Ржевский. Том 2 - Семён Афанасьев Страница 59

Пленный неверяще таращился на собеседника, по инерции растирая кисти рук.

Мадина профессионально отслеживала мысли фигуранта и удивлялась: до чего низкий уровень контроля. Дома ему бы не то что рейдерскую компанию Семьи не доверили, а вообще…

Причём не контролировал Вячеслав ни скорости своих обменных процессов, ни точности потока между уровнями, ни… Перечислять было долго.

А ведь по силе шестёрка. Если переложить на мордобой Ржевского и Норимацу, всё равно как здорового буйвола выпустить против супертехничного: в теории шансы есть, а на практике мясо.

Проблема отрасли тут? Или просто конкуренции нет?

— Ладно, не хотите — не говорите, — покладисто подвёл тем временем итог общения Ржевский.

Продолжая валять дурака. Теперь в этом не было ни малейшего сомнения.

Он же его загонял! Всё это время, как зверя на стрелков!

У Романова сейчас выученная беспомощность подскочила, барьерная функция каскадно снизилась, контроль ниже единицы!

Кто же ты такой, Дима Ржевский.

— У меня для тебя приятная новость, — она решила брать пример с опекуна и не плодить сложностей, где можно врубить в лоб. Тем более языка Залива менталист не понимает, а сказать хочется прямо сейчас. — Дим, когда ты меня так удивляешь, ноги сами разъезжаются.

— Женитьба — обязательное условие? — без паузы среагировал попечитель, на мгновение оживляясь. — Или ко взаимному удовольствию потрёмся пупками без ультиматумов?

— Увы, — вздохнула Наджиб. — Без ультиматумов не получится, вначале женитьба — остальное потом. Но я очень хотела, чтобы ты знал, что мне нравишься!

— Принял к сведению, — Ржевский наглым образом утратил интерес к новости и машинально покосился на двери, за которыми где-то ходили по зданию кузины Норимацу.

Затем блондин перешёл на русский:

— Так а чего вы сидите? Наручники я снял, вы полностью свободны, дверь вот. Больше вас не держу, а что племянник императора собственную двоюродную сестру с пятнадцати лет в идиотку превращает — наверное, ни для кого не секрет? Хотя и непонятно, — он снова задумался, причём весьма правдоподобно. — Она же уже давно сломлена, как личность, из-за вас в себя и вообще ни во что не верит. Её даже в клинике Эмирата восстанавливать — на полгода реабилитации, а у нас в стране и направления в медицине нет. Вон, только ваши рейдеры-мозголомы: калечить — всегда пожалуйста, а лечить некому.

Вячеслав Романов с нечленораздельным криком бросился на Ржевского.

Сердце Мадины ёкнуло: слишком быстро пленный мобилизовался и перешёл в активную фазу.

Не подкачал, как обычно, блондин: плавным движением выйдя из-за стола, он решительно двинулся навстречу.

Менталиста подвела самоуверенность: понадеявшись на мышечный буст, он бросился на простака в надежде справиться физически за счёт эффекта неожиданности. После этого в планах родственника монарха была полная зачистка здания менталом, этаж за этажом.

Ржевский столкнулся с противником и, как за эти сутки уже было не раз, дал тому в лицо головой.

БОМ-М-М. На короткое мгновение даже звук в воздухе повис.

Вячеслав Романов растянулся на полу, слабо подёргивая правой ногой.

— Вот теперь, как в себя придёт, из него как из пластилина лепить можно, — сказал уверенно совсем другой Ржевский.

Не прежний. Таким Мадина опекуна ещё не видела.

— Вербовка на все сто, — продолжил Дмитрий, мазнув по ней взглядом. — Никуда не денется. Только эту девчонку жалко и непонятно, как ей помочь. Которую он… это самое…

— А ты всегда вникаешь в проблемы контактов фигурантов?! — Наджиб без перехода задумалась.

То, что опекун в её профессии не новичок, теперь было очевидно. Но тогда какое ему дело до столичной княжны?

Всех в этом мире не защитишь и не убережёшь от несправедливости.

Глава 28

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Ты всегда вникаешь в проблемы контактов фигурантов? — ей пришлось повторить вопрос, потому что с первого раза он не ответил.

— Знаешь, новая ипостась влияет и обязывает. — Попечитель, выдав непонятный тезис, похлопал себя по животу. — Пожалуй, раньше и не озаботился бы вовсе.

— А сейчас?

— А сейчас вот думаю. — Он вернулся за стол и действительно добросовестно задумался. — Так жить нельзя, — заметил опекун походя.

— Дим, да нечего тут размышлять. — Поколебавшись, она поднялась из своего угла и подошла к нему из-за спины. — Я вижу, что тебя зацепило и ты переживаешь. Поверь, у менталиста такое регулярно бывает.

— Как? — Спросил он обманчиво спокойно.

— Так. Когда чужие головы видишь насквозь, часто узнаёшь такое, что ни на голову надеть, ни в руках понести. На первых порах несправедливость мира угнетает, хочется всё исправить.

Она говорила ровно и короткими фразами, старательно скрывая, чего ей это стоит.

— Потом? — Ржевский не давил, не нервничал.

Равнодушно выяснял.

— А потом втягиваешься. Со временем получается ставить барьер и в своё внутреннее пространство чужие проблемы без необходимости не пускать. Тем более если люди тебе напрочь чужие. Ты же эту княжну в глаза не видел?! Не получится весь мир обогреть! — она порывисто вздохнула и усилием воли успокоилась.

— Не скажу, что ты не права — ты всего лишь маленькая девчонка. — Он напряжённо прикидывал что-то своё, оттого общался отстранённо. — С твоей позиции, возможно, так естественно. Но… завернуть тебе сейчас что-нибудь про гусаров? — попечитель вынырнул из схоластических рассуждений, встряхиваясь. — Или простыми словами сказать про разумное, доброе, вечное? И про законы общества, которые нельзя так попирать? Если мы людьми остаться хотим, а не в зверей превратиться? И что проходить мимо такого нельзя, будто ничего не случилось?

— Я не узнаю сейчас твой психотип. Сказала бы — коллега, но коллега о той кузине меньше всего б думал.

— Я и сам себя иногда не узнаю последнее время…

— Дим, ты согласен, что сейчас делаешь ошибку? Если реально хочешь вмешаться в не своё дело, ещё и подобного плана? — она отбросила напускное и сейчас была с собой-профессиональной. — Ты и об институте контролёров Эмирата знаешь, и допрашивать умеешь, и нашу спецгруппу уничтожил быстрее, чем я семечки ем. А сейчас…

— Наджиб, а когда ты мне о своей религии говоришь, ты лоху по ушам ездишь? Или всерьёз эти свои Каноны соблюдаешь, потому что оно от сердца идёт? — он внимательно ожидал ответа.

— Я очень серьёзно отношусь к этому вопросу, — ничуть не покривила душой менталистка. — Почему спросил?

— Да вот думаю, когда ты лукавишь больше. Когда со мной говоришь или когда сама с собой.

— До чего я порой ненавижу твои ментальные блоки, — честно призналась она. — Ты когда второй смысл в подстрочник вот