Банник - Александр Велесов Страница 2

Хотя очень редко, воплощаясь в грубый образ человеческого существа Дементий ловил себя на мысли, что порой его и тянет как людей что-нибудь сожрать и попить вполне свойственное их виду.

И вот из всего из этого в конце концов Дементий и сделал главный вывод. Если своё тело он не чувствует, значит страдает то, что есть у людей, а именно душа. Если она у него конечно и осталась.

А страдал Дементий только по одной простой причине – он не мог понять то, зачем ему всё это нужно, почему так устроена его природа?

Хотя где-то в закоулках своего сознания он почему-то знал или пытался верить в то, что был банником не по своей воле.

Но несмотря не на что баню он считал не только своим домом, но и храмом, неким святилищем очищения человеческой души.

И раз здесь у него было своё чистилище, роль которого выполнял обычный предбанник, значит должен был быть и ад. Но не совсем некий метафизический библейский ад, в котором жарились людские души, испытывая муки и страдания…

Его ад был местом более комфортным и жар здесь был лекарством для человеческой израненной души. Это было наверно одно из величайших изобретений или скорее выдумок человека, это была великая парная, называемая в простонародье матерью – парилкой.

Если в предбаннике человек сначала сбрасывал с себя кожу, а точнее одежду, а потом надевал её снова, т о в парной он доставлял своей коже поистине искушающее душу наслаждение.

В огромной температуре, в которой могла закипать вода, люди томились как густое варево в печи, они жарились, они почти что пеклись, но при этом это им дико нравилось. Они – наслаждались.

Следующим священнодействием человека в парной было самобичевание, когда они лупили друг друга – веником. Здесь и заключался главный секрет бани … Веник – вот то орудие, которое приводило действие людей в сумасшедшее само исступление, граничащее с какой-то первородной мистерией, конец которой был схож с массовым экстазом.

Но это было им нужно. В этом и заключался тайный код магнетизма, исходящего из самых недр банного мира.

Веник – берёзовый или дубовый, или хвойный, суть его при этом не менялась -это был для них -веник очищения, веник -блаженства или как называли это состояние восточные эзотерики -великой нирваной.

Всё в бане было создано человеком для того, чтобы отдохнуть не только телом, но и душой.

Но вот душа то как раз не у всех была чистой. А с нечистой душонкой человек и париться долго не мог, пар душил его, как в настоящей преисподней. Побудет, побудет немного, так для форса, а потом бочком, незаметно оттуда и сбежит.

А человек наоборот с чистой и доброй праведной душой мог париться до упаду, наслаждаясь каждой минутой, проведённой в парилке, упиваясь паром как ребёнок, потому только у дитя была невинная душа и человек с чистой душой сам становился дитём.

Но были люди и с не просто нечистой душой, были люди и с чёрной как дёготь душой, душой черней мрака.

Они приходили в баню с одной единственной целью – творить зло. Таких банник видел на расстоянии … Ну вообще конечно Дементий всех людей видел насквозь, но чёрных он чувствовал издалека и в силу своей природы, он должен был помогать конечно же…

Однако для него как для банника и как для нечистого духа было большой бедой то, что у него никак не получалось помогать таким людям. Вернее, очень и очень давно он пытался ещё как-то, а потом понял, что не может и перестал помогать им. Он решил просто им не мешать.

С незапамятных времён человек приходя в баню снимал крест, потому как знал, что в бане и хворь могут оставить и обморок сделать могут и ещё какую-нибудь даже и пострашней ворожбу начудить.

А банник всё видел и держал баланс, просто наблюдая за всеми.

Добрых и честных людей он уважал, а худых сторонился. Пускай, дескать что хотят, то и делают, за то сами ответ держать будут. А за это его свои духи то и невзлюбили. Ведь шила в мешке не утаишь и потому шла про него про меж них молва, что банник какой-то неправильный, слишком человечный.

Но Дементий и не опровергал ничего. Ему это было безразлично.

Так вот и жил он при этой бане со времён наверно царя Гороха, а точнее сам и не помнил сколько.

А баня и правда была одной из достопримечательностей прекрасного города, окаймлённого с одной стороны широкой рекой, а с другой густыми сосновыми лесами.

Людская молва рассказывала, что дескать бане никак не меньше, чем три сотни лет, а может куда и больше. Когда-то в стародавние времена на краю соснового леса народ решил поставить общие бани. Первыми здесь поставили срубы большие, потом народ привык к ним и по происшествию многих-многих лет по распоряжению городской Управы воздвигли каменную городскую баню.

Старинное кирпичное двухэтажное здание имело два зала с парными. Один был для богатых людей, а второй для бедных. Первый зал был конечно же произведением искусства. При входе в баню стояли два полуголых Аполлона и внутри была мраморная лепнина в готическом стиле. В богатой половине был даже и бассейн мраморный сделан, что было особенно редкостью в те времена.

И зал для богатых разделялся от остальной бани отдельным входом с этими самыми Аполлонами.

А для простого народа зал был также просторен, правда здесь не было никаких мраморных плит, а обычная отштукатуренная кирпичная стена, был просторный предбанник и зал для обмывки с жестяными жбанами. Но парная была конечно мировая, за что и любил её весь городской честной народ.

И в этой бане, а точнее при ней и жил наш Дементий.

Много было на его веку и хорошего и плохого. Много повидал он и всякого чего и как говорят, и не в сказке сказать и не пером описать.

Он помнил ещё те времена, когда на месте бани стояли деревянные срубы и народ парился в них от мал до велика, и бабы и мужики и по отдельности и порой все вместе.

И бани были для всех самым значимым местом из всего, что могло быть в те времена у простых людей. Здесь и мылись, и любились, и деток рожали, и кудесничали, и лечились.

А потом, когда отстроили каменную баню, вот тогда-то и зажил Дементий со всем размахом своей банной души.

Здесь то всё самое интересное и началось.

Здесь было что вспомнить,