву, и в последний миг янайдарец понял, что сейчас встретится со своей смертью. В его глазах застыл такой ужас, который способен испытать только тот, кто в жизни не ведал страха.

Тяжелый шар, усеянный острыми шипами, проломил лобную кость, но не остановился. Укрытый слоями жира позвоночник хрустнул, как сухой тростник, голова безвольно запрокинулась назад, а булава, кувыркаясь, полетела дальше. Север с разбега налетел на уже мертвого противника и упал.

Уру вскочил со своего места, как и тысячи простых зрителей, пытаясь разобраться в том, что же произошло.

— Можешь не сомневаться, владыка,— злорадно проскрипела старая карга.— Твой монстр издох. Реве убил его.

— Тем хуже для него,— прошипел Уру, и глаза его полыхнули зловещим желтоватым огнем.— Он упустил возможность умереть, как и подобает воину — с оружием в руках. Теперь его ждет мучительная смерть на Площади Казней у Столба Пыток!

И тут за спиной владыки Янайдара медленно поднялся облаченный в плащ Странник, и страшные, леденящие душу слова вырвались из-под капюшона, скрывавшего лицо:

— Твой раб, ведьма, издохнет тысячью смертей, прежде чем навсегда расстанется с жизнью.

От этого голоса кровь застыла у Ганы в жилах, а остатки хмеля мгновенно выветрились из головы. Все, что она сумела,— это бездумно достать щепотку порошка и поднести ее к носу. Ее яростное чихание заставило Соню вздрогнуть и вернуло ее к действительности.

— Я вижу, твое решение бесповоротно,— словно не слыша Странника, обратилась она к Уру. Тот надменно кивнул, и Соня продолжила: — Надеюсь, мы можем покинуть твой гостеприимный город в любое время?

— Ты не хочешь посмотреть на казнь? — удивился владыка.

— Не думаю, что мне доставит удовольствие наблюдать за смертью человека, который был так нужен мне живым… Впрочем, я еще не решила,— поправила она себя, стараясь сохранять спокойствие,— но в любом случае не задержусь здесь надолго.— В мимолетном взгляде Уру мелькнуло удивление, и Соня поспешила пояснить: — Теперь, после неудачи в Янайдаре, мои поиски придется начать сначала, а время не терпит.

Казалось, такое объяснение вполне удовлетворило Уру. Он кивнул, и в ответе его воительница не заметила и тени двусмысленности.

— Ты и твоя спутница вольны покинуть мой город в любой миг, когда вам заблагорассудится, а чтобы избежать возможных недоразумений, двое моих людей останутся при вас до отъезда.

Старухи склонились и, не вымолвив ни слова, направились в свои покои. Владыка обернулся к одному из стоявших за спиной людей, что-то прошептал ему на ухо, и тот, прихватив с собой напарника, пошел следом за гостьями.

— И все-таки ты не доверяешь им? — прогудел Странник.

— Это не имеет значения.— Уру пожал плечами.— Сонжа, правда, лихо управляется со своим посохом, возможно, и с ножами, что висят у нее на поясе… Я верю ее рассказам о том, что она может отбиться от горстки лесных разбойников, но Янайдар — не лес. Здесь я решаю, кому жить, а кому умереть!

Север очнулся от резкой боли в левом плече. Перед глазами поплыли огненные круги, и, не раздайся в этот миг голос Пага, он опять провалился бы в беспамятство. Пленник открыл глаза и увидел мрачное лицо склонившегося над ним бородача.

— Я вправил тебе кость,— пояснил он и покачал головой.— Лучше бы тебе умереть.

— Ты все такой же добряк, дружище,— невесело усмехнулся Вожак, и тюремщик опять покачал головой.

— Столб пыток — страшная смерть,— зловеще прошептал он и, подумав, добавил: — Завтра.

Больше он не сказал ни слова и принялся осторожно снимать с раненого доспехи. Вправленное плечо распухло и болело, а при каждом неловком движении Пага отзывалось резкой болью, но Вожак лишь кусал губы и даже не стонал. В такие мгновения тюремщик с опаской поглядывал на него, но, видя, что Север мужественно терпит боль, лишь сокрушенно качал головой.

Вожака сейчас больше заботило то, что он услышал. Вот как — завтра… Столб Пыток… Это значит, что смерть наступит не раньше, чем измученный болью мозг не заставит сердце остановиться… Или кровь не свернется в жилах от жара огня, или не вытечет до последней капли. Впрочем, последнее — вряд ли. Слишком легкая смерть. И Соне он помочь уже не в силах…

— Идем,— оторвал его от размышлений Паг.

— Плечо болит,— пожаловался Вожак.— Примотай руку.

— Зачем? Тебе осталась всего одна ночь…

— Вот я и хочу провести ее спокойно,— хмуро буркнул смертник, и тюремщик, пожав плечами, принялся за работу.

Паг действовал сноровисто, видно, проделывал это отнюдь не впервые, а Север с неожиданной тоской смотрел на унылые серые стены. Неужели все? Как глупо получилось с плечом. Будь он сейчас здоров, он бы еще мог на что-то надеяться. Даже с голыми руками можно попытаться выбраться, а так… На что он годится? Полчеловека, даже с мечом не устоит, если на него навалятся толпой.

— Идем,— повторил тюремщик, мягко шлепнув пленника по здоровому плечу.

Вожак молча встал, накинул на себя плащ, натянул на голову капюшон, запахнул полы и неожиданно ловко перепоясался веревкой как раз под подвязанной на животе рукой. Паг удивленно покачал головой и в третий раз позвал: