Источник - Дмитрий Александрович Билик Страница 24

— А как же лично посмотреть на уничтожение Царя царей? — поинтересовался Федя.

— Не, потом в газетах почитаю. Ну, или фильм посмотрю, когда вы его снимете. Когда речь касается собственной жизни, я удивительно не любопытный.

— Очень смешно, — произнес Моровой с таким видом, будто ему как раз шутка не понравилась. — Ты нам нужен, будешь руководить отрядом наших «батареек».

Я скривился. Хотя бы потому, что «батарейки» — звучало как-то не особо презентабельно. Впрочем, так и оказалось. После короткого ввода в курс дела выяснилось, что помимо основной ударной силы — кощеев — в тылу будут находиться «забракованные» рубежники и «батарейки».

Забракованные — это те, кто так или иначе контактировал с Осколками. Чтобы не усиливать армию Царя царей, их решено было разместить подальше от основного места действия. Но, само собой, просто так оставить их куковать представлялось глупой затеей, поэтому мы (а я оказался в числе забракованных) должны были присматривать за батарейками.

Выяснилось, что хитрый план Морового включает в себя поддержку хистом основных бойцов. Короче, Саня должен был создать нечто вроде защитной сети, а мы эту сеть и будем заполнять. Не то чтобы я оказался в восторге, но кто Матвея спрашивает?

— Сколько у него? — спросил Печатник. Причем не у меня.

Вместо ответа Федя ткнул пальцами в сидящих неподалеку рубежников. А Саня окинул хмурым взглядом сначала их, затем меня и стал быстро шевелить пальцами в воздухе — создавал форму.

Вообще очень интересно наблюдать за работой мастера. Печати Саня делал так быстро, как умелый токарь превращал болванки в готовые детали. Наверное, практикуй я столько, тоже бы так умел.

Суть в том, что в довольно короткие сроки надо мной повисла печать. Совсем крохотная, серая, напоминающая какую-то метку. И стоило ей возникнуть над моей бедной головушкой, как в мир пришли новые ощущения. Точнее, я сразу услышал множество нестройных голосов, которые будто бы общались у меня в голове.

Что интересно, мое появление не прошло незамеченным. Довольно скоро эти голоса замолчали, а я с запозданием понял, кому они принадлежат — девятерым рубежникам низкого пошиба, ивашкам трех-четырех рубцов. Самым высокоранговым среди них оказалась знакомая симпатичная девушка, которая очень любила здороваться пожиманием моей попы. Лучница вроде.

— Печать лидера, — объяснил Моровой. — У меня такая же. Теперь ты можешь отдавать приказы хоть шепотом, тебя все равно услышат.

— Можешь даже подумать, если говорить нельзя будет, — поправил воеводу Печатник. — И тогда услышат. Главное — желание.

— Я прошу прощения, а не слишком ли они… слабоваты.

Когда-то я думал, что рубежники с тремя отметинами — это практически вершина пищевой цепи. И вроде времени-то прошло всего ничего, но как все поменялось.

— Их задача не сражаться, а только подпитывать остальных, — спокойно ответил Моровой. — И то, это всего лишь перестраховка на самый крайний случай.

— Понял, принял.

На этом и попрощались. Точнее Моровой пошел дальше инструктировать таких же как я — командиров батареек.

— Здорово, Матвей, — вместо привычного приветствия Лучница ткнула мне в бок. Ткнула больно. Хоть не схватила за задницу — и на том спасибо. — Что, привередливые тебе попались кони?

Она указала на робко подходящих ивашек. Те, видимо, почувствовали, что надо следовать примеру более высокоранговой рубежницы, поэтому поплелись за ней. Знакомиться.

Я же все думал, сколько лет Лучнице. По внешнему виду, совсем немного, около двадцати пяти. Но вот эти старперские выражение. Что это вообще значит? Откуда это?

— Ты о чем? — переспросил я.

— Всем сплавляют ведунов, а тебе сборный ансамбль ивашек-промокашек.

— Ну и ладно. Моровой сказал, мы же воевать не будем. Постоим в сторонке.

— Ага, писарями в штабе отсидимся, — порщилась Лучница. — Знаешь, как определить, когда воевода врет? Он шевелит губами. Видела я этого Царя царей, легкой прогулки не будет

— Хоть кто-то умный сс… среди этой толпы баранов, — сразу возбудилась Юния.

Я лишь мысленно закатил глаза. Вот мало мне было одной лихо.

Глава 9

Пока Моровой со своей командой разбирался с организационными вопросами, я наблюдал. Собственно, больше мне ничего и не оставалось. Выяснилась действительно неприятная особенность — у меня и правда оказался самый слабый из отрядов. Других укомплектовали сплошь ведунами с редкими вкраплениями ивашек, а мне досталось все по остаточному принципу. Шутка ли, одна Лучница перешагнула за грань пяти рубцов.

Заодно я приглядывался к командирам «батареек», то есть, своим коллегам. Все сплошь умудренные жизнью рубежники, разменявшие не одну сотню лет. И единственное оправдание, почему их отвели на столь непривлекательную роль — использование Осколков. Жалко, что внешне это никак не разглядишь.

Что интересно, дергались из-за груза ответственности у меня в отряде все: сорокалетний Виталик с переломанным носом, тоненькая как тростинка Лида, толстый Динамик (настоящее имя он называть отказался), рыжий Серега лет сорока пяти, отливающая благородной сединой Маргарита Борисовна, лысый, похожий на урку, Андрей, Петя-заика и худощавый Молчунов. Я думал, что последнему прозвище дали из-за какой-то хитрой способности хиста, но все оказалось проще, фамилия у того была Молчунов.

Бриллиантом в этой россыпи только недавно ставших рубежниками людей оказалась Лучница. Собственно, именно она и рассказала о каждом из моих подопечных, сколько знала сама. К примеру, Маргарита Борисовна — бывший библиотекарь, у которой хист рос, когда она возилась… нет, не с книжками, а железками. Ирония судьбы, что тут скажешь. Вот и пришлось на старости лет несчастной женщине изучать механику. Виталик возвышался, когда ему ломали кости. Его три рубца оказались добыты путем небольшого исправления носа, лучевой кости руки и двух ребер. Помнится, на сестре бывшего князя женился кощей с похожим даром.

У Андрея промысел остро реагировал на страх, что тоже было определенной проблемой. К примеру, наш лысый урка очень не любил ужастики, поэтому поднять первые два рубца оказалось просто — он набрал кучу хорроров и смотрел их несколько дней. Проблема заключалась в том, что человек привыкает ко всему. Теперь даже «Заклятие», «Изгонящий дьявола», «Сияние» и «Нечто» вызывали у Андрея легкую зевоту. Взять его пожить к себе, что ли? Кощеем он, конечно, не станет, но с моей нечистью явно до ведуна за недельку дорастет.

Динамик возвышался от резких громких звуков. Тоже получил первые два рубца от того, что слушал на максимуме музыку, а теперь остановился