Приплывший дом - Снежана Каримова Страница 22

дальнейшей учебы, с нами работала школьный психолог. Однажды она спросила нас, кто кем хотел стать в детстве. Ничего особенного, типичное задание. Но я не могла вспомнить профессию, о которой мечтала. Ребенком я не особо задумывалась о будущем. Но, конечно, были какие-то игры, желания… И я озвучила единственное, что пришло в голову. В детстве я хотела стать расхитительницей гробниц. Все посмеялись, конечно. Кто-то сказал, что мне долго придется искать воровской факультет, специальность «клады и отмычки». А психолог предложила порассуждать, что именно меня привлекало: путешествия по неисследованным местам, секреты и загадки, сокровища? Я задумалась. Правда, что? Путешествия? Нет, я люблю комфорт. Всякие там походы, леса, джунгли – это не мое. Я люблю города. Что дальше? Загадки и тайны? Это по части Майи – моей двоюродной сестры. Сокровища? А вот они меня привлекали. Мне всегда было интересно, как люди жили раньше, чем занимались, кому принадлежали вещи, собранные в музеях. Наверное, я бы хотела стать драконом, который бережет сокровища. Но только мне хотелось бы сохранять еще и их истории. И я подумала, что смотрители музеев занимаются чем-то подобным. Они, как драконы, охраняют ценности прошлого… В общем, я хочу быть историком и работать в музее.

– Здорово! – восхитилась Ива. – В Мологе тоже есть музей, но сейчас он закрыт. Уже ведь вечер.

Интересно, можно ли спросить Иву о ее мечтах? Наверное, у нее тоже есть какие-то желания? Цели? И почему Дара так робеет перед ней? Ведь та сама притащила ее в Мологу. И откровенные вопросы задает. Не надо стесняться.

Дара уже открыла рот, но Иванна вдруг указала пальцем на боковую аллею:

– Смотри!

У высокого тополя стояла окруженная детворой женщина в белой косынке с тележкой мороженого.

– Будешь мороженое?

– Давай, – кивнула Дара.

Бабушка Галя любила повздыхать о том, каким вкусным раньше было мороженое. Не то что нынешнее. Вот сейчас и попробуем это чудо-лакомство.

– Подожди меня тут, я куплю! – распорядилась Иванна и встала в очередь.

Дара послушно застыла под липой. Она заметила, что Ива смотрит не на продавщицу, а на людей на соседней скамейке и, кажется, хмурится. А вот семейство на скамейке, наоборот, веселилось. Совсем юная девушка, кажется, ровесница Лиса, держала на руках младенца, а молодой мужчина, касавшийся коленями ее цветастого платья, листиком щекотал нос ребенку, заставляя того морщиться и фыркать. Молодые родители счастливо смеялись. Идиллия. И чего это Ива куксится, не любит детей?

Но внимание Дары вдруг привлекла железяка в траве у ног девушки, напоминающая завитушку от кованой ограды. Железяку изъела ржавчина, и на нее налипло что-то похожее на большие семечки подсолнечника. Дара чуть подалась вперед, присматриваясь к наростам, и поняла, что это маленькие речные ракушки. Она испуганно отвела взгляд и уставилась на замшелую груду кирпичей. Но и мох на красных кирпичных боках обернулся вдруг водорослями. Снова голова закружилась, смех молодой матери отдалился, зазвучал приглушенно, со свистом, а воздух вокруг запузырился.

Дара встряхнула головой и вцепилась пальцами в платок, возвращая обратно отражение города. Теперь она поняла, почему Иванна забрала у нее очки. Лучше особо не вглядываться. А то можно и утонуть.

Дара задрала голову и посмотрела на небо, пытаясь успокоиться. Небо – оно и есть небо. На секунду, правда, ей показалось, что она видит водную рябь. Но нет, это плыли полупрозрачной дымкой вечерние облака. Смеркалось.

Подбежала Иванна с угощением, и Дара тут же успокоилась. Доманя была ее якорем в этом подводном царстве, в Мологе – Китеж-граде.

– Держи!

Мороженое оказалось без упаковки – снежная сладость, зажатая между двух круглых вафелек. Интересно, давно ли Ива последний раз мыла руки? Желудочный грипп, острицы, все дела. Но Дара не стала придираться, решив, что просто не будет есть вафли.

На вкус мороженое оказалось совершенно обычным. Сливочное, сладкое, как и положено мороженому. Ничего особенного. И почему бабушка Галя так его восхваляла?

Дара увлеклась дегустацией и не сразу заметила мрачное выражение на лице Ивы. Опять ей кто-то не угодил? Доманя колюче глядела на двух мужчин в форме.

– Кружат, стервятники, – процедила она сквозь зубы. – А через месяц скажут, что вместо города будет море. Собирайте пожитки и выметайтесь.

– В сентябре? Под зиму? Но зачем? Кому это надо?

Ива горько усмехнулась.

– Как зачем? План же! Мологу сначала вообще не собирались топить. Но потом инженеры что-то там доработали в своих чертежах, придумали, как увеличить мощность гидроэлектростанции, и мы лишились дома. Хотя тоже не поверили сначала. Как перевозить дома, если морозы на носу, как устраиваться на новом месте? Одними из первых уехали Лебедевы.

Ива сделала паузу и поглядела на Дару, но та молчала, не зная, что сказать.

– Катерина Лебедева, – пояснила Ива, но, видя, что Дара по-прежнему ничего не понимает, добавила: – Катерине бабушка одолжила тот самый графин с чертиком, чтобы образумить мужа. И Лебедевы увезли его из Мологи. Да что я тебе рассказываю, пойдем лучше покажу.

Они зашагали дальше по скверу. Что-то вокруг неуловимо изменилось. Воздух посвежел, стал звонче, пахло уже не цветами, а прелой листвой и грибами. Кроны лип и тополей состарились, заржавели. Сухие листья шуршали по краям тротуара.

Навстречу быстро прошла кудрявая рыжая девушка, та самая, что играла с ребенком на лавочке. Дара сразу узнала ее яркую красоту. Но теперь девушка не улыбалась, лицо ее осунулось, побледнело, а цветастое платье выглядывало из-под старенького серого пальто.

В Мологу явно пришла осень. А еще посветлело, словно вечер разбавили молоком. И Дара поняла, что кроме сезона сменилось и время суток. Был пасмурный осенний день.

Словно волны на берег, накатывала на нее память города. Или память Ивы?

Даре снова захотелось спросить у своей спутницы: «Кто ты?» Но та упрямо тянула ее вперед, хотела что-то показать. Девочки подошли к большому деревянному зданию.

– Это местный клуб? – спросила Дара.

– Манеж, – ответила Ива. – Бывшая гимнастическая школа. Теперь тут театр. Ну а все его зовут просто – Манеж.

Возле строения гудела толпа. Людей было много, но это не походило на праздничное веселье. Они явно собрались не ради танцев, да и музыки тоже больше не было. У всех напряженные хмурые лица, дети капризничали, женщины дежурно шикали на них или вовсе не обращали внимания, о чем-то тревожно переговариваясь между собой, мужчины поодаль курили папиросы. Кажется, все чего-то ждали. Или уже дождались, но не знали теперь, что с этим делать.

Ива направилась ко входу. Дара старалась не отставать.

Они зашли в Манеж, проскользнули в забитый народом большой зал. Впереди вроде бы находилась