Участковый - Павел Барчук Страница 14

Я осторожно открыл верхний ящик и смахнул папку с Договором туда. Надеюсь, он защищен не только от чужих глаз, но и от чужих рук. Вон как током долбанул, когда ему не понравилось мое поведение. Как только избавлюсь от заботливой опеки старшего лейтенанта, сразу заберу Договор с собой.

— Ага, вижу, как ты его бережешь, чуть не расплющил, — фыркнул Семёнов. — Ладно, хватит ерундой заниматься. Давай ближе к делу. Прежде, браток, были цветочки. А вот — ягодки. — Он похлопал ладонью по картотечному шкафу. — Все подучётные участков. Учи матчасть.

Я с тоской посмотрел на эту махину. В моей прошлой жизни бумажные реликвии давным-давно заменили компьютеры. Теперь же мне предстояло погрузиться в мир, где информация хранилась не в битах, а в засаленных карточках с каллиграфическим почерком какого-нибудь сержанта.

— Начнем с малого, — Семёнов взял со стола другую папку, обычную, дернул завязки и развернул ее ко мне. — Алфавитный указатель. Списки лиц, состоящих на профилактическом учете. Раздел «А» — Алкоголики.

Я заглянул внутрь. Список был длинным, очень длинным. Фамилии, адреса, даты последних задержаний, характеристики: «злостный», «активно сопротивляется при доставке в вытрезвитель», «склонен к философским беседам в состоянии опьянения».

— Это же половина участка! — не удержался я.

— А ты что хотел? — старлей усмехнулся. — Народ пьет. От безысходности, от радости, просто по привычке. Твоя задача — не перевоспитать, это уже поздно. Твоя задача — минимизировать ущерб для общества. Чтоб не буянили, чтоб на улице не спали, чтоб семью не тиранили. В общем, чтоб был порядок. Дальше — раздел «Т» — Тунеядцы.

Тунеядцев оказалось намного меньше. Молодые (или не очень) люди, уклоняющиеся от «общественно-полезного труда», разного рода «индивидуалы», предпочитающие работать на себя, а не на государство. Пробегая взглядом фамилии, я поймал себя на мысли, что лет через двадцать этих людей назовут предпринимателями и будут ставить в пример. А пока что они — «антиобщественные элементы».

— И последнее по списку, но не по значению, — Семёнов перевернул несколько страниц. — Вот. Смотри. Лица, ведущие антисоветский образ жизни. Сюда попадают все, кто не вписывается в рамки. Сторонники разнообразных религиозных течений, любители западной музыки, просто странные граждане. К сожалению, в последнее время таких граждан стало что-то многовато. Вот твоя паства, батюшка. Учись беседы проводить. А теперь пошли, покажу тебе будущие владения.

Однако, выйти из кабинета мы не успели, потому что в этот момент дверь распахнулась и в комнату тихонечко просочился весьма колоритный экземпляр мужского пола. Был он небольшого роста, плюгавенький, с маленькими глазками, испуганно бегающими из стороны в сторону, без малейшего признака порядочности на жуликоватой роже.

— Товарищ Семенов…Виктор Николаевич…– Произнёс экземпляр тонким, слегка заикающимся голосом. — А я к вам.

Мужичонка замер на пороге, не решаясь пройти дальше. Он смотрел на Семёнова таким взглядом, будто старший лейтенант собственноручно собирается его на лоскуты покромсать.

— Гражданин Поташевский. — Со вздохом констатировал Сёменов и оглянулся на меня. По-моему, в его взгляде отчетливо промелькнуло сочувствие. — Это, лейтенант, главный раскрыватель заговоров против власти и преступлений против человечества на твоем участке.

Семенов многозначительно подмигнул мне, затем снова повернулся к мужичонке.

— Поташевский, может, ты пройдёшь от двери, а то у меня возникает обманчивое ощущение, что ты к нам на минутку заскочил. Это, конечно, было бы лучше всего, но, боюсь, такого счастья нам не дождаться. Что случилось, Володя?

— Дык, это… — Экземпляр испуганно оглянулся в сторону закрытой двери, шагнул вперед, а потом заговорщицким тоном произнёс. — Труп я нашёл, товарищ старший лейтенант. Прямо, где улица Советская заканчивается. Поняли? Где пустырь, поближе к речке. У деревьев лежит, горемычный.

— Ага. Ясно. — Совершенно спокойно ответил Семенов. — Ну так ты это не мне рассказывай. Я с сегодняшнего дня уже не ваш участковый. Вот. — Старлей широким жестом указал на меня. — Вот ваш новый участковый, лейтенант милиции Иван Сергеевич Петров.

Мужичонка взбодрился, обрадовался и даже слегка порозовел лицом, которое до этого было синюшно-бледным. Похоже, я внушал этому Володе гораздо больше доверия, чем Семенов. Экземпляр сделал шаг в мою сторону и открыл рот, собираясь обратиться.

— Но ему тоже ничего рассказывать не надо! — Рявкнул Семенов. — Иди в дежурку, пиши заявление. Так, мол, и так. Я снова нашёл труп, пятый на этой неделе. Предыдущие четыре оказались, конечно, вовсе не трупами. Один был мусорным мешком, другой — гнилой картошкой, оставленной нерадивыми гражданами, и так далее. Ну… Ты сам все помнишь, Поташевский. А мы с товарищем лейтенантом пойдем. Мне его надо в курс дела ввести.

Семенов в два шага оказался рядом с экземпляром, подхватил его под локоток и настойчиво подтолкнул к выходу. Володя пытался сопротивляться.

— Вы не понимаете! Он там есть! — Бормотал Поташевский, попутно хватаясь за дверной косяк грязными пальцами.

— Я тебе сейчас руку сломаю. — Мрачно пообещал Семёнов.

Угроза возымела свое действие. Володя жалобно всхлипнул и исчез за дверью.

— Ты терпения набирайся с этим гражданином. — Сказал Семёнов, возвращаясь ко мне. — Ему постоянно трупы мерещатся. То трупы, то заговоры. То, прости Господи, инопланетяне соседей крадут и мозги на опыты забирают. Так — он человек спокойный, не буянит, диагноза, опять же не имеется. Проверяли неоднократно. Но вот исполняет номера, конечно, похлеще Куклачева. Все. Идём. Пора с родным участком попрощаться.

Мы вышли из кабинета и направились по коридору в сторону дежурной части. Я едва поспевал за старлеем, который на приличной скорости несся вперед, приветственно кивая попадающимся на встречу коллегам.

Выйти на улицу после душного кабинета было равносильно глотку свободы. Солнце припекало по-летнему, хотя, судя по отрывному календарю, висевшему в кабинете, сейчас еще только май. Воздух пах асфальтом и цветущими акациями. Семёнов, задав направление, шагал вперед, без устали комментируя каждую деталь.

— Вон тот универмаг– источник бо́льшей части проблем. Когда завозят водку «Столичную», тут такое начинается… Однажды дед Кузьма огрел по голове Серегу Рыжкова банкой с томатным соком. Да так, что у Сереги чуть контузия не случилась. Но Рыжков, он хитрый тип. Упал плашмя и лежит, стонет. Мол, плохо мне, подайте две бутылки водки, да поползу я к дому родному, раны зализывать. А бабка Агафья, которая мимо проходила, решила, что красная лужа вокруг Серегиной головы — это кровища